Петр Краснов - Картины былого Тихого Дона. Книга первая
- Как я стану это говорить?! Я, право, не знаю.
- Так и сказывай, что ты жена Пугачева, да не сказывай, что моя, и не говори, что я Пугачев. Ты видишь, что я называюсь ныне государем Петром Феодоровичем, и все меня за такого почитают. Так смотри же, Дмитриевна, исполняй то, что я тебе велю, а я, когда Бог велит мне быть в Петербурге и меня там примут, тогда тебя не оставлю, а буде не то, так не пеняй - из своих рук саблей голову срублю.
После этого жена беспрекословно исполняла приказания мужа.
Пугачев послал на Дон воззвание, где, обещая донцам всяческие вольности, повелевал им стать на его сторону.
Но на Дону воззвания Пугачева не имели успеха. Атаман Сулин объявил по войску, что тому, кто поймает злодея, будет выдано 25000 рублей и золотая медаль. На Дону стали собирать казаков. Начальствовать ими было поручено полковнику Алексею Иловайскому. Но на Дону трудно было собрать большое войско. Почти все способные носить оружие казаки находились на войне с турками, в Крыму и в Турции. Собиравшиеся казаки приходили с дурным вооружением и на плохих лошадях. Отряды устраивались в Скуришенской и Арчадинской станицах. Составилось три отряда - одним командовал полковник Луковкин, другим - Максим Янов и третьим - Андрей Вуколов. Эти силы должны были отразить Пугачева, с громадною толпою надвигавшегося на Дон со стороны Камышина.
В августе месяце самозванец ворвался в пределы Донского войска. Одна партия бунтовщиков пошла по берегам р. Медведицы, другая - по Иловле и третья - по Хопру. Мятежники на своем пути разоряли и сжигали все. Жители не могли им оказать никакого сопротивления. В станицах оставались только старики, женщины и дети. Они спасались в лесах, оставляя все имущество пугачевской толпе. 14 августа Пугачев разорил станицы: Березовскую, Малодельскую, Заполянскую, Орловскую и Раздорскую на Медведице. В Березовской станице мятежники потребовали станичный конный табун и выбрали из него самых лучших лошадей, в Малодельской - повесили несколько казаков, а в Заполянской - жестоко избили станичного атамана и двух стариков за то, что они не могли их снабдить овсом и сеном.
Нашествие Пугачева с толпами мятежных крестьян было хуже татарского набега.
Походный атаман Луковкин, со старшинами Яновым и Вуколовым, имея под своим начальством всего 550 казаков, пошел на мятежников, бывших у Етеревской станицы. Ночью на 17-е августа Луковкин выступил с казаками против Пугачева. В одну ночь казаки прошли 80 верст и днем совершенно неожиданно напали на мятежников, пьянствовавших в Етеревской станице. Многие были убиты, многих забрали в плен, но большая часть бежала к Заполянской станице. С маленьким, но храбрым отрядом Луковкин преследовал их, разбил еще раз у Малодельской станицы при кургане Караул и выгнал их совсем из войска.
После этого казаки Луковкина соединились с отрядом Иловайского и отправились в Воронежскую губернию.
Пугачев послал было еще грамоты на Дон, но казаки арестовали его людей и приготовились встретить Пугачева.
Пугачев не решился идти в войско Донское и пошел назад к Царицыну. Он двигался так быстро, что войска едва успевали его настигать. Кругом Царицына все крестьяне бунтовали и царицынский комендант просил помощи у донцов. По приказанию войскового наказного атамана войска Донского Сулина, все служилые казаки, состоявшие на льготе до отставки и жившие от Маноцкой до Тарновской станиц, и казаки донецких станиц были вызваны на службу. Составлено было два полка - Макара Грекова и Акима Карпова. Из возвратившихся с Кубани на льготу полков Павла Кирсанова, Матвея Платова и Акима Уварова была выбрана тысяча доброконных казаков и из них составлено еще два полка - Кирсанова и Платова. Эти полки поспешно выступили к Царицыну.
Туда же шел полковник Федор Кутейников, соединившийся с полковниками Василием Маньковым, Карпом и Михаилом Денисовым. На р. Мечетной казаки встретились с Пугачевым. Кутейников, Маньков и Денисов три раза атаковали мятежников и все три раза прогоняли толпы до самых пушек Пугачева, но пушек захватить не могли. В третью атаку Кутейников столкнулся с одним яицким казаком. Он зарубил его, но казак успел нанести Кутейникову две раны: в грудь и левый бок. Кутейников от этих ударов упал с коня и был схвачен бунтовщиками. С него содрали платье и амуницию, связали ему назад руки, таскали его за волосы, били, надели на шею ременный аркан, которым едва не удавили, и, наконец, привязали его к колесу. Так оставался привязанным Кутейников до тех пор, пока его не потребовали к Пугачеву. Когда Кутейникова привели к самозванцу, Пугачев сидел у себя в шатре за столом, окруженный своими товарищами. Подле него стоял штоф водки. Пугачев спросил Кутейникова его фамилию. Кутейников назвал себя.
