Марк Солонин - Фальшивая история Великой войны
Танкистов я прошу не обижаться. К концу Второй мировой войны радикально изменившие свой технический облик танковые войска могли, наверное, претендовать на вполне сопоставимую с артиллерией по значимости роль. Только не надо при этом забывать что танк 45-го года даже внешне не был похож на танк 39-го года. Что уж говорить про самые главные, т.е. невидимые глазом изменения! Танк конца войны — это броня, неуязвимая для артиллерии малых и средних калибров, пушка калибра 75—88 мм, обрушивающая на пехоту противника полновесный осколочно-фугасный снаряд, широкие гусеницы, двигатель такой мощности, какой обладает не всякий морской корабль. Осенью 1939 г. в мировую войну вступили совсем другие танки — противопульная броня, которую пробивало любое изделие, именуемое «противотанковая пушка» (например, французская 25-мм «Марианна» весом всего 310 кг), узкие гусеницы, гарантированно вязнущие на мокрой после дождя пашне, двигатель, мощность которого хорошо если превышала 100 л.с., наконец, вооружение, почти бесполезное для борьбы с пехотой, укрытой в самых простых полевых укреплениях.
«Они были маломаневренны и легкоуязвимы для артиллерийского огня, работали на бензине и, следовательно, были легко-воспламеняемы, имели недостаточно прочную броню». Это пишет в своих знаменитых «Воспоминаниях и размышлениях» маршал Г. К. Жуков. В данном случае его словам следует безоговорочно поверить — маршал видел танки не в детском парке. Более того, именно Г.К. Жуков организовал и блестяще провел операцию по разгрому японских войск на Халхин-Голе. Решающую роль в окружении и разгроме противника сыграли тогда танковые бригады Красной Армии. В военной истории рубежа 30—40-х годов не найти более яркого примера успешного применения танковых соединений. Да, немецкие танковые дивизии в Польше и Франции разогнали несравненно большие толпы врагов, но все дело в том, что нашим танкистам на Халхин-Голе достался совсем другой противник: его нельзя было «разогнать», его требовалось уничтожить. Жуков знал, какой ценой досталась победа на Халхин-Голе, поэтому его очень жесткой оценке технических параметров легких советских танков стоит поверить. С одним, но очень важным уточнением — немецкие были еще хуже.
Да, в активе Германии были многовековые традиции добросовестного труда, огромная армия квалифицированных рабочих, великолепная инженерная школа... Вот поэтому Германия в конце концов догнала и, честно говоря, перегнала Советский Союз во многих отраслях военной техники, включая танкостроение. Но догонять всегда трудно, и это никогда нельзя сделать мгновенно.
В то время, когда германский рейхсвер проводил полевые учения с картонными макетами танков (по условиям Версальского договора численность немецкой армии была ограниченна десятью дивизиями без артиллерии средних и крупных калибров, без танков и авиации), на вооружении Красной Армии было уже 3460 настоящих танков. Если же к числу настоящих (т.е. имеющих пушечное или огнеметное вооружение) танков добавить еще и легкие пулеметные танкетки, то советский танковый парк составит 7574 машины. Так мало их было 1 января 1934 г. Три года спустя, к 1 января 1937 г., «мирный созидательный труд советского народа» увеличил количество танков и танкеток Красной Армии до 17 280 единиц.
Производство первых немецких учебно-боевых танков началось только после прихода Гитлера к власти и отказа Германии (сначала фактического, а марте 1935 г. — и формального) от выполнения ограничений Версальского договора. Была разработана и поставлена на вооружение легкая танкетка Pz-I. Вооружение — два пулемета обычного винтовочного калибра, мощность двигателя — 60 л.с., противопульная броня толщиной 6— 15 мм, вес — 5,4 тонны. «Никто, конечно, не думал», — пишет в своих мемуарах главный идеолог и создатель танковых войск Германии Г. Гудериан, — что с этими небольшими учебными танками нам придется вступить в бой...» Вот в этом Гудериан ошибся.
Первая встреча будущих противников произошла на полях боев гражданской войны в Испании. Германия поставила франкистам танкетки Pz-1; фашистская Италия прислала лучшее, что у нее было: 3,5-тонный танк «Фиат-Ансальдо» CV-3, вооруженный пулеметом на турели в неподвижной (!) башне. Советский Союз поставил республиканцам 10-тонные танки Т-26 и 13-тонные. БТ-5, оба типа танка были вооружены 45-мм пушкой. Бронебойный снаряд советской танковой пушки пробивал броню легких танкеток противника на дистанции 1 км (мог бы и с большей дистанции, но попасть в танк с такого расстояния уже практически невозможно). Будущий начальник Главного автобронетанкового управления РККА, будущий генерал армии и командующий Западным фронтом Д. Павлов (одним из первых советских танкистов прибывший в 1936 г. в Мадрид) выразил свою оценку опыта боев в Испании так: «Опыт войны в Испании научил немцев и показал им, какие нужны танки, ибо легкие немецкие танки в борьбе с республиканскими (т.е. советскими. — М.С.) пушечными танками не входили ни в какое сравнение и расстреливались беспощадно...»
