Олег Ивик - История сексуальных запретов и предписаний
«Когда близость происходит надлежащим образом, в правильное время и с правильными мыслями, она свята и чиста. Совершенно неправильно думать, что в близости есть что-то постыдное или безобразное, ведь она называется „познанием“, как написано: „И познал Элькана Хану, жену свою“… Когда капля семени выходит в святости и чистоте, она притягивает силы Даат (знания) и Бина (понимания), которые находятся в мозгу. Если бы близость не была свята, ее не называли бы „познание“».
Ни монастырской жизни, ни умерщвления плоти иудаизм не предусматривает. В древности в Израиле были так называемые «назареи» — люди, принявшие обет аскезы в религиозных целях. Но воздержание назареев не было сколько-нибудь обременительным для их супружеской жизни, и вся их аскеза сводилась к тому, что они не могли пить вино, есть виноград и любые продукты из него, стричь ногти и прикасаться к умершим. Однако, поскольку любой аскетизм противоречит самому духу иудаизма, даже эта скромная практика не одобрялась Талмудом и в конце концов прекратилась.
Конечно, иногда и евреям должно воздерживаться, но, как правило, это воздержание достаточно краткосрочно. Так, например, Моисей (Моше), собираясь подняться на гору Синай для получения Десяти заповедей, велел своим соотечественникам три дня не прикасаться к женам.
В наше время существуют только два дня в году, в которые супружеская близость всем иудеям запрещена. Это Судный день и Девятое Ава — дата, которая была несчастливой для еврейского народа во всю историю его существования (достаточно сказать, что именно девятого ава был подожжен Первый Иерусалимский храм и разрушен Второй). Поэтому Девятого Ава наиболее строгие традиционалисты отказываются не только от жены, но и от постели и спят на полу, положив под голову камень. Некоторые законоучители считают также, что определенная сексуальная умеренность приличествует в дни войны, голода и других всенародных бедствий. Но строгих ограничений не существует, и все остальное время, кроме этих двух дней, супружеские обязанности можно и должно исполнять (если, разумеется, жена является ритуально чистой).
Что же касается поста Девятого Ава (пост «пятого месяца») и связанного с ним воздержания, то существует надежда, что и от него в один прекрасный день можно будет отказаться — пророку Захарии (Захарьяху на иврите), жившему в шестом веке до н. э. (после разрушения Первого храма), был Божественный глас, сообщивший, что этот пост (как, впрочем, и другие, менее строгие посты) со временем сделается «радостью и веселым торжеством». Пророк поделился вестью с единоверцами, но поначалу надежды Захарии не оправдались — после его беседы с ангелами и Богом ситуация продолжала ухудшаться, и Храм был повторно разрушен. Нос 1967 года, после воссоединения Иерусалима, в религиозных кругах Израиля стал обсуждаться вопрос о том, что ритуалы Девятого Ава действительно можно бы и смягчить. Пока что эта идея не нашла решающей поддержки, но, так или иначе, два дня поста и воздержания в году трудно назвать чрезмерной аскезой.
Правда, в древности, вплоть до семнадцатого века, встречались отдельные мистики, которые надеялись своим полным воздержанием ускорить приход мессии, но их усилия плодов не дали, тем более что они категорически противоречили заповеди «плодитесь и размножайтесь». Галаха, регламентирующая религиозную, семейную и гражданскую жизнь евреев, гласит: «Когда человек берет женщину в жены, он становится обязанным (…) кормить ее, одевать и оказывать супружескую близость».
Еврей, который по каким бы то ни было причинам уклоняется от супружеской жизни (а вне брака любой секс запрещен или, во всяком случае, не приветствуется религиозным законодательством), всегда считался в среде правоверных иудеев явлением ненормальным. Холостяк не мог стать раввином, его не допускали к изучению каббалы…
Марк Котлярский и Петр Люкимсон в книге «Тайны еврейского секса» пишут, что в иудаизме секс — это не вынужденная уступка природе и цель его — отнюдь не только деторождение. «Секс в иудаизме — это высшая, священная форма близости между людьми». И даже постижение его законов является важным действом, могущим быть приравненным к изучению Торы. В подтверждение авторы «Тайн» приводят талмудическую историю о том, как ученик одного из великих еврейских мудрецов спрятался под кроватью своего учителя, «чтобы во всех деталях постичь искусство обращения с женщиной», и стал «ловить каждое слово, каждое движение почтенных супругов». В конце концов добросовестный ученик был обнаружен разъяренным мудрецом, однако виноватым себя не посчитал и заявил: «Ты сам говорил, учитель, что искусство обращения с женщиной — это часть Торы. И мне пришлось спрятаться под твоей кроватью для того, чтобы изучить эту часть!» После чего гнев раввина мгновенно улетучился, ибо он признал чистоту намерений своего ученика. Признает их и Талмуд, в котором рассказывается эта история.
