Сима Чиркович - История сербов

Своеобразной заменой жанра жития стали сочинения о князе Лазаре, в центре которых стоят его мученическая смерть, восхваление мужества и самопожертвования, почитание князя как святого, подобно «святым правителям» прошлого. Стремление к установлению преемственности руководило как общим поведением, так и конкретными действиями. Твртко представлял свои завоевания как возвращение старых территорий, утверждая, например, что «город наших предков Котор успешно перешел в наше владение на вечные времена». В переговорах граждан Дубровника с соседями-феодалами каждое, пусть даже самое незначительное дело рассматривалось в контексте воспоминаний о том, как это было «при первых сербских правителях».

В реальной жизни стремление к преемственности особенно сильно проявлялось в отношении к церкви: феодалы брали на себя роль ее защитников и «вторых ктиторов», они строили, следуя примеру первых ктиторов, храмы за упокой душ — памяти своей и своих близких. Князь Лазарь пристраивает притвор к храму в монастыре Хиландар, с которым Бранковичи находились в самых тесных отношениях, так как почти из каждого поколения их семьи кто-нибудь становился здесь монахом. Следуя примеру сербских предков, Симеон Урош основывает в Метеорах храм Преображения, из которого впоследствии разовьется знаменитый монастырский комплекс.

Новизну вносило то, что и более мелкие феодалы воздвигали семейные храмы-усыпальницы, беря пример со знатнейших лиц, которые, в свою очередь, продолжали традиции правителей прежних времен. Перемещения центра государства к северу сопровождалось возникновением целого ряда церковных построек и памятников с новыми стилевыми особенностям. Образцом служило зодчество эпохи царя Стефана Душана. Константинополь и Салоники славились современными архитектурными памятниками. В облике храмов «моравской школы», как назывался последний сербский архитектурный стиль, ярко видны византийские черты, свидетельствующие о создании в восточном христианском мире под влиянием Византии единого культурного пространства.

Храмы той эпохи имели центральный купол, окруженный меньшими по размеру куполами; благодаря чередованию слоев камня и кирпича достигался эффект многоцветности; широко использовалась пластика, а фасады нередко украшались росписями. Окна и розетки на западных фасадах храмов вызывают ассоциации с готикой. Примеры подобного стиля дали представители династии Лазаря (Раваница, Любостиня, Манасия), им следовали и другие феодалы (Каленич, Дренча, Наупаре, Врачевшница). Все упомянутые монастыри, как и целый ряд других, находятся к северу от Западной Моравы.

В светской архитектуре также сохранялась преемственность — строители широко применяли традиционную технику и материалы, следуя знаменитым образцам, в первую очередь константинопольским. Смедерево, отстроенное в 1427–1430 гг., своим планом и типом фортификационных сооружений должно было напоминать византийскую столицу. Постоянная угроза нападения вынуждала воздвигать новые и совершенствовать старые укрепления. Городские поселения помимо крепостных стен обзаводятся внутренними укрепленными пунктами, способными выдержать длительную осаду, о чем свидетельствовал опыт города Ново-Брдо. Примеры Раваницы и Ресавы (Манасии) свидетельствуют о том, что и монастыри становились крепостями.

С конца XIV в. феодальная знать и правители начинают размещать свои резиденции в городских поселениях, приобретавших статус столичных городов: Крушевац — у князя Лазаря, Белград — у Стефана Лазаревича, Смедерево — у Джурджа Бранковича. Сохраняются и развиваются традиции, воспринятые у Запада во времена Неманичей: рыцарство — в форме рыцарских орденов — и геральдика, представленная на сербских монетах начиная со времен Стефана Дечанского и царя Душана. Геральдическая символика с ее особым языком употреблялась не только на монетах и печатях, но и на перстнях, переплетах книг и даже надгробных плитах.

