Екатерина Вторая - Екатерина Вторая и Г. А. Потемкин. Личная переписка (1769-1791)
Видела я и Крейца2, его нового министра. Сей прямо из Парижа в Фридрихсгам приехал. Il m'a paru que Шефер avoit plus d'esprit.[270] Лутчим в suite[271] королевской показался Таубе3, что зимою был в Петербурге, а прочие все люди весьма, весьма молодые. Вот тебе вести наши. Теперь ответствовать буду на твое письмо из Херсона от 12 июня. Что ты выбился из сил, о том весьма сожалею; ты знаешь, что ты мне очень, очень надобен. И так прошу тебя всячески беречь здоровье. К оружению морскому люди отправлены и отправляются, и надеюсь, что выбор людей также недурен — самому Ген[ерал]-Адмир[алу] поручен был4. На все взятые тобою меры о укреплении Кинбурна, о доставлении повсюду провианта и о понуждении войска, имею твердую надежду, что все то пойдет, как желается. Одна чума меня страшит, чтоб не распространилась. Для Бога, не упущай ни единого известного способа для предосторожности от оной, как для себя, так и для всех. Опасаюсь иногда и того, чтоб не вкралась паки в Россию. Пехотные полки по твоим представлениям апробованы. Генерал-кригскомиссар[ом] зделан Святой5. Проект твой на Синоп или другие места, естьли война будет объявлена, недурен. Отовсюду слышу, что турки сильно вооружаются, но друзья их удержут от войны до времяни. О Цесаре мысли мои с твоими весьма согласны, лишь бы он не был в том положении, как был в прошедшей войне; всякая иная [помощь] нам от него полезна. Мих[аилу] Серг[еевичу] Пот[емкину] по твоей прозьбе прикажу ехать к тебе. Надеюсь, что по сей час судьба Крыма решилась, ибо пишешь, что туда едешь.
Adieu, mon cher Ami, portes-Vous bien, je Vous embrasse de tout mоn coeur.[272]
Саша тебе кланяется.
666. Г.А. Потемкин — Екатерине II
10 июля [1783]. Лагерь при Карасубазаре
Матушка Государыня. Я чрез три дни поздравлю Вас с Крымом. Все знатные уже присягнули, теперь за ними последуют и все. Вам еще то приятнее и славнее, что все прибегли под державу Вашу с радостию. Правда, было много затруднения по причине робости татар, которые боялись нарушения закона, но по уверениям моим, зделанным их присланным, теперь так покойны и веселы, как бы век жили у нас. Со стороны турецкой по сие время ничего не видно. Мне кажется, они в страхе, чтоб мы к ним не пошли, и все их ополчение оборонительное.
Чрез три дни отправленный курьер поднесет подробные донесения, то здесь сокращаюсь повергнуть себя и всех трудившихся, о которых просить буду. Что до меня касается, я выбился из сил. Право, все самому надобно приводить в движение и бегать из угла в угол. Пред сим занемог было жестоко в Херсоне спазмами и, будучи еще слаб, поехал в Крым. Теперь, слава Богу, оправился. Чума вокруг лагеря, но Бог хранит по сю пору. Простите матушка, цалую ручки Ваши, не забывайте.
вернейшего раба Вашего
Князя Потемкина
Принц Виртембергский вступил в командование и очень охотен к службе1.
Александру Дмитричу кланяюсь.
667. Екатерина II — Г.А. Потемкину
Из царского Села. Июля 10 ч., 1783
Давным давно, друг мой сердечный, я от тебя писем не имею, думаю, что ты уехал в Крым. Опасаюсь, чтоб болезни тамошние как ни на есть не коснулись, сохрани Боже, до тебя. Из Царяграда получила я торговый трактат, совсем подписанный, и сказывает Булгаков, что они знают о занятии Крыма, только никто не пикнет, и сами ищут о том слухи утушать1. Удивительное дело!
С часа на час ждем родины Вел[икой] Княг[ини]2. Я здорова. Отправляю ныне к тебе Святого, а на его место взяла я паки Ребиндера3. У нас теперь Папский посол4. Вот те вести здешние. Только признаюсь, что жду нетерпеливо от тебя вестей. Пуще всего береги свое здоровье. Adieu, mon cher et bien aime Ami.[273]
668. Екатерина II — Г.А. Потемкину
Из Села Царского. Июля 15 ч., 1783
Ты можешь себе представить, в каком я должна быть безпокойстве, не имея от тебя ни строки более пяти недель. Сверх того здесь слухи бывают ложные, кои опровергнуть нечем. Я ждала занятия Крыма, по крайнем сроке, в половине мая, а теперь и половина июля, а я о том не более знаю, как и Папа Римский. Сие неминуемо производит толки всякие, кои мне отнюдь не приятны. Я тебя прошу всячески: уведомляй меня почаще, afin que je reste un fil des choses; l'activite naturelle de mon esprit et de ma tete forge mille idees qui me tourmentent souvent.[274]
Сюда и о язве приходят всякие сказки. Частым уведомлением успокоишь мой дух. Иного писать не имею: ни я и никто не знает, где ты. Наугад посылаю в Херсон. Фельдмаршал Румянцев, как и всегда, выискивает разные неудовольствительные замашки.
