Дмитрий Волкогонов - Триумф и трагедия, Политический портрет И В Сталина (Книга 2)
Сталинград в памяти Верховного остался тем далеким Царицыном, что сыграл столь важную роль в его судьбе. Похоже, после Царицына Ленин поверил способность Сталина оперативно решать проблемы, возникавшие в связи с развертыванием вооруженной борьбы на фронтах. После Царицына еще больше пове-, рил в себя и Сталин. Сегодня Сталинград стал для него, как и для всего народа, символом противостояния новому отчаянному натиску врага.
А события тем временем развивались по восходящей. Июль, август, сентябрь, октябрь знаменовали нарастание напряжения, достигшего кульминации в ноябре 1942 года. Но даже тогда, когда судьба Сталинграда еще висела на волоске, А. М. Василевский .поручил группе генштабистов в составе А. А. Грызлова, С. И. Те-тешкина, Н. И. Войкова и других проработать в глубокой тайне вариант охвата с севера и юга далеко вклинившейся ударной группировки врага. Сохранилась карта, на которой нанесены первые контуры будущей знаменитой операции в исполнении Н. И. Бойкова. Но Сталин тогда еще не знал об этом. Год, который он объявил "годом разгрома немецких оккупантов", грозил вылиться в новую крупную катастрофу. Верховный по нескольку дней не покидал кабинета, забываясь тревожным сном в комнате отдыха, предварительно поручая Поскребышеву:
- Разбудишь через два часа...
Когда однажды Поскребышев, пожалев погрузившегося в глубокий сон смертельно уставшего человека, разбудил на полчаса позже указанного срока, Сталин, взглянув начасы, негромко выругал помощника:
- Филантроп тоже нашелся! Пусть мне позвонит Василевский. Быстро! Филантроп лысый...
Круглое лицо Поскребышева, переходящее в обширную лысину, как всегда, внешне ничего не выражало. Помощник издал какой-то негромкий звук, похожий на "слушаюсь", и тут же исчез за дверью.
Позвонил Василевский, который два дня как прилетел из Сталинграда. Сталин, сухо поздоровавшись, сразу же спросил: введены ли в бой 1-я гвардейская, 24-я и 66-я армии, подвезли ли боеприпасы, которых к сентябрю в Сталинграде почти совсем не оказалось... Василевский доложил обстановку, сложившуюся к вечеру 3 сентября: одно из гитлеровских танковых соединений прорвалось в пригороды Сталинграда... Сталин не выдержал и зло перебил Василевского:
- Они что, не понимают там, что если сдадим Сталинград, то юг страны будет отрезан от центра и мы едва ли сможем его защитить? Там понимают или нет, что это катастрофа не только Сталинграда?! Потерять главную водную дорогу, а вскоре и нефть?!
Василевский переждал поток возмущенных излияний Верховного и спокойно, но с внутренним напряжением в голосе продолжал.
- Все, что есть под Сталинградом боеспособного, мы подтягиваем к угрожаемым участкам. Думаю, что шансы отстоять город еще не потеряны.
Через несколько минут Сталин вновь позвонил Василевскому Того не оказалось на месте. У аппарата был генерал-майор Боков. Последовало распоряжение Сталина немедленно найти в Сталинграде Жукова, который незадолго до этого, 26 августа, решением Ставки был назначен заместителем Верховного Главнокомандующего, и передать ему следующее распоряжение. Сталин, помолчав с минуту, продиктовал:
"О с о б о в а ж н о. Генералу армии тов. Жукову
Положение со Сталинградом ухудшилось. Противник находится в трех верстах от Сталинграда. Сталинград могут взять сегодня или завтра, если северная группа не окажет немедленной помощи. Потребуйте от командующих войсками, стоящих к северу и северо-западу от Сталинграда, немедленно ударить по противнику и прийти на помощь к сталинградцам. Недопустимо никакое промедление. Промедление теперь равносильно преступлению. Всю авиацию бросьте на помощь Сталинграду. В самом Сталинграде авиации осталось очень мало.
Получение и принятые меры сообщить незамедлительно.
И. Сталин 3.9.42 г. 22.30. Передано по телефону товарищем Сталиным.
Боков".
Жуков вскоре ответил, что утром 24-я, 1-я гвардейская и 66-я армии начнут наступление. Идет подготовка. Сталин отреагировал коротко:
"Жукову, Маленкову, Василевскому
Ответ получил. Жду от вас дальнейшего форсирования удара, дабы не допустить падения Сталинграда.
И. Сталин 4.9.42 г. 2 часа 25 мин. Передано по телефону тов. Сталиным. Боков"
Сталин через каждые два-три часа требовал сводку из Сталинграда, несколько раз разговаривал с Жуковым, Василевским, которого он вновь направил туда. Переговоры с Маленковым его мало удовлетворяли. Человек, абсолютