Майкл Бейджент - Эликсир и камень
Что касается влиятельных медицинских кругов той эпохи, то «древняя «Изумрудная скрижаль» содержит больше искусства и опыта в философии, алхимии, магии и тому подобном…»[167].
Открестившись от медицинских авторитетов эпохи, Парацельс принялся самостоятельно учиться искусству врачевания, создав в процессе этого обучения абсолютно новую медицинскую систему. Только в наши дни к этой системе стали относиться серьезно. Начав с основной и типично герметической предпосылки, что человек является частью природы и неотделим от нее, Парацельс попытался рассмотреть организм человека в его естественном окружении – такой подход в настоящее время называется «холистическим». Если – в соответствии с тезисом герметизма – все в этом мире взаимосвязано, то человек является микрокосмом космоса, а каждая человеческая черта, в свою очередь, является микрокосмом целого. Следовательно, человек должен рассматриваться как единое целое внутри некоего большего единого целого – живой организм, а не механизм, составленный из разных деталей. Парацельс считал, что для того, чтобы понять человеческий организм и его болезни, следует овладеть всей суммой знаний, понять весь космический контекст, в котором существует организм. Таким образом, знающий врач не может быть узким специалистом. Он должен быть также психотерапевтом (или его эквивалентом времен эпохи Возрождения), знатоком трав, ботаником, химиком, физиком, астрономом, астрологом, алхимиком, минералогом, металлургом, а также разбираться практически во всех остальных областях науки. Во всех этих знаниях главным фактором была природа – внимание к природе, наблюдение за природой, экспериментирование с природой, уважение к природе. Для Парацельса, как и для Агриппы, природный мир был живым организмом, который признавался таковым и требовал соответствующего отношения. Врачи, придерживавшиеся традиционных взглядов, не были способны понять это. Игнорируя природу, они опирались исключительно на рассуждения и логику, а иногда просто на домыслы. Парацельс говорил своим студентам в Базеле: «Врачу нужно не красноречие или знание литературного языка… а глубокое знание Природы и ее созданий… Если мне необходимо что-то доказать, я не стану цитировать авторитеты, а буду экспериментировать и рассуждать…»[168]
Для Парацельса путь к постижению тайн природы был намечен Гермесом Трижды Величайшим, а наиболее эффективным средством исследования этого пути он считал алхимию. «Алхимик, – писал он, обращаясь к известному сравнению алхимика с ботаником, – извлекает на свет то, что скрыто в природе»[169]. Медицина для него есть одна из форм алхимической магии, которая использует взаимосвязь между микрокосмом и макрокосмом. «Как врач напитывает свойствами трав больного человека и излечивает его, так и маг наделяет человека привлеченными им небесными силами»[170]. «Если маг может привлечь небесные силы и направить их в предмет… то почему мы не способны создать образы, проводящие здоровье или болезнь?»[171]
По мнению современного специалиста Аллена Дебьюса, в основе взглядов Парацельса и его последователей лежали:
«…реакция, направленная против древних авторитетов, и убеждение, что свежие наблюдения за природой могут сформировать базис для новой науки, опора на философию герметиков, неоплатоников и неопифагорейцев, а главное, особый интерес к использованию химии или алхимии как ключа… к решению более общих проблем бытия»[172].
Доктор Дебьюс делает следующий вывод:
«Этот призыв к новым исследованиям природы был тесно связан с «естественной магией» Возрождения. Действие жизненных, или магических, сил усматривалось во всех процессах, происходящих во Вселенной, а человек, являясь звеном во всеохватывающей цепочке жизни, был способен принимать участие в событиях окружающего его большого мира. Таким образом, термин «магия» начинал применяться для обозначения наблюдения и исследования необъяснимых, или оккультных, сил природы»[173].
Для того чтобы изучить великую книгу природы, Парацельс с 1513 по 1524 год предпринял путешествие по всей территории Европы. Он побывал всюду, от Испании до Восточной Европы. В России он, по всей видимости, сделался доверенным лицом татарского князя, вместе с которым посетил Константинополь. Парацельс побывал в Палестине, на Аравийском полуострове и в Александрии, где встречался и беседовал с местными магами. Говорят, он даже добрался до Индии. Во время своих странствий он часто служил военным хирургом в той или иной армии и в этом качестве присутствовал при осаде Родоса в 1522 году.
