Юрий Афанасьев - Историзм против эклектики. Французская историческая школа "Анналов" в современной буржуазной историографии
Весь этот специальный выпуск дает представление о семье как о тотальном социальном феномене со всеми проявляющимися в нем связями-производственными, социальными, бытовыми, моральными, психологическими и т.д.—и тем самым оказывается в русле традиций, идущих от М. Мосса и М. Блока. Социология и этнология оказались не в состоянии лишь доступными им способами дать исчерпывающий научный анализ проблемы семьи, однако потребовалось определенное обострение противоречия "общество-семья", чтобы историческая наука подключилась со всеми своими возможностями к исследованию этой области, рассчитывая внести свою лепту в решение проблемы функционирования общества в целом. Таков в общих чертах смысл этого специального выпуска.
Хотелось бы обратить внимание еще на одну инициативу "Анналов". Уже в 50-х годах в журнале стали появляться публикации о так называемых личных документах — завещаниях, личных архивах, материалах бракоразводных процессов, актах венчания и т.п.—как о массовых исторических источниках, с помощью которых можно приоткрыть многие завесы и вплотную подойти к исследованию больших проблем сквозь призму повседневной жизни людей различных эпох [164]. Затем очень многие историки стали осуществлять исследования на основе этих видов источников. Совершенствовалась и техника обработки массовых данных. Сначала широко использовался метод перфокарт с последующей их обработкой на электронно-вычислительных машинах, а потом и более современные методы. В 1969 г. М. Кутюрье опубликовал "Исследования о социальных структурах в Шатодэне, 1525-1789"[165]. Почти половину этой книги составляет "эскиз механографической методологии"-описание способа формализации документов, метода использования "определителей", позволяющего избежать трудоемкого процесса числового кодирования массовых документов для последующей их машинной обработки. Многие наиболее интересные в научном отношении исторические исследования 60 — 70-х годов во Франции были осуществлены на основе привлечения новых типов источников и наиболее современных способов их обработки.
Наконец, еще об одном новшестве в журнале "Анналы" в послевоенный период. Оно касается рубрики, которая неизменно пребывала в журнале, начиная с первого номера, и в которой освещались различные аспекты проблемы "прошлое и настоящее". Сначала этот раздел назывался "От прошлого к настоящему". Он помещался в самом конце каждого номера, и речь в нем шла в основном о новых книгах или публикациях в периодических изданиях; таким образом, этот раздел выполнял в первое время главным образом информационные функции. В послевоенный период положение изменилось. Разделом под новым названием "Настоящее время и история" стал теперь, как правило, открываться каждый номер журнала. Причина этой перестановки и неуклонного повышения удельного веса раздела во всем журнале заключается, по всей вероятности, в том, что в послевоенный период одна из основных идей М. Блока - "понять настоящее с помощью прошлого", превратить "познанное прошлое" в необходимый инструмент социального анализа настоящего и принятия практических решений[38] — получила уже конкретное воплощение в виде осуществленных исторических исследований. С каждым годом среди французских буржуазных обществоведов все больше укреплялась тенденция рассматривать историческую науку с точки зрения ее социального призвания, в связи с теми реальными функциями, которые она выполняет в современном обществе.
Перейдя теперь от характеристики содержания журнала в 40-60-х годах к книгам историков школы "Анналов", остановимся лишь на наиболее общих тенденциях.
Прежде всего о хронологии. Внимание историков было направлено преимущественно на период средних веков и особенно "нового времени" (согласно принятой во Франции хронологии, это XVI—XVIII вв.), реже в исследованиях затрагивался XIX в. и лишь в исключительных случаях - события XX в. Концентрация усилий на истории "нового времени" обусловлена вполне определенными соображениями. Если отвлечься от деталей и попытаться выделить главную, магистральную линию развития "Анналов" в послевоенный период, можно сказать, что во всей их деятельности просматривается стремление дать свою, отличную от марксистской, интерпретацию истории человечества вообще и основных рубежей исторического процесса в особенности. Переходя от одной работы к другой, можно встретить самую разнообразную периодизацию истории—в зависимости от региона, экономического уклада, народонаселения, торгового общения, состояния техники, типа семьи, видов коммуникаций и т.д. и т.п. Но за всем этим кажущимся хронологическим хаосом скрываются вполне определенные попытки отыскать такие "главные повороты" в истории, за которыми бы не открывалась качественная грань между различными общественно-экономическими формациями.
Выделение Ф.Броделем и большинством других историков школы "Анналов" периода с конца XIV и до конца XVIII -начала XIX в. и стремление доказать, что этот период представлял собой (применительно к Западной Европе) цельную многовековую структуру, определили в конечном счете общие временные рамки научных интересов всех адептов "глобальной истории".