Война в Испании действительно «научила немцев», и они начали лихорадочно форсировать выпуск новых моделей полноценных боевых танков: Pz-III, вооруженный 37-мм пушкой, и Pz-IV c короткоствольной (немцы называли ее «окурок») 75-мм пушкой. Однако быстро хорошо не получается. «Ввиду того, — пишет Гудериан, — что производство основных типов танков затянулось на большее время, чем мы предполагали, генерал Лутц принял решение построить еще один промежуточный тип танка, вооруженного 20-мм автоматической пушкой и одним пулеметом». 20-мм «пушка» по своим баллистическим характеристикам несколько уступала параметрам советского противотанкового 14,5-мм ружья Дегтярева. Так что самым точным названием для нового немецкого «танка» Pz-II было бы «самоходное противотанковое ружье с пулеметом». Для выполнения основных задач танка — уничтожения огневых средств, укреплений и живой силы противника — снарядик весом в 120—145 г, несущий (в разных вариантах) от 4 до 20 г взрывчатого вещества был ничтожно слаб. Перед войной в СССР пушки такого калибра устанавливались только на самолетах-истребителях, но отнюдь не на бронетехнике...
К началу войны с Польшей (которая превратилась в европейскую, а затем и мировую войну) на вооружение вермахта поступило 1445 Pz-I и 1223 Pz-II, 98 Pz-III и 211 Pz-IV. Да еще оккупация Чехословакии позволила передать в немецкие танковые дивизии 280 трофейных легких чешских танков Pz-35( t)/Pz-38(t), вооруженных 37-мм пушкой. Если называть вещи своими именами, то Германия вступила в войну, имея на вооружении 378 легких и 211 средних (Pz-IV) танков. Округленно — шестьсот штук.
1 января 1939 г. (за 9 месяцев до начала мировой войны) в Красной Армии числилось 11 765 легких танков, вооруженных 45-мм пушкой или огнеметом (Т-26, БТ-5, БТ-7) и порядка 560 танков, вооруженных 76-мм пушкой (БТ-7А, многобашенные Т-28 и Т-35). Округленно — 12 тысяч. В 20 раз больше, чем у немцев. Проанализировав эту информацию, советские историки пришли к единственно возможному (для них) выводу:
«... Положение советского правительства можно было уподобить положению человека, которого все выше и выше захлестывает морской прилив: вот вода дошла ему до колен, вот она дошла до пояса, до груди, потом до шеи... Еще мгновение — и вода скроет голову, если человек не сделает какого-либо быстрого, решительного скачка, который вынесет его на скалу, недоступную для прибоя...»
Вода (или иная жидкость) «скрыла голову» советских историков-пропагандистов, и они без малого полвека талдычили про то, что Сталин с Молотовым дрожали в ужасе при мысли о том, что эти шестьсот немецких танков, пройдя всю Польшу (а она тогда была раза в два шире нынешней!), бросятся по осенней распутице, прямиком через болота Белоруссии, на Смоленск и Москву. И что только отчаянное желание «отрыгнуть» от этой неумолимой опасности заставило их подписать Договор с коварным Риббентропом...
Вернемся от бреда к реальности. Указанные выше цифры показывают ту дистанцию отставания, которую немецкой танковой промышленности предстояло преодолеть для того, чтобы догнать СССР. Кое-что удалось сделать за два года. Радикально изменился состав танкового парка вермахта — пулеметные танкетки вытеснялись полноценными легкими и средними танками. Вооружение Pz-III усилили, заменив 37-мм пушку на 50-мм (т.е. новейшая немецкая «тройка» по вооружению догнала и даже несколько перегнала «безнадежно устаревшие» — по версии советских историков — советские Т-26 и БТ). В результате всех усилий на вооружении 17 танковых дивизий, развернутых в июне 41-го у границ СССР, числилось:
— 439 танков Pz-IV с 75-мм пушкой;
— 707 танков Pz-III с 50-мм пушкой;
— 1039 танков с 37-мм пушкой (чешские и Pz-III ранних серий).
Итого — 2185 танков. Только половину из этого количества (439 + 707) с очень и очень большими оговорками можно было назвать «танками с противоснарядным бронированием» (усиленная до 50—60 мм лобовая плита корпуса выдерживала попадание 45-мм снаряда советских танковых и противотанковых пушек, но башня, высоченный борт и корма даже этих, самых лучших немецких танков, имели лишь противопульное бронирование). Для полноты картины надо учесть еще порядка 250 «штурмовых орудий» (шасси Pz-III, на котором в неподвижной броневой рубке был установлен 75-мм короткоствольный «окурок») и 8 дивизионов «истребителей танков» (чешская 47-мм противотанковая пушка на шасси танкетки Pz-I), что добавляет к немецким бронетанковым вооружениям еще 216 боевых машин. В целом никак не набирается и трех тысяч танков и САУ. Еще 1081 «танк» армии вторжения представлял собой легкую танкетку Pz-I или Pz-II.