В 1525 и 1526 годах Парацельс служил лекарем в Зальцбурге В 1527 году он поселился в Базеле. Здесь при поддержке Эразма он занял должность городского лекаря, что автоматически делало его профессором медицины в местном университете. Как обычно, его экстравагантная и хвастливая риторика, непрекращающиеся нападки на традиционную медицину, необычное и эксцентричное поведение, его общительный и агрессивный характер быстро поляризовали мнение окружавших его людей, вызвав прямо противоположные чувства, от пылкой преданности до сильнейшей неприязни. Середины не было. В отчаянном жесте иконоборчества, после которого его стали называть «Лютером медицины», он публично сжег книги известных авторитетов в бронзовой вазе, насыпав на них смесь селитры и фосфора. Это событие положило конец его пребыванию в Базеле. Вскоре после этого ссора с магистратом заставила его покинуть Цюрих, и он опять отправился путешествовать. Во время этой новой одиссеи Парацельс уподобился библейским пророкам, обрушивая на своих противников усиливающиеся потоки злобной брани. Он продолжал много писать. Однако его попытки опубликовать свои труды постоянно наталкивались на сопротивление, которое нередко являлось результатом махинаций его врагов. Только в 1560 году его трактаты и памфлеты стали массовым тиражом выходить из-под печатного станка. Однако к этому времени сам Парацельс уже умер. Его смерть в 1541 году окружена завесой тайны. Существуют свидетельства того, что его отравили по наущению медицинских «светил», на которых он постоянно и безжалостно нападал и которым он мешал.
Подчеркивая важность наблюдения и эмпирического эксперимента, Парацельс провозгласил революцию в медицине и во всей науке. Его можно смело считать одним из отцов всей современной медицины, а не только «холистического» подхода. И действительно, он, подобно современному стороннику «холистической теории», настаивал на том, что нужно лечить всего человека, обращать внимание не только на симптомы, но и лежащие в их основе причины. В то же время он проложил дорогу для многих открытий в традиционном аллотропном методе лечения. Он признавал, к примеру, что телесные функции часто, хотя и не всегда, могут быть сведены к химическим реакциям. Если это действительно так, говорил он, то изготовленные химическим путем лекарства способны восстановить дисбаланс или нарушение этих функций.
Экспериментируя с активными компонентами мака, он разработал методику получения настойки опия, которая была стандартным болеутоляющим на протяжении четырех веков и которая в виде морфия сохранилась до сегодняшнего дня. Кроме того, он изучал действие и других производных опия. Парацельс исследовал свойства наркотиков и других используемых в медицине веществ, привезенных из Нового Света. Он открыл лечебные свойства серы, которая использовалась для борьбы с инфекциями до появления антибиотиков[174]. Он стал одним из первых в Европе специалистов по лечению сифилиса. В 20-х годах шестнадцатого века, за сто лет до «официального» открытия Гарвея, Парацельс говорил о кровообращении[175].
Парацельс также был первым из врачей, использовавшим магнит и исследовавшим влияние магнетизма на организм человека. Возможно, его выводы на этот счет ошибочны, но они проложили дорогу для работ Месмера, а впоследствии и Фрейда. И это не единственная область, где можно наблюдать существенный вклад Парацельса в развитие современной психологии. Всегда подчеркивая герметический принцип взаимосвязи, он говорил о связи психики и физических процессов в организме человека. Отбрасывая расхожие рассуждения о «вселении демонов», он впервые занялся исследованием истерии и психосоматических заболеваний. Парацельс подчеркивал важность силы воли в процессе выздоровления, а также позитивного воздействия воображения. Одним из основных определений магии для Парацельса было практическое применение герметических принципов к искусству врачевания. Он говорил, что «воображение есть начало всех магических действий»[176]. Другими словами, он был убежден в эффективности использования ресурсов психики для восстановления здоровья.
