Дмитрий Суворов - Все против всех
Впрочем, судите сами. Вот что сообщает по этому поводу заведующий библиотекой НИПЦ "Мемориал" Б.Беленкин ( г. Москва):
"В 1905 г. Мясников едет в Мотовилиху и поступает на знаменитый пушечный завод.
Здесь он прожил четыре с половиной года и начал свою революционную деятельность:
вступил в РДСРП(б), участвовал в "эксах" и вооруженном восстании (1905 г.), там же его избили до полусмерти казаки и в первый раз арестовали. Первый побег - в 1908 г. Далее - череда арестов, побегов, переездов по чужим документам. С 1914 по март 1917 г. Мясников отбывает заключение в Орловской каторжной тюрьме, где окончательно формируется его мировоззрение (одновременно с голодовками, пытками и избиениями идет процесс усиленного самообразования). Весной 1917 г. он возвращается в Мотовилиху и сразу же занимает заметную позицию в местной партийной и советской иерархии: Организатор убийства великого князя Михаила Александровича (в ночь с 12 на 13 июня 1918 г.). После падения Перми (декабрь 1918 г.) некоторое время находился на фронте в качестве комиссара дивизии. Пик партийной карьеры пост председателя Пермского губкома (1920 г.). Тогда же начинаются его идейные расхождения с "генеральной линией". Оппозиционная активность периода 1921 - начала 1922 г. заканчивается исключением из партии.
После нескольких недель на посту заместителя директора Мотовилихинского завода его арестовывают, но двенадцатидневная голодовка протеста приводит к освобождению. Живя в Москве без права покидать город, продолжает оппозиционную деятельность. В 1923 г. - снова арест, и после раздумья, куда выслать - в Минусинск или Берлин - ОГПУ останавливает свой выбор на последнем.
В Берлине Мясников не сбавляет политической активности, сходится с местными "левыми". Между тем в Москве ОГПУ активно разрабатывает дело "Рабочей группы", почти ничем не проявляющей себя оппозиционной организации, по сути, партии, которую еще весной 1923 г. пытался создать Мясников (об этом - ниже. - Д.С.). В сентябре арестовано свыше 20 человек, к октябрю основной этап следствия закончен. В начале ноября Мясникова заманивают в Москву и арестовывают.
Длительная голодовка протеста, попытка самоубийства, полный отказ от участия в следствии --все это заканчивается трехлетним тюремным сроком, по отбывании которого ему немедленно дают новый, такой же. Но: вскоре почему-то, зная склонность Мясникова к побегам, заменяют тюремный срок ссылкой в: Ереван. Оттуда он снова бежит - на сей раз в Иран - в ноябре 1928 г. Следует пребывание в иранских, а затем турецких тюрьмах, но, благодаря усилиям возникшего в Германии "Комитета помощи Мясникову", турецкие власти отменяют приговор - четыре года тюрьмы. Мясников получает въездную визу во Францию.
Первые годы в эмиграции Мясников пытается играть политическую роль среди местных "левых", но суд по случаю кражи у него рукописей, провал ряда начинаний, арест и угроза высылки из Франции сводят на нет его политическую деятельность. До конца тридцатых годов он: пишет трактаты, разоблачающие "предательскую политику и идеологию Сталина, Троцкого, Бухарина и других бывших и настоящих советских лидеров. Единственный источник дохода во Франции - физический труд на разных, обычно небольших, предприятиях. Во время немецкой оккупации его арестовывают, и в течение года он находится в гитлеровских концлагерях. Совершив очередной побег (чем не кандидат в книгу рекордов Гиннеса! - Д.С.), до освобождения Парижа союзниками Мясников живет по чужим документам. С 1929 по 1939 г. он неоднократно обращается в советское представительство с просьбой разрешить ему снова вернуться в СССР: скорее всего, все эти обращения (исключая, может быть, последнее, в 1939 г.) занимали какое-то место в игре, которую он вел против политического режима в СССР. В конце 1944 г. советское представительство сообщило Мясникову, что такое разрешение наконец получено, и в январе 1945 г. он возвращается в Москву. Последовал арест, девять месяцев следствия, суд и расстрел (16 ноября 1945 г)".
Вот такая биография. Ни один писатель такую судьбу специально не придумает, а если и придумает, не поверят, скажут, что чересчур много майн-ридовщины.
Хочу особо обратить внимание читателя вот на что. Вскользь упомянутые Б.Беленкиным оппозиционная активность 1921-1922 годов и "Рабочая группа" отнюдь не заслуживают скороговорки: это было совсем не рядовое явление в политической жизни тогдашней Совдепии, а по ряду признаков их можно считать и вовсе уникальными. Присмотримся поближе.