Adieu, mon Ami, portes-Vous bien. Quand est-ce que Votre histoire de la Crimee sera une fois terminee.[275]
669. Г.А. Потемкин — Екатерине II
Лагерь при Карасу Базаре. Июля 16 [1783]
Матушка Государыня. Я прошу милости Генерал[ам], подо мною служащим: Суворову — Володимерский крест и Павлу Сергеевичу. Графу Бальмену — Александровский. Не оставьте и Лашкарева, он, ей Богу, усердный человек, и очень много я его мучил4.
Упражняюсь теперь в описании топографическом Крыма2. Деревни все уже описаны, только надобно перевесть на русский язык. Я поспешу все представить, как о продуктах земли, так и о сборах. Теперь только могу доложить, что редко можно найтить так плодородную землю: нонешний год не в силах будут всего урожая убрать.
При всем удовольствии татар тревожит их посеянный от турков очаковских в них слух, что браны будут с них рекруты3. Я им на сие дал уверение, что таковой слух пущен от их злодеев и что он пустой. Ежели, матушка, пожалуете указ, освобождающий их от сего, то они совсем покойны будут. Также просят неотступно, чтобы подать им платить не по душам, а с земли и со всего — десятину, что учинит гораздо более доходу, да для них честнее. И ежели это будет, то поверьте, что можно тогда в Анатолию послать Манифесты, и там примут подданство.
Сочинив таблицу о доходах, поднесу мои примечания, на что ассигновать нужно, дабы угодить магометанам: как то на содержание некоторых мечетей, школ и фонтанов публичных. Сей последний пункт считается у них великим благодеянием и весьма их обрадует, ежели прикажете на Ваше имя построить большой и хороший. И от сей безделицы пойдет громкая слава не в пользу Султана турецкого.
Турки по сие время везде смирны. По известиям, в пограничных местах починивают, но слабо, и гарнизоны не умножаются. Они боятся, чтобы мы к ним не пришли. Укрепляют всячески проход Боспорский, да и в Цареграде велено починивать укрепления. Ежели и быть войне, то не нонешний год. Теперь настоит рамадан и кончится двадцатого августа, то много ли уже останется до осени. Я не дивлюсь Короля шведского жеманству, что же бы ему другое и делать. Он хорошо делает, что не носит военного мундира для того, что у них больше комического, нежели сериозного. Я пишу, матушка, к Безбородке некоторые мои примечания политические, о чем он Вам доложит4.
Прости, моя матушка милая.
Твой вернейший раб
Князь Потемкин
Алекс[андру] Дмитричу мой поклон.
670. Екатерина II — Г.А. Потемкину
Из Царского Села. Июля 20 числа 1783
После долгого ожидания, наконец, вчерашнего числа получила я, любезный друг, твое письмо от 10 сего месяца из Карасу-Базара с приятными вестьми о присяге Крыма и двух Ногайских орд. За все то благодарю тебя. Авось-либо все обойдется на сей раз без дальних хлопот. Ожидаю теперь курьера с обстоятельными вестьми. Прошу тебя уверить трудившихся, что оставлены не будут, а от тебя ожидаю о том представления. Сожалею только о том, что ты был болен и, в слабости быв, много труда понес. Стращает меня чума, дай Боже, чтоб ты успел своих охранить от оной и в Крыме пресечь ее пребывание. Что Принц Виртембергский охотник служить, скажу сестре; с час на час ждем разрешения сей.
Саша так больно ушиблен от аглинского коня, что почти в постеле лежит недвижим. Однако опасности нету. Сие зделалось вчерась по утру, теперь ровно сутки.
Adieu, mon cher et precieus Ami, portes-Vous bien.
Просит у меня Безбородка 2 000 душ ранговых полковничьих деревень в Украине1. Говорит, что сие не делает еще шестой доли того, что законы определяют за промыслы барыша короне, а он мало ли придумал. Il me semble que ce raisonnement est assez juste, cependant je serais bien aise de savoir ce que Vous en penses.[276]
671. Екатерина II — Г.А. Потемкину
Из Села Царского. Июля 26 ч., 1783
Отпуская майора Глазова1 обратно к тебе по твоему желанию, вручить велела и сие письмецо, чрез которое уведомляю тебя, друга моего сердечного, что я с прошедшим курьером ответствовала на твое письмо о занятии Крыма. Публика здешняя сим происшествием вообще обрадована: цапанье нам никогда не противно, потерять же мы не любим.
Напиши ко мне, отослал ли ты к Шагин-Гирею голубую ленту2, да пришли ко мне имян людей, кои в майоры годятся в Измайловский полк, ибо Олсуфьев умер. Также не забудь мне ответствовать о деревнях, кои Безбородка просит. Александр Дм[итриевич] выздоравливает от своего нещастливо[го] с лошади упадения. С часа на час месяц целый ждем разрешения Великой Княгини, но по сю пору тщетно. Adieu, mon Ami, portes-Vous bien, я здорова.
