Арсен Мартиросян - За кулисами Мюнхенского сговора. Кто привел войну в СССР?
Конечно, это не означает, что в британской разведке не знали, что в СССР была развернута громадная сеть военных училищ, в которых только в 1936 г. обучалось свыше 60 тыс. чел., а каждый год выпускалось не менее 15 тыс. командиров младшего и среднего звена. Что в стране функционируют военные академии, в которых ежегодно училось свыше 11 тысяч человек. Что с 1936 г. открылась Академия Генерального штаба, в которую ежегодно принимали 50 — 100 человек из числа представителей высшего комсостава. Что функционируют курсы по повышению квалификации высшего комсостава[115]. Действительно, британская разведка прекрасно знала, что в СССР интенсивно готовятся военные кадры нового поколения[116]. Но все дело в том, что она работала под заказ. В своих информациях из Москвы британский военный атташе полковник Р. Файэрбрейс сообщал, что-де в СССР ликвидировано 65 % офицерского состава, что абсолютно не соответствовало действительности. Никакой ликвидации, открыто подразумевавшей, исходя из текста доклада атташе, именно физическую ликвидацию офицерского состава, тем более в таких масштабах, не было и в помине. Не без умысла акцентируя внимание своих лондонских шефов на «масштабах репрессий», британский военный атташе специально подчеркивал в донесениях, что именно из-за этого-то Красная Армия «не может рассматриваться как способная предпринять наступательную войну»[117]. Именно такие сведения и нужны были его шефам. Потому как оказание помощи Чехословакии в соответствии с договором от 16 мая 1935 г., для РККА явилось бы наступательной операцией. А раз она не способна на это, то, следовательно, и нечего с ней считаться, особенно Чехословакии и Франции. Кстати, французского посла — Кулондра — британский военный атташе не без умысла «кормил «теми же сведениями[118].
Именно так и создавалась ситуация полной безысходности для Чехословакии, и, как бы само собой, выкристаллизовывалось едва ли не абсолютное алиби для Франции, которая в таком случае могла (якобы) на законных основаниях сначала дезавуировать, а затем и проигнорировать свои же обязательства перед Чехословакией и СССР, что в итоге она и сделала. Следовательно, Англия будет не только свободна от необходимости втягиваться в войну в качестве союзника Франции, Чехословакии и СССР, но и получит полную свободу рук для организации сделки с Гитлером, которая и была совершена, войдя в историю как Мюнхенская. Вот почему британская разведка так уверенно «сливала» Кремлю достоверную, документальную и легко проверяемую информацию о заговоре. Ибо, таким образом, очередному «здоровому дурню истории» — Гитлеру — можно было облегчить решение задачи уничтожения СССР без «поддавков» в виде умышленного поражения СССР в войне, план организации которого был разработан заговорщиками, о чем британской разведке было известно.
Суть британского плана была проста и примитивна, как традиционный английский завтрак из овсянки. Если в 1937 г. заговор «заваливается» и начинаются неизбежно более широкие репрессии против офицерского корпуса, то самое время начать войну именно в 1938 г., когда истечет даже пролонгированный срок действия договора о нейтралитете и ненападении от 24 апреля 1926 г.! Ибо и воевать-то будет некому. Тем более командовать войсками.
Если же суть британского плана изложить в указывавшихся выше геополитических дефинициях, то необходимо прямо сказать, что Великобритания нацелилась на создание взрывным образом превосходства сил по всем параметрам на стороне гитлеровской Германии. А такое превосходство даже по британским понятиям есть акт неприкрытой агрессии!
Однако и Сталин прекрасно знал из донесений разведки, что Великобритания с нетерпением ждет войны между гитлеровской Германией и СССР не позднее 1938 г. И не только ждет, но и все делает для этого. Но он-то обладал всей полнотой многократно перепроверенной информации о заговоре. С начала 1937 г. Сталин уже располагал точной разведывательной информацией о том, что все-таки нападения в ближайшее время не произойдет[119]. Именно это и позволило ему, правда, в самый последний момент, ликвидировать назначенный на 12 мая 1937 г. мятеж военных.
