Константин Богданов - Викинги и Русь. Завоеватели или союзники?
Пройдет совсем не много времени после гибели Олава Харальдссона, и он будет провозглашен небесным покровителем Норвегии, ее «вечным королем». Такова была благодарность норвежцев человеку, который при жизни не пользовался их любовью и погиб, отстаивая свое право на норвежский престол.
3
Дело Олава Харальдссона не прекратилось с его смертью. У него остался сын, который, повзрослев, должен был завершить то, что начал отец. Неспроста скальд Сигват, словно бы желая ребенку великой судьбы, посоветовал Олаву назвать его Магнусом в честь Карла Великого [74].
Магнус появился на свет весной 1024 года [75], в тот год, когда Олав Харальдссон достиг своего наивысшего могущества и, казалось, что уже ничто не угрожает его владениям. Это была иллюзия, за которую Олаву норвежскому пришлось жестоко поплатиться всего через несколько лет. Но разве он мог заранее предвидеть свою судьбу?
Выше уже говорилось, что законной супругой Олава была Астрид, дочь Олава Шетконунга. Однако маленький мальчик, которого Олав привез в Гарды, не был ее сыном. Согласно сагам, мать будущего норвежского конунга звали иначе — Альвхильд. Она являлась наложницей Олава и, как свидетельствуют саги, была женщиной знатного рода и прекрасной наружности. Значит, родившийся от нее ребенок не был королевской крови. Но об этой стороне жизни Олава норвежского нам известно как раз меньше всего.
В сагах нет единого мнения по поводу того, каким образом Магнус еще в детские годы оказался на Руси. По сообщению Снорри Стурлусона в «Круге земном», Олав Харальдссон, уходя в свой последний поход, оставил своего малолетнего сына на попечение Ярославу Мудрому и Ингигерд. Благо при дворе русского князя к беглецам относились более чем радушно, памятуя о былой привязанности Ингигерд к Олаву. Однако точка зрения Снорри входит в противоречие с тем, что говорится в ряде других саг. В частности, в своде королевских саг «Гнилая кожа» изложена еще одна версия прибытия Магнуса на Русь. После одной ссоры с Ингигерд конунг Ярицлейв, желая загладить свою вину перед супругой, отправляется к ней и просит простить его, обещая выполнить любое ее желание. В передаче автора саги Ингигерд, желая унизить Ярицлейва, говорит ему, чтобы он послал корабль в Норвегию к конунгу Олаву, пригласил в Гардарики его малолетнего сына и воспитывал его как отец, «потому что правду говорят у вас, что тот ниже, кто воспитывает дитя другого». Слова обличают в авторе саги подлинного скандинава. Древний скандинавский обычай, когда зажиточный отец отдавал своего ребенка на воспитание бедному родственнику, автор переносит на русскую почву. Ярицлейв согласился выполнить требование своей супруги, заметив при этом, что «хотя Олав конунг больше нас и не считаю я за унижение, если мы воспитаем его дитя». Направленный Ярицлейвом корабль доставил Магнуса из Норвегии на Русь.
Совершенно очевидно, что версия Снорри более правдоподобна, чем та, которая изложена в «Гнилой коже». Сама постановка вопроса о том, что на Руси считалось унизительным воспитывать ребенка из чужой семьи, обличает в авторе саги человека, слабо знакомого с реалиями древнерусской жизни. Он стремится любой ценой, даже за счет явной подтасовки фактов, показать превосходство всего скандинавского над чужеземным. Конунг Ярицлейв представлен у него как слабохарактерный правитель, во всем стремящийся угодить своей жене, гордой скандинавке Ингигерд. Ценой собственного унижения он достигает мира с ней и соглашается взять на воспитание ребенка от отца, пока еще находящегося в добром здравии. Реальные обстоятельства прибытия Магнуса на Русь не имели ничего общего с тем, что изложено в «Гнилой коже».
Что еще мы знаем о детских годах жизни Магнуса? Все в той же «Гнилой коже» повествуется о том, что Магнус часто забавлялся в палате конунга, был ловок во многих играх и упражнениях. С большим проворством он ходил на руках по столам.
Выходки Магнуса нравились далеко не всем. Один довольно пожилой дружинник невзлюбил маленького норвежца и решил его проучить. Однажды, когда Магнус, по своему обыкновению, забавлялся ходьбой на руках по столу и подошел к этому дружиннику, тот подставил ему руку и, свалив его со стола, сказал, что не потерпит его нападений. Было ли это сказано в шутку или всерьез — автор саги не уточняет. Но надо быть человеком, полностью лишенным иронии, чтобы серьезно отнестись к этой схватке старика с ребенком. В саге это событие датировано 1029 годом, Магнусу к тому времени исполнилось пять лет.