1921 год, если помните, был годом Кронштадта и антоновщины, Урало-Сибирского восстания и сплошной мелкобуржуазной (читай крестьянской) контрреволюции, которая "страшней Деникина, Колчака и Врангеля, вместе взятых" (В.И.Ленин). И еще: год приснопамятной внутрипартийной дискуссии о профсоюзах, роль которой в становлении тоталитаризма в нашей стране общеизвестна. То, что все ведущие политические силы (и персоналии) внутри ВКП(б) схлестнулись в ходе этой дискуссии насмерть (и свою последнюю, по сути уже пиррову победу на ней одержал Ленин), тоже общеизвестно.
А вот то, что практически не помнит никто: помимо столичных "зубров" в этом своеобразном политическом рестлинге участвовал еще один политик Г.И.Мясников.
Участвовал со своей не совпадающей ни с чьей программой, с претензиями на право говорить на равных с вождями партии (и если хотите, на власть в соответствующих масштабах). Отметим: Мясников был единственным в тогдашней России, а в дальнейшем - и в СССР региональным лидером, бросившим такой вызов как Ленину (самому!), так и уже дышащим ему в затылок преемником. Воистину наш родной Урал вновь отличился:
Могут возразить: ну и что, просто мания величия провинциального мини-фюрера.
Позвольте не согласиться, и вот почему. Как вы уже помните, 1921 год для Мясникова был годом старта в его двадцатичетырехлетней борьбе с режимом. Борьбе, которую он начал раньше Троцкого (тот еще у власти), раньше Бухарина и Рыкова (те еще вполне лояльны, считают себя фигурами номер один и ни о чем таком не помышляют), раньше памятных разоблачений Ф.Раскольникова, И.Рейсса и В.Кривицкого, раньше легендарной подпольной организации М.Рютина. И что важнее всего, отнюдь не в качестве одиночки. "Рабочая группа" Мясникова действительно была первой (де-факто) политической оппозиционной партией, возникшей на территории СССР после его образования; причем партия эта по замыслу должна была стать инструментом озвучивания политических притязаний Ильича №2 на власть (точно так же Ильич №1 создавал свою "партию нового типа" и с той же целью).
Чувствуете замах? Можно смело утверждать, что ничего подобного потом не будет до самой перестройки. А если учесть, что это региональная инициатива, то следует признать: вызов был для верхушки ВКП(б) серьезнейший, и отнеслись в Москве к нему вполне адекватно.
И еще одна характерная деталь, говорящая о размахе мясниковского начинания и о небезуспешности многих его инициатив. Вспомните немецкий "Комитет помощи Мясникову". Это уже уровень, как тогда говорили, в мировом масштабе: не каждому руководящему деятелю Коминтерна такая честь выпадала. Во всяком случае, про комитет помощи Ленину слышать что-то не приходилось. А то, что этот комитет сумел повлиять на турецкую Фемиду (в те годы в Турции коммунистов зашивали в мешки и выбрасывали в Черное море) и добиться не просто смягчения приговора, а его отмены, говорит само за себя. Выходит, комитет был весьма влиятельный, и такой вряд ли стали бы собирать для спасения мелкого провинциального параноика.
Мясников в Берлине явно времени даром не терял.
В этой связи для нас особенно интересны истоки карьеры этого безусловно незаурядного человека. А они со всей неизбежностью возвращают нас в 1918 год, к роковой ночи с 12 на 13 июня. Дело в том, что вся жизнь Мясникова до этой ночи - в общем-то преамбула. "Эксами", побегами могли тогда похвастаться многие. А вот убийство Михаила - это входной билет Мясникова в большую Историю.
И тут нам на помощь приходит: сам Мясников. В 1935 году, находясь на полулегальном положении во Франции и испытывая необходимость в создании своего рода собственной апологии, а может, для своих сторонников, Мясников написал так называемую "Философию убийства", уникальнейшее произведение, раскрывающее для нас многие темные места истории. Это не мемуары в привычном смысле этого слова, а нечто вроде своеобразного "самоаналитического этюда" на 429 страницах. В 1940 году Мясников отправил свой труд: Сталину. Поворот сюжета, однако! А в 1945 году сия рукопись стала томом следственного дела Мясникова. Что интересно, на допросах Мясникова его "Философия" в вину ему ни разу не ставилась. После приведения приговора в исполнение рукопись, против обыкновения, не сожгли, а сохранили в спецхране; о ее существовании долгое время было известно лишь благодаря интервью экс-консула СССР в Париже Л.Тарасова на страницах журнала "Огонек" в 1966 году.