В период правления деспотов интенсивнее, чем раньше, осуществляется переписывание книг и перевод текстов, и таким образом расширяется сербская библиотека. По записям видно, что правителям в этом деле принадлежала значительная роль: они отдавали соответствующие приказания и приглашали монахов с Афона для переписывание книг. Репертуар расширяется настолько, что наряду с назидательной аскетической литературой, научными трактатами из разных областей знания, переводятся и переписываются развлекательные сочинения: «Александрида», «Роман о Трое», «Тристан и Изольда» и др. Продолжается составление жизнеописаний отдельных выдающихся личностей. Житие Ефрема — первого патриарха после тех, кто вошел в сборник Даниила, принадлежит перу епископа Марка. «Житие деспота Стефана», оригинальное по целому ряду особенностей, написал по повелению патриарха и собора Константин Философ. О деспоте Джурадже сохранилось лишь «надгробное рыдание», содержащее краткое риторическое восхваление отдельных его деяний. Лишь позже, среди беженцев в Среме, найдутся писатели, которые и последних Бранковичей (супругу деспота Ангелину с их сыновьями Джордже и Йованом) причислят к святым правителям.

Бремя двойного вассалитета

Столицы на берегах Дуная — сначала Белград, а затем Смедерево — символизируют положение деспотовины, значительно отличавшееся от государства Неманичей. В то время как прежнее государство тяготело к югу с целью подчинения себе развитых и богатых областей, новое перемещалось к северу, вновь осваивало и развивало некогда брошенные территории, искало поддержки у христианской Венгрии. Оно стало опорным пунктом как для дальнейших переселений на север, так и для обновления государства, находившегося под властью османов.

Спорные территории у Савы и Дуная (а также земли в Северо-Восточной Боснии), к которым обычно применялось название «Земля короля Стефана» (имелся в виду Драгутин), превратились из яблока раздора между Сербией и Венгрией в связующее их звено. Деспоты несли за пользование этими землями вассальные обязательства, но в то же время занимали первое место в венгерском саборе и феодальной иерархии. Начиная со Стефана Лазаревича они считались первыми лицами после короля, у них были свои владения, им вменялось в обязанность постоянно содержать воинский отряд численностью в тысячу всадников, а также участвовать в походах, предпринимаемых королем, с отрядом в 8 тысяч солдат. Стефан еще при жизни получил от венгерской стороны согласие на то, чтобы его наследником был Джурадж. Войн между Венгрией и Сербией не было, но случались столкновения, как, например, при вмешательстве венгров в борьбу Стефана с Вуком Лазаревичем или когда деспот Джурадж участвовал во внутренних распрях венгерских феодальных групп.

Поражение турок при Ангоре в 1402 г. не освободило Стефана от его вассальных обязанностей. Договор между султаном Сулейманом и императором Иоанном VII предусматривал, что «сын Лазаря» должен платить дань и выставлять вспомогательный отряд, хотя возглавлять его обязан не был. Однако в ходе борьбы между сыновьями Баязида Стефан выбирал, кому оказать поддержку. Он держал сторону византийского императора, а помощью венгерского короля заручился на заключительном этапе борьбы Мехмеда и Мусы. Союзническая армия, во главе которой стоял Джурадж Бранкович, разбила Мусу в Болгарии в 1412 г. и тем самым дала Мехмеду I возможность распространить свою власть на все государство. Некоторое время новый султан был лоялен деспоту, но вскоре продолжил захватническую политику своих предшественников. В 1415 г. и Босния вошла в число османских вассалов — сначала королевство, а затем и те области, которые имели самостоятельность и находились под управлением Павловичей и Сандаля Хранича. Вскоре султан получил также возможность выступать арбитром в спорах между христианскими феодалами.

Деспоты продолжали называть себя самодержавными правителями, а Константин Философ, автор жития деспота Стефана, видел в двойной зависимости неповторимое выражение величия. Он высказал это в своей особой манере изложения. «Во вселенной восточные правители враждовали с западными, захватывали их земли и воевали друг с другом, он же (т.е. деспот) посылает свою армию к восточным (туркам) против западных, а к западным сам ходит на совет. И то и другое он совершал открыто, причем в течение многих лет. Никогда и никто воистину так не делал, только он единственный, великий и прекрасный в премудрости и силе…» В действительности же деспот испытывал давление и с одной, и с другой стороны. Мурад II (1421–1451), наследник Мехмеда I, наказал его за то, что он совместно с Венецией и венгерским королем помогал его сопернику в борьбе за престол. Когда летом деспот Стефан умер (19 июля 1427 г.), Сербия пережила разорение, потеряла ряд территорий и оказалась в тяжелом положении.