- Так ты, брат, мне и роднёю причелся, - сказал Пугачев. - Ты Пугачева дом разорял? - спросил он Кутейникова.
- Не разорял, а исполнял волю командирскую. Пугачев приказал ввести в палатку свою жену и спросил Кутейникова:
- Узнаешь ли Пугачиху?
- Не знаю, - отвечал Кутейников.
- Вот Пугачиха, - сказал Пугачев, показывая на жену.
- Я ее никогда не видывал, - сказал Кутейников.
- Выведите его и завтра повесьте, - приказал Пугачев.
Но прежде чем повесить Кутейникова, Пугачев приказал пытками заставить его изменить присяге и передаться на сторону самозванца. Сначала грозили его повесить, но Кутейников промолчал; тогда обещали его расстрелять, потом четвертовать и, наконец, отрезать пятки и вытянуть из ног жилы. Кутейников ничего не отвечал Пугачеву. Тогда Пугачев приказал казанскому татарину пристрелить Кутейникова. Кутейникова вывели из обоза, перевели через буерак, посадили в поле и татарин стал стрелять в него. Три раза ружье татарина давало осечку, и Кутейников ожидал смерти. На четвертый раз татарин стрелял в Кутейникова в упор, в левый бок. Кутейников свалился в овраг и два часа пролежал без чувств. Когда он очухался, Пугачев ушел уже к Царицыну. Полумертвый донской полковник был найден двумя казаками, уходившими от Пугачева, и доставлен ими в Качалинскую станицу.
Между тем Царицын отстоялся от пугачевской толпы и Пугачев пошел по Волге к Черному Яру.
Передавшиеся на его сторону донцы скоро узнали его. По лагерю пошли разговоры, что Пугачев их донской казак, бывший в прусскую войну хорунжим. Донцы, убедившись, что «конечно, он не государь», стали уходить из лагеря самозванца. И вскоре ни одного донского казака уже не было с Пугачевым. Сомнение зародилось в толпе. Стали рассказывать, что во время переговоров с царицынцами один донской казак, стоя на валу, кричал Пугачеву: «Здорово, Бмельян Иванович!» Заметили и то, что Пугачев сторонился донских казаков и, проходя мимо них, отворачивался.
Пугачев, чуя недоброе, спешил к Яику. За ним шел генерал Михельсон и с ним несколько донских казачьих полков. Донцы решили возможно скорее извести изменника, порочившего честное имя донского казака.
В самом стане Пугачева началось просвещение умов. Яицкие казаки увидали, в какой позор их вовлек Пугачев, схватили его и выдали русским войскам. Скованного по рукам и по ногам Пугачева в большой клетке привезли в Москву. Сопровождал его генерал Александр Васильевич Суворов. В Москве Пугачев признался во всех своих злодеяниях. Выведенный на казнь, Пугачев перекрестился, сделал несколько земных поклонов, кланялся в землю народу и говорил прерывающимся голосом: «Прости, народ православный, отпусти мне в чем я согрубил перед тобою! Прости, народ православный!» - Потом кинулся на плаху. Палач отрубил ему голову.
Казаки через правившего всем югом России Потемкина просили императрицу о перенесении Зимовейской станицы на другое место. Просьба их была исполнена. Станицу перенесли на другой берег реки и назвали Потемкинской. Самый род Пугачевых был переименован в Сычевых, и на Дону не осталось ничего, что напоминало бы об этом изверге, опозорившем войско Донское.
Тогда же последовал указ о переименовании города Яицка, где больше всего было изменников, в Уральск, реки Яика - в Урал и Яицкого войска - в войско Уральское.
Императрица в награду войску за его ничем не поколебленную верность и помощь, оказанную при преследовании Пугачева, приказала выслать в Москву 65 человек казаков, «самых лучших и способнейших в оборотах казацких». Выбранные казаки должны был прибыть в Москву к январю 1775 года и составить почетный конвой Императоицы; впоследствии они переведены были в Петербург, составили лейб-гвардии казачий эскадрон и послужили основанием первому донскому гвардейскому полку - Лейб-гвардии Казачьему Его Величества полку.
В то же время и на Дону нашли необходимым иметь у атамана всегда под рукой надежный и хорошо обученный полк постоянной службы. По приказанию Потемкина, заведовавшего тогда всеми казачьими полками, атаманом Иловайским был собран изо всех станиц тысячный полк, получивший наименование Атаманского.
