В Розанов - Черный огонь
Совет Рабочих Депутатов, без всякой нужды, без всякой необходимости, без всякого с чьей либо стороны уполномочия - и не спасая решительно ничего для России, - грубо, жестко и хвастливо пошел против Временного Правительства. Этим он открыл эру анархии, и не ему на нее жаловаться. А он жалуется, и уже "Известия Совета Рабочих Депутатов" выпустили первую статью против анархистов, но кто же будет его теперь слушаться, когда он сам не слушался? Кто будет исполнять его мечту, когда он сам ради своей мечтательности не постеснялся принести ей в жертву нужду русского народа?
Никто не будет слушаться. Мы уже состоим в положении анархии. Третий шаг, который сделает наша, увы, мечтательная революция, - есть шаг к диктатуре. И неужели для нее ждать тоже только два месяца? Появится какой-то третий, уже совершенно черный мавр, который скажет те же слова Церетели и Совету Рабочих и Солдатских Депутатов, какие Церетели сказал о четырех Думах, сказал в сущности о Некрасове, о всей золотой русской литературе.
- Мавр, ты сделал свое дело. Ты больше не нужен и уходи вон.
Будет ли этим мавром германец в Петрограде, будет ли этим мавром Ленин, будет ли им, наконец, какая-нибудь очень темная личность, засевшая в самом Совете Рабочих и Солдатских Депутатов, похитрее Церетели, Чхеидзе и Скобелева, - мы не знаем. Но можно сказать по-итальянски: Revolutia anunciata era, революция была зачата; Revolutia finita est - революция окончилась.
- Эй, капрал, кто же ты? Черный, страшный капрал. Бери скорей палку и разгоняй скорей всех вон. Ибо мы свободу сделали, но мы свободы не заслужили.
По-видимому, мы не дождемся Учредительного Собрания. Ибо роль Учредительного Собрания уже захвачена "не зваными и не избранными". Это Совет Рабочих Депутатов, - и не он в сущности. Ведь по естественной темноте рабочей массы и солдатской массы, ограничивающей его совершенно неодолимо, [Совет] повинуется двум-трем лицам, коих московская печать уже называет "тиранами". Дело вовсе и не в "классовой борьбе", не в "классовой победе". Дело в "победе" фантазии и произвола отдельных немногих лиц, которые приняли на себя задачу руководить историею, руководить Россией, хотя сами они ростом не более Шлиссельбуржской республики.
Обыватель
4.
...
Он решается бывшим, решается вчера, решается заслугою. Дело в том, что рабочие и солдаты сами проморгали власть, лежавшую у них в руках шесть месяцев, - немалое время! - и что эта историческая власть у них выпадает теперь, то в этом виноваты их наставники, социалисты, и их "собственное солдатское размышление". Слюнявя в "классовых интересах" по указке берлинского Маркса, пусть они и получают "выгоды" из отвлеченных классовых интересов, из Стокгольма, из Циммервальдена или откуда угодно, а не пристают к России, для которой что же они сделали? Социалисты завели их в болото и тупоумие, из которого и рабочих и самих социалистов нужно вытаскивать.
5.
Склоняются весы политических судеб Германии... Кто мог ожидать, думать, гадать? Война, к которой Германия 48 лет подготовлялась, в то же время усыпляя своих соседей, - кончается не в ее пользу. Есть справедливость в небе. Небеса не люты, не беспощадны - одно можно сказать.
Не начнется ли, однако, вслед за политическим крушением или сокрушенностью, в смысле [...], и сокрушенность нравственная Германии? В самом деле, что подумать о стране, которая целых полвека разлагала соседку медленным ядом социального разложения, придумав "удушливые газы" мирного времени гораздо ранее, чем она придумала это дьявольское изобретение для войны? "Спи, мирный сосед, ты более не проснешься". "Разлагайся социал-демократическим разложением Россия, чтобы я пожрала твое гнилое мясо". "Нам не нужна и неинтересна Россия, нам нужен ее хлеб, ее нефть, ее рудники, жмыхи и пенька". Братоубийственность, каинство - вот суть ее исторического дела. И тогда не настанет ли переоценка вообще исторических дел Германии?
