Андрей Буровский - Отец городов русских. Настоящая столица Древней Руси.

Второй причиной стала ассимиляция варяг славянами. В X веке варяжское лицо Ладоги еще хорошо заметно. В XI–XII веках оно уже почти неразличимо. В XII веке славяне и варяги вместе отбивают от Ладоги шведов… В XIII веке, ко времени монгольского нашествия, варягов в Ладоге уже нет, есть только потомки варягов.

Третьей причиной стал распад Древнерусского государства, в котором Альдейгьюборг играл особую роль: роль колыбели правящей династии. Для потомков Рюрика, по крайней мере до Ярослава-Ярицлейва и даже до сыновей Ярослава, Ладога была и первой столицей Руси, и местом связи новой родины — Руси, со старой родиной — Швецией. Нет единого Древнерусского государства — нет и тех влиятельных людей, которые хранили бы сентиментальные воспоминания.

Четвертой причиной упадка Ладоги-Альдейгьюборга стало возвышение Новгорода — города-конкурента Ладоги. Новгород на пути из варяг в греки был скорее союзником Ладоги. Новгород в составе Древнерусского государства был хранителем общего пласта традиций, сентиментальных воспоминаний.

Самостоятельный Новгород жил по своим законам, а не по воле князей; Господин Великий Новгород очень мало беспокоился о том, откуда пошла княжеская династия. Путь из варяг в греки давал Новгороду несравненно меньше, чем самостоятельная морская торговля на Балтике. На пути из варяг в греки Альдейгъюборг был союзником, в морской торговле — конкурентом. Новгород стал давить конкурента и сделал это без особого труда: экономический потенциал Новгорода был в десятки раз мощнее, чем у Ладоги.

Во всех областях науки сталкиваются две школы: московская и петербургская. Московская школа археологов — более официозная, петербуржцы всегда держали себя как-то независимей.

В конце 1960-х годов в Петербурге некоторые археологи стали объявлять себя «неонорманистами». Мол, норманны все же внесли не оцененный по достоинству вклад в становление Древнерусского государства. Настоящая «норманнская дискуссия» прошла в 1965 году в Ленинградском университете, на «Проблемном семинаре» Льва Клейна. По мнению самого ведущего, «неонорманисты» заявляли о себе даже чрезмерно нахально» [95].

Не так уж много утверждали неонорманисты на этой дискуссии, и не такие уж революционные выводы делали. Они:

— утверждали, что в становлении Древнерусского города определяющую роль сыграла международная торговля;

— выделяли древнерусские города, тождественные скандинавским викам (Ладогу, Новгород, Гнездово);

— процесс становления городов на Руси они сопоставляли с такими же процессами в Скандинавии.

И всего-то?! Да, вот и все. Но и этой «крамолы» хватило, чтобы московский археолог объявил их взгляды «почти неприкрытым норманизмом» [96. С. 39].

Да и сами неонорманисты ничего не имели против; они вели себя чуть ли не вызывающе. То есть они осторожничали, старались ссылаться на Маркса и Ленина, на постановления съездов КПСС и высказывания Брежнева. Но тут же на каждом шагу показывали всем своим видом, демонстрировали каждым словом: это они умные, они знают, как на самом деле все было!

На тот раз шум по поводу норманнов и их роли почти не вышел за пределы академических кругов, не нашлось своего Ломоносова. Но все же: в очередной раз «норманизм» сделался из научной гипотезы политическим лозунгом. На этот раз — для размежевания послушных, официозных археологов и непослушных, неофициозных. Ну, и конечно же, для борьбы петербургской археологической школы с московской.

Власти пытались утвердить свою версию русской истории — без всяких там ужасных иноземных норманнов. Они пытались объявить крамолой и чуть ли не диссидентством всякое несогласие с этой официальной линией. Московская школа честно выполняла заказ. Но не только…

За различиями школ лежал еще и немного различный опыт раскопок, другой археологический материал. Москвичи копали везде, от Новгорода до Украины и до самого юга России. Они были знакомы с варяжскими древностями, но в числе всех славянских, финских, балтских находок, на которых учились и работали москвичи, варяжские древности терялись в общей массе.

