Юрий Бем - Гестапо. Террор без границ
После оккупации западных территорий СССР вся власть там была передана немецкой гражданской администрации. Эти земли были разделены на две административные единицы — рейхскомиссариат Украина (Волынская и Полесская области) и рейхскомиссариат Остланд (Литва, Латвия, Эстония, западные районы Белоруссии). Восточную Галицию с городом Львовом присоединили к Варшавскому губернаторству. Зону между Днепром и Бугом, включая Одессу (Транснистрия), передали под власть Румынии.
И начались аресты, причем забирали по первому доносу, без всякой проверки, а на заборах висели объявления такого, например, содержания: «Всякий, кто укажет немецким властям, где скрываются евреи, партизаны, важные большевистские работники, а также не явившиеся на регистрацию коммунисты, получит 10 тысяч рублей деньгами, продуктами или корову».
Гиммлер проводит встречу с руководителями полицейских служб Германии. Слева направо — шеф криминальной полиции Артур Небе, Франц Губер, Генрих Гиммлер, шеф полиции безопасности и СД Рейнхард Гейдрих, шеф гестапо Генрих Мюллер. 1941 г.
На угрозы нацисты и гестаповцы не скупились. В оккупированных городах они развешивали такие объявления:
«Жителям (всем лицам) запрещено выходить на улицу от 18 вечера до 5 утра по немецкому времени. Нарушители этого приказа будут расстреляны. Комендант»
«В качестве репрессивных мер по случаю акта саботажа сегодня 100 жителей города Киева были расстреляны. Это — предупреждение. Каждый житель Киева является ответственным за каждый акт саботажа. Комендант города Киев, 22 октября, 1941 года»
«Все имеющиеся у штатского населения валяные сапоги, включая и детские валенки, подлежат немедленной реквизиции. Пользование валяными сапогами запрещается и должно караться так же, как и недозволенное ношение оружия. Приказ генерал-лейтенанта Байераот 6 ноября 1941 года»
Местные газеты пестрели объявлениями: «Наша задача — восстановить разрушенную жидо-большевиками украинскую национальную культуру. «Украинское слово»10 октября 1941 года»
или
«Самый большой враг народа — жид. «Украинское слово»3 октября 1941 года»
Жители оккупированных районов подвергались жесточайшим наказаниям и преследованиям, особенно когда они начали оказывать нацистам сопротивление, и на всех этих территориях вспыхнула ожесточенная партизанская борьба.
Стали широко применяться газовые камеры, например, в лагере близ Минска. Расправлялись с членами коммунистической партии, евреями, цыганами и с теми, кого считали «бандитами» и партизанами.
«Оперативные группы полиции безопасности» были подчинены руководству СД и гестапо. Уже по Франции нам известно, что высокие чины СС и полицейского аппарата (ХССПФ) при исполнении карательных акций, направленных против мирного населения, сотрудничали с руководством вермахта. Как и в Польше, наибольшие «оперативные группы» позднее объединялись и становились стационарными служебными инстанциями.
…Василию Афонину было десять лет, когда он попал в гестапо. Вся вина мальчишки заключалась в том, что его старший брат ушел к партизанам. Василий стал узником концлагеря.
А вот о чем свидетельствовала О.И.Чумакова: «В октябре 1942 года отряд карателей пришел в поселок Невинный. Арестовали пять партизанских семей и погнали в деревню Шилинка Суземского района, где находился лагерь для мирных граждан. Разместили в сараях, предназначенных для скота; там содержалось много других семей. По утрам часто гоняли в сторону города Севска, где использовали в качестве живых мишеней для разминирования. Гнали под дулами автоматов на минные поля женщин с малолетними детьми»[27].
Угрозы же в отношении евреев были далеко не пустыми. За ними на оккупированных территориях Советского Союза началась настоящая охота СС и гестапо.
В прифронтовой полосе евреи уничтожались айнзатцкоммандами. В рейхскомиссариатах, в генерал-губернаторстве и в Транснистрии оставшиеся в живых после действий айнзацгрупп евреи вынуждены были переселяться в гетто. В каждом захваченном нацистами городе или местечке военные власти сразу же издавали приказы, обязывавшие евреев регистрироваться и носить желтые нашивки, с тем чтобы они выделялись среди остального населения. Евреев вынуждали выходить на принудительные работы. В крупных городах нацисты изолировали их в обнесенные колючей проволокой гетто, которые охранялись вооруженными патрулями. Там люди вели нищенское, полуголодное существование.