Впрочем, это происшествие вызвало разные толки среди присутствовавших в палате. Одни высказывались за Магнуса, другие — за дружинника. Виновник происшествия малолетний Магнус затаил злобу. Он решил расправиться со своим обидчиком, да так, чтобы другим неповадно было в будущем мешать его забавам. Дождавшись, когда конунг ушел спать, Магнус вернулся в палату, в которой продолжали пировать приближенные, и, держа в руках маленький топорик, подкрался к своему обидчику. Тот не успел заметить угрозы, исходившей от ребенка, и получил смертельный удар по голове. Все были поражены случившимся и стали спорить, как поступить с мальчиком. Некоторые хотели убить его и тем самым отомстить за своего погибшего товарища. Однако другие воспротивились «и хотели испытать, как сильно конунг любит его». На удивление, Ярицлейв обошелся благосклонно с провинившимся Магнусом. Когда ему сообщили о происшедшем, он даже похвалил мальчика за его поступок. «Королевская работа, приемыш, — будто бы сказал он и рассмеялся. — Я заплачу за тебя виру». Конунг, договорившись с родичами убитого, выплатил им денежную компенсацию, а Магнус с того дня находился в дружине конунга и воспитывался с большой любовью.
В этом эпизоде саги рельефно показан характер сына погибшего норвежского конунга. Жестокий и мстительный мальчик не умеет прощать обиды. Он готов воспользоваться любым, даже самым ничтожным поводом, для того чтобы пустить в ход оружие.
Между тем у киевского князя были куда более весомые причины для проявленной снисходительности, нежели просто любовь к своему приемному сыну. Оказывается, в это время Киевская Русь находилась во вражде с Норвегией. В «Саге о Магнусе Добром и Харальде Суровом Правителе» раскрывается причина этой вражды. Конунг Ярицлейв полагал, что норвежцы предали святого конунга Олава, и потому не желал заключать с конунгом Свеном торговый мир. Это означало, что любой норвежец, приплывший в Гардарики по торговым делам, подлежал смерти без суда и следствия, а его товары — отобраны, с платой соответствующей пошлины в княжескую казну.
Выходит, воспитывая Магнуса при своем дворе, Ярослав рассчитывал на то, что в недалеком будущем его приемный сын станет норвежским конунгом и восстановит попранную справедливость. Что ж, планы киевского князя сбылись полностью. Ведь не зря его называли Мудрым.
Конунг Свен не был тем человеком, который смог бы удержать в своих руках власть над Норвегией. Норвежцы видели в нем ставленника Кнута, а не самостоятельного национального лидера. В сагах повествуется о том, как сразу после гибели Олава Свен и его мать стали притеснять своих норвежских подданных, творя всяческие беззакония. Всего за несколько лет Свен и Эльфгиву сумели уронить свой авторитет настолько, что даже те, кто безоговорочно поддерживал их, теперь перешли в стан их врагов.
В 1033 году произошел случай, ставший своеобразным прологом к грядущим переменам в Норвегии. Некий человек провозгласил себя сыном Олава Трюггвасона и приплыл из Англии в Норвегию, чтобы стать конунгом. Источники утверждают, что очередной претендент на норвежский престол происходил из семьи священника и, соответственно, не имел никакого отношения к потомству знаменитого конунга. Ему удалось собрать некоторое количество сторонников, поверивших его словам. Восставшие сразились с войском Свена, но были разбиты. Самозванец погиб.
Но и звезда конунга Свена клонилась к закату. Держава его отца начала понемногу ослабевать. Англия, ставшая второй родиной Кнута, была слишком далеко от Норвегии и Дании. Кнут просто физически не мог контролировать столь обширную территорию. Следовательно, он не мог уберечь ее от распада. А это, в свою очередь, говорило в пользу того, что Норвегия в скором времени обретет независимость.
А вот тогда норвежцы и вспомнили о Магнусе. В Киевскую Русь ко двору Ярослава Мудрого отправилось норвежское посольство, чтобы пригласить Магнуса на престол. Магнус дал свое согласие и по прибытии в Норвегию был провозглашен конунгом.
Попытаемся более точно определить время отъезда Магнуса с Руси. Это позволит нам существенно уточнить хронологические рамки последующих событий. Пожалуй, наиболее близким к истине в этом вопросе оказался Юхан Скрейнер, опиравшийся в своей версии на целый ряд умозаключений. Смерть Кнута Великого наступила 12 ноября 1035 года. Однако вряд ли в Норвегии стало известно об этом раньше йоля (т. е. Рождества). Скорее всего, о смерти датского правителя там узнали лишь спустя несколько месяцев. Причина в плохих погодных условиях: зимние штормы, делающие невозможным регулярное сообщение по морю. А потом норвежцам пришлось еще дожидаться, когда сойдет лед в Балтийском море и Финском заливе, прежде чем они отправят посольство. Это могло произойти не раньше апреля или начала мая 1036 года. Сделаем поправку на время, потребовавшееся на переговоры норвежского посольства с Магнусом на Руси, и сборы в обратный путь. Вывод исследователя вполне логичен: поездка Магнуса в Норвегию состоялась осенью 1036 года. Ведь еще скальд Арнор утверждал, что Магнус «повел заиндевелый корабль с востока из-за моря». Только в декабре 1036 года Магнус добрался до Трендалега.