Но, несмотря на самое уважительное отношение к сексу, вседозволенности иудаизм отнюдь не предлагает. Напротив, уже Тора (Пятикнижие) полна самых разнообразных запретов. Авторы настоящей книги сразу хотят оговорить, что здесь и далее цитируют Пятикнижие не по иудейской Торе (хотя бы по той причине, что ее канонического перевода на русский язык нет, а имеющиеся неканонические сильно различаются), а по синодальному переводу Библии. Этим они заодно снимают с себя необходимость повторять соответствующие заповеди в главе, посвященной христианству, тем более что христиане, признавая боговдохновенность Пятикнижия, значительную часть ветхозаветных заповедей считают отмененными. Впрочем, основные запреты были в том или ином виде приняты всеми, хотя и караются по-разному.
Начнем с внебрачных связей. По их поводу в Пятикнижии сказано:
«Если найден будет кто лежащий с женою замужнею, то должно предать смерти обоих: и мужчину, лежавшего с женщиною, и женщину; и так истреби зло от Израиля».
Обрученная невеста в этой ситуации полностью разделяла судьбу замужней женщины (как и ее соблазнитель):
«Если будет молодая девица обручена мужу, и кто-нибудь встретится с нею в городе и ляжет с нею, то обоих их приведите к воротам того города, и побейте их камнями до смерти: отроковицу за то, что она не кричала в городе, а мужчину за то, что он опорочил жену ближнего своего; и так истреби зло из среды себя».
Особая кара полагалась грешницам из сословия священнослужителей: «Если дочь священника осквернит себя блудодеянием, то она бесчестит отца своего; огнем должно сжечь ее».
Но зато рабыни могли грешить в условиях сравнительной безнаказанности: «Если кто переспит с женщиною, а она раба, обрученная мужу, но еще не выкупленная, или свобода еще не дана ей, то должно наказать их, но не смертью, потому что она несвободная…»
Мужчине, соблазнившему рабыню-невесту, надлежало принести в жертву овна, «и прощен будет ему грех, которым он согрешил». Что же касается самой девушки, то ее наказание никак не оговаривалось и, возможно, она отделывалась легким испугом или же каралась своим господином по его усмотрению.
Значительные поблажки делались для невест и в ситуации, которую можно было истолковать как изнасилование: «Если же кто в поле встретится с отроковицею обрученною и, схватив ее, ляжет с нею, то должно предать смерти только мужчину, лежавшего с нею, а отроковице ничего не делай; на отроковице нет преступления смертного: ибо это то же, как если бы кто восстал на ближнего своего и убил его: ибо он встретился с нею в поле, и хотя отроковица обрученная кричала, но некому было спасти ее».
Возможность изнасилования «в поле» замужней женщины почему-то здесь не рассматривается. Впрочем, проблема эта иудаизмом все-таки решена: изнасилованная женщина оскверненной не считается и может вернуться к мужу. Исключение составляют лишь жены коэнов — мужчин-священнослужителей из рода потомков Аарона (Ахарона). Коэн не имеет права жить с женщиной, которая подверглась изнасилованию, и обязан развестись с ней.
А вот мужчина, который изнасиловал необрученную девицу, разойтись уже не сможет никогда:
«Если кто-нибудь встретится с девицею необрученною, и схватит ее и ляжет с нею, и застанут их, то лежавший с нею должен дать отцу отроковицы пятьдесят сиклей серебра, а она пусть будет его женою, потому что он опорочил ее; во всю жизнь свою он не может развестись с нею».
Эта заповедь могла бы не понравиться изнасилованным девицам, которым, таким образом, предлагалось весь свой век вековать с обидчиком, храня ему верность и рожая ему детей. Но Талмуд уточняет, что брак с насильником возможен только с согласия его жертвы. В противном случае виновный подлежит уголовному суду. Интересно, что при групповом изнасиловании к смерти могли приговорить только первого из преступников. Остальные отделывались штрафами, поскольку считалось, что главный ущерб — моральный и физический — жертве уже причинен, а остальные его только усугубляют.