Подлинная трагедия тех событий отнюдь не в печальной участи законно репрессированных, особенно расстрелянных. Она в том, что Сталин, что называется, лоб в лоб столкнулся с традиционным для России при любых режимах вопросом: «Что делать?» С одной стороны, — хотя и не сию же минуту, но тем не менее совершенно реальная угроза войны, с другой — реальная угроза осуществления заговора военных дома, фактически — на грани свершения. Потому как на рубеже 1936 — 1937 гг. в число первоочередных задач именно силового переворота вошла также и задача предотвратить полномасштабное вступление в силу новой Конституции СССР 1936 года, против которой крайне резко были настроены практически все представители так называемой ленинской гвардии. И прежде всего потому, что впервые после 1917 г. новая Конституция предоставляла равные права всем гражданам СССР вне какой-либо зависимости от социального происхождения и положения, национальной принадлежности и вероисповедания. Особенно пугало «ленинскую гвардию» твердое намерение Сталина провести в жизнь одно из главнейших положений новой Конституции — реализовать положение о всеобщих, равных, прямых и тайных выборах. Оно именно тем было страшно для них, что с помощью всеобщих, равных, прямых и тайных выборов на альтернативной основе Сталин планировал мирным и демократическим путем осуществить ротацию правящей элиты, поскольку «ленинская гвардия» не желала заниматься созидательным трудом и беспрерывно ставила палки в колеса. Сталин не скрывал своего намерения и прямо говорил, что «всеобщие, равные, прямые и тайные выборы в СССР будут хлыстом в руках населения против плохо работающих органов власти»[120]. Аналогичное он планировал сделать и в партии — избрание на выборные должности в партийные органы всех уровней планировалось также на основе всеобщих, равных, прямых и тайных выборов. Попросту говоря, в интересах всех народов СССР Сталин хотел начать подлинную демократизацию страны, провести свободные выборы на альтернативной основе и тем самым мирным путем удалить от власти сложившуюся партократию, продолжавшую жить беспочвенными иллюзиями мировой революции, отстранить от управления экономикой дилетантов, заменяя их уже выросшими при советской власти профессионалами. Он мечтал вернуть страну к спокойной жизни и проводить внешнюю и внутреннюю политику, сообразуясь лишь с национальными интересами России (СССР)[121].
Это вызвало дикое озверение партократии, состоявшей тогда в основном из «ленинских гвардейцев». Потому как она поняла, что дни ее сочтены и сочтены самым мирным, самым демократическим путем. Именно поэтому-то и произошла тогда многоуровневая консолидация политической и военной оппозиции антисталинского характера. Первая, из-за своей чрезмерной склонности к болтологии, ничего сама не могла сделать — это были балаболки в самом прямом смысле этого слова, второй же нужна была более возвышенная цель, нежели просто измена. Так эта падаль и объединилась с мразью. И на повестку дня выдвинулся вопрос о необходимости срочного осуществления государственного переворота силами военных, у которых, к слову сказать, был свой, отличный от планов балаболок, замысел.
По словам Молотова, Тухачевский стал торопиться с реализацией заговора, начиная со второй половины 1936 г. Именно тогда и завершалась работа по созданию новой Конституции СССР. Это в точности совпадает и с выявленными на судебном процессе по делу правотроцкистского центра (март 1938 г.) данными. Выяснилось, что из-за резко усложнившейся к осени 1936 г. обстановки в СССР — уже начались аресты видных деятелей антисоветского подполья, в том числе и военных, а также завершалась работа над новой Конституцией, — внутренняя оппозиция в срочном порядке довела до сведения Троцкого настоятельную просьбу о том, чтобы «соглашение, достигнутое троцкистами с германской национал-социалистической партией по вопросу о возмощности ускорения войны, облегчающей приход троцкистов к власти, должно быть форсировано во что бы то ни стало». А помочь в этом вопросе — прежде всего конкретно в организации государственного переворота с целью захвата власти — могли только военные.
И вопрос из дилеммы немедленно перерос в трилемму — из двух зол необходимо было выбирать третье! Потому что уж что-что, но недавнюю-то историю о том, как в феврале 1917 г. русские генералы и в целом российская элита подлейшим образом предали царя, Сталин прекрасно помнил. И повторять печальную участь Николая II не собирался. Тем более что заговор Тухачевского самым серьезным образом грозил государственной независимости, суверенитету и территориальной целостности самого СССР — ведь заговорщики планировали территориальные уступки Германии и Японии в обмен на их помощь в перевороте! Не говоря уже о том, что по их милости России была уготована участь «пушечного мяса» и «дойной коровы» для достижения совершенно враждебными ей странами совершенно чуждых ей целей! Да еще и с представлением постСССР под удар объединенных сил англосаксонского Запада! Не говоря уже о смене не только режима, но и строя. Сталин вовсе не намеревался отдать на поругание оппозиции те феерические, вызывавшие рукоплескания всего мира успехи СССР, которые были достигнуты к тому времени.