Тех, кто выживал в гетто или не попадал туда, отправляли в концентрационные лагеря. Как мы уже знаем, все они находились в непосредственном ведомстве гестапо. Что собой представляли такие лагеря и как там обращались с людьми? Вот что об этом сказано в одном из отрывков книги Г.В. Клокова:
«Депортация евреев из гетто в лагеря смерти проводилась регулярно. Прибывавшие на железнодорожные станции под предлогом приведения себя в порядок после дороги направлялись в «душевые». В помещение подавался газ «циклон В» — и через пять минут люди, находившиеся в газовой камере, погибали. В Освенциме за один день подобным образом убивали 12 000 человек, тела которых впоследствии сжигались в печах крематория.
… Отпираются и отодвигаются двери вагонов. Вдоль поезда слышатся одни и те же команды: «Всем выходить! Ручную кладь забрать с собой! Весь тяжелый багаж оставить в вагонах!» Первыми выходят мужчины: жмурясь от света, прыгают вниз — полтора метра, потом помогают женщинам, детям и старикам, а затем принимают вещи.
Прибывшие люди выглядят жалкими, грязными, пыльными. Показывая на рот, они протягивают миски, чашки и плачут от жажды. В вагонах остаются лежать мертвые или неспособные двигаться больные. Эсэсовские охранники строят способных идти в две шеренги. Крики разлучаемых людей. После многочисленных команд колонны трогаются в противоположных направлениях. Трудоспособные мужчины направляются в сторону рабочего лагеря. Остальные двигаются к лесу. Заключенные в полосатых одеждах вскарабкиваются в вагоны, выволакивают оттуда багаж и трупы.
В колонне почти две тысячи человек: женщины с младенцами на руках, цепляющиеся за юбки детишки, старики и старухи, подростки, больные, сумасшедшие. Они движутся по пять человек в ряд по шлаковой 300-метровой дороге, проходят во двор, попадают на другую дорогу, в конце которой двенадцать бетонных ступеней ведут в огромный, стометровой длины подвал. Вывеска на нескольких языках гласит: «Бани и дезинфекция».
Десятки скамеек, сотни пронумерованных вешалок. Охранники кричат: «Всем раздеться! Дается десять минут!» Некоторые матери пытаются спрятать младенцев в кучах одежды, но они быстро обнаруживают себя. Сопровождаемая по бокам охранниками толпа обнаженных людей через большие дубовые двери медленно перемещается во второе помещение, такое же большое, как и первое, но абсолютно пустое, если не считать поддерживающих потолок четырех толстых квадратных колонн, расположенных с интервалом в двадцать метров. В нижней части каждой колонны металлическая решетка. Помещение заполняется людьми, двери закрываются. По траве, растущей на крыше сооружения, подпрыгивая, едет небольшой фургон со знаками Красного Креста. Останавливается. Из машины появляются офицер СС и врач в противогазах, несущие четыре металлические канистры. Из травы через двадцать метров друг от друга выступают незаметные бетонные трубы. Врач и эсэсовец поднимают крышки на трубах и высыпают желтовато-лиловое зернистое вещество. Снимают противогазы и закуривают на солнышке. Тишина в помещении нарушается лишь глухим стуком, раздающимся в дальнем конце помещения позади чемоданов и груд еще не остывшей одежды… Двери открываются. Трупы навалены в одном конце; руки искусаны, исцарапаны. Входит зондеркоманда в резиновых сапогах и фартуках, в противогазах. Скопления газа держатся на уровне пола до двух часов. Обмывают из шлангов скользкие трупы. Чтобы оттащить их к четырем двухдверным лифтам, на кисти рук набрасываются веревочные петли. Крематорий с пятнадцатью печами работает на полную мощь. Трупы из лифта выгружаются на конвейер. Кровь стекает в бетонный желоб. Стоящие с обеих сторон парикмахеры бреют головы. Волосы собирают в мешки. Кольца, бусы, браслеты и другие украшения бросают в металлический ящик. В конце конвейера зубная команда, состоящая из восьми человек, крючками и щипцами удаляет изо рта погибших золотые зубы, мосты, пломбы. Трупы сбрасывают в печи с металлических тачек. В лагере таких газовых камер с крематорием четыре. Пропускная способность каждой — по 2000 трупов в сутки; итого 8000…»[28]
На цыган фашисты охотились, как на дичь. Они подлежали такому же немедленному уничтожению, как и евреи…К старому дворнику школы пришел немецкий солдат, потребовал, чтобы старик взял лопату и шел за ним. Они пришли в парк культуры, там другой солдат караулил девушку-цыганку. Старику велели копать яму. Когда она была готова, девушку столкнули в нее, но она стала кричать и карабкаться, тогда солдат стал бить ее лопатой по голове и засыпать землей. Но она боролась за свою жизнь и поднималась, но уже с большим трудом, а он снова и снова бил ее по голове. Наконец, все было кончено, немцы засыпали яму и притоптали…