Странно, что вопрос этот неодолимо приходит на ум, когда мы задумываемся над лучшим цветком Германии, ее философией. "Это - нация философов и философских систем". Труды Франции, Англии, Италии, России - кажутся совершенно бессильными около имен Канта, Фихте, Шеллинга, Гегеля.
Так представляется дело с первого же раза. Но вот странность: в то время как эллины пели прекрасную философскую песнь в лице Ксенофонта, Эмпедокла, Пифагора, - рассказывали и рассуждали в Диалогах Платона, умирали за философские истины, как Джордано Бруно и Галилео Галилей, - немцы везли какой-то отяготительный воз своей философии, как будто их к этому кто-то принудил? Как будто они поставили это себе уроком? "Урочность", "учебность", в конце концов именно схоластика, составляет выцветшие щеки германской философии. Она вся бледна, безжизненна. В ней не играет кровь. Труд, том, главы: и как будто это пространство напечатанных страниц, без крика, без вопля, в сущности без интереса даже, составляет все дело "германской философии". Мало, тщедушно, узкогрудо.
ПРИЛОЖЕНИЕ
ПЛАН ИЗДАНИЯ СОЧИНЕНИЙ
В.В.РОЗАНОВА
Серия 1 Философия.
тт. 1-2 - О понимании. - 40 лист.
т. З - Метафизика Аристотеля. - 12 лист.
т. 4 - Природа и история. - 20 лист.
т. 5 - В мире неясного и нерешенного. - 23 лист.
Серия II Религия.
А. Язычество
тт. 6-7 - Древо жизни (статьи об язычестве, магометанстве и пр.). - 29 лист.
т. 8 - Во дворе язычников (об античной религии). - 18 лист.
Б. Иудейство
т. 9 - Иудаизм (статьи, выражающие положительное отношение к иудейству): "О библейской поэзии"; "Сущность иудаизма" и проч. - 15,5 лист.
тт. 10-11- Иудей (статьи с отрицательным отношением к иудейству). - 35 лист.
В. Христианство
тт. 12-15 - Около церковных стен. - 45-50 лист.
тт. 16-18 - "В темных религиозных лучах". - 40 лист. ("Темный лик", "Люди лунного света").
т. 19 - Апокалипсическая секта (о хлыстах). - 13 лист.
т. 20 - Апокалипсис наших дней. - 20 лист.
Серия III Литература и художество.
тт. 21-26 - О писательстве и писателях. - 80 лист. ("Легенда о Великом Инквизиторе", статьи о Достоевском, Лермонтове, Гоголе, Пушкине и пр.)
тт. 27-28 - Среди художников. - 30 лист.
т. 29 - Путешествия. - 16 (?) лист. ("Итальянские впечатления", "По Германии", "Русский Нил").
Серия IV Брак и развод.
тт. 30-32 - Семейный вопрос. - около 50 лист.
Серия V Общество и государство.
т. 33 - О монархии. - 15 лист.
т. 34 - О чиновничестве. - 13 лист.
т. 35 - Революция. - 18 лист. ("Когда начальство ушло", "Черный огонь").
Серия VI Педагогика.
т. 36 - Сумерки просвещения.
т. 37 - В обещание света.
Серия VII.
т. 38 - Из восточных мотивов. (Большой том или ряд выпусков).
Серия VIII Листья.
тт. 39-41 - "Уединенное", "Опавшие Листья", "Смертное", "Сахарна", Новое оглавление листьев и проч. - 45 лист.
Серия IX Письма и материалы.
тт. 42-47 - Литературные изгнанники. 45 лист. (Переписка с Леонтьевым, Страховым,
Шперком, Рцы и др.)*
тт. 48-49 - Био и библиографические материалы.
т. 50 - Записки Цейхенштейна.
______________________________
* Литературные изгнанники.
т. I. 1 Страхов. 2 Говоруха-Отрок.
т. II. 3. Кусков. 4 К. Леонтьев. 5. Шперк.
т. III. 6. Рцы. 7. Рачинский "Копьеносцы".
т. IV. 8. Флоренский. 9. Цветков.
т. V. Ю. Мордвинова. Любящие письма.