Характерной особенностью исследований историков "Анналов" в послевоенный период стало значительное расширение географии этих исследований. В орбите научных интересов оказались страны Азии, Африки, Южной Америки. Увеличилось количество работ по истории СССР и стран Восточной Европы. Труды некоторых историков (П.Шоню, Ф.Шевалье, Ф.Моро) были посвящены исследованию огромных пространств Атлантического, Тихоокеанского регионов [167]. В этом тоже была своя логика. Узкие территориальные рамки не позволяют выявить и проследить эволюцию таких, например, явлений исторической действительности, как уровни экономического развития, миграции населения, распространение основных продовольственных культур, развитие техники. На ограниченном пространстве нельзя установить многие важные зависимости, например плотность населения и уровень производства, уровень культуры и развитие техники, закономерности распространения эпидемий и т.п. В то же время изучение всех этих явлений и зависимостей должно прояснить последовательность и логику освоения человечеством географического пространства, специфику отдельных регионов, взаимодействие крупных явлений, процессов, событий. Все эти моменты можно рассматривать как логическое продолжение отказа в рамках "Анналов" от идеи евроцентризма. Но если посмотреть на них с другой точки зрения, то можно в самом факте расширения географии научных исследований обнаружить проявление одной из самых важных тенденций развития всей французской буржуазной историографии, и прежде всего школы "Анналов", в период 40— 60-х годов.
В 60-х годах во Франции во всех видах публикаций, начиная от научно-исследовательских и кончая школьными учебниками, была осуществлена определенная "реинтерпретация" истории человечества. Всемирная история предстала перед читателем не как эволюционный процесс, выражающийся в последовательной смене эпох—античной, средневековой, нового и новейшего времени, что было характерным для предшествующих периодов в развитии буржуазной историографии, а в виде бесконечной вереницы встреч и взаимодействий во времени и в пространстве различных "цивилизаций" и "миров". Отказавшись от масштаба не только события, но и эпохи, эта "новая" история, повествуя о прошлом человечества, свободно обходилась без таких понятий, как становление, развитие, прогресс. Они были вытеснены всевозможными абстракциями типа "многовековые постоянства", "живое прошлое", "медлительность". Время как носитель перемен было заменено "продолжительностью", а вместо деятельности людей на первом плане оказалась огромная неподвижная сцена с ее почти полным безразличием к тому, какие драматические действия на ней разыгрываются, да и происходят ли они вообще.
Не трудно догадаться, кто являлся вдохновителем такой "реинтерпретации" всемирной истории. Но Ф.Бродель не пребывал в одиночестве. У него нашлось много последователей. В 1953-1956 гг. вышла в свет "Всеобщая история цивилизаций" в семи томах под редакцией М.Крузе [168], в которой был сделан очередной шаг к всестороннему обоснованию и усовершенствованию общей "грамматики цивилизаций"[169]. Затем на этой основе были изданы десятки школьных учебников, и миллионы учащихся на уроках истории и философии стали объясняться со своими преподавателями исключительно на языке "цивилизаций". Теперь можно было оценить концепцию Броделя не только с точки зрения ее научного значения, но и в плане ее результативности, "действенности". Это и сделали французские марксисты-историки и философы. В 1965 г. в рамках Центра марксистских исследований была создана рабочая группа по изучению понятия "цивилизация" в связи с современными программами по истории и философии для выпускных классов. (Эти программы были разработаны под непосредственным руководством М.Крузе, в то время генерального инспектора народного образования, и при активном участии Ф. Броделя.) На протяжении ряда лет в различных изданиях ФКП,. и прежде всего в журнале "Пансэ", публиковались результаты исследований этой рабочей группы, а в 1969 г. вышла книга А.Пелетье и Ж.-Ж.Гобло "Исторический материализм и история цивилизаций", в которой были подведены итоги проделанной работы [170]. Позиции авторов книги по вопросу о самом понятии "цивилизация" не были идентичными. Ж.- Ж. Гобло усмотрел здесь больше рационального, нежели А.Пелетье, и попытался доказать, что это понятие имеет право на существование. В данном случае нет возможности рассмотреть существо расхождений между этими авторами. Можно лишь отметить, что многое в позиции Ж.-Ж. Гобло выглядит убедительным и заслуживающим внимания. Но главное в том, что оба автора были единодушны в общей оценке трактовки этого понятия во многих изданиях французской буржуазной историографии, и в том числе в большинстве школьных учебников, как научно несостоятельной и имеющей реакционную идейно-политическую направленность.