Археологи из Петербурга, конечно же, были знакомы со всем массивом материалов, со всей России. Но копали они в основном северные города, в которых варяжский период истории прослеживался очень хорошо. Они сталкивались с варяжскими древностями гораздо чаще, чем москвичи: те могли вести раскопки в областях, где вообще варягов отродясь не было, и с варяжскими древностями не работали.

Для петербуржцев варяги в истории Древней Руси были как-то… привычнее. Естественнее вписывались в общую картину русской истории.

К тому же если власть вводит запрет на «норманизм», у людей, критически относящихся к официозу, естественно появляется противоположное желание — объявить себя «норманистами». Ведь тогда они противопоставляют себя, умных и образованных, и дубовым властям, и «серому быдлу». Это «они», глупые, верят в то-то и то-то. Мы-то умные, мы и не верим.

Питерские археологи вызывающе размахивали своим «норманизмом», и власти приняли этот вызов! Никого не сажали, даже не выгнали с работы, но идеологические проработки имели место быть. В Ленинградском же университете студенты пели песню с припевом:

В деканат, в партбюро, в деканат,Археологов тащится ряд.Это кто-то из наших, наверно,Языком трепанул черезмерно.

Ходил слух, что сочинил песню тоже Лев Клейн, но это уже недостоверно.

Глава 5

УДИВИТЕЛЬНАЯ ТАЙНА СЕВЕРА

Задался вопросом: откуда

Взялись острова и вулканы.

Узнал. Кстати, так я и думал.

Вообще-то Скандинавия не внесла такого уж колоссального вклада в интеллектуальную и культурную жизнь Руси. Ученые давно обратили внимание на то, что нет в древнерусском языке заимствований из скандинавских языков, «которые относятся к интеллектуальной и духовной жизни» [94. С. 358].

Вошли в русский язык из древнешведского обозначения княжеской администрации: «гридь», «тиун», «ябедник». Еще слово «кнут» (knutr) — скандинавского происхождения. В общем, улов невелик.

Но есть тут одна большая тайна, не раскрытая и до сих пор. Это тайна рунических надписей скандинавов, их удивительной рунической письменности. Руны известны давно; об этом типе письменности и не забывали — просто со временем ее вытеснила латынь, она стала совершенно не важной и исчезла.

Старшие руны известны со II века по P. X., самая ранняя надпись рунами датируется 200 годом. В старшем руническом алфавите, футарке, 24 знака. Младший рунический алфавит, или датские руны, вытеснил футарк и утвердился во всей Скандинавии с VIII века. В датском алфавите было всего 16 знаков. Разные виды рунического алфавита использовались до XIV–XV веков, потом их окончательно вытеснила латынь.

По мнению некоторых ученых, руны произошли от написания знаков позднего латинского алфавита. Но это не доказано — до сих пор никто не видел никаких переходных форм от латыни к рунам. И в германских лесах никогда не использовалась латынь ДО рун. Руны появляются внезапно, необъяснимо — и тем самым нарушают вообще все современные представления о том, как же возникла и развивалась алфавитная письменность.

Считается, что история возникновения письменности хорошо известна. В XVI–XIV веках до P. X. египетскими иероглифами начинают обозначать не понятия, а отдельные слоги и даже отдельные звуки. При этом гласные звуки никак не обозначались, изображались только согласные.

В конце II тысячелетия до P. X. появляются три семитские «прото-алфавитные» системы письма, — в них отдельными значками изображались и слоги, и согласные звуки. В X–VIII веках до P. X. появляется собственно алфавитное письмо: придумали его финикийцы, неугомонные мореходы и торговцы.

Считается, что «от Ф. п. ведут свое происхождение почти все буквенно-звуковые системы письма» [97. С. 443] и что «историческим родоначальником всех видов алфавитного письма явилось древнесемитское (финикийское)… письмо» [98. С. 573].

Действительно — у финикийцев алфавит позаимствовали греки; с VIII века до P. X. в греческом письме стали обозначать и гласные звуки. Латинская письменность прямо заимствована из Греции. Считается, что знаки армянской и грузинской письменностей, всех алфавитов Индии и Юго-Восточной Азии или прямо порождены финикийской письменностью, или, по крайней мере, испытали ее сильное влияние.

Вполне определенно использовали греческую графику аланы, касоги, другие народы Северного Кавказа и Причерноморья. Ульфила-Вульфила тоже использовал греческую письменность, создавая готский алфавит, — но спустя почти тысячу лет после римлян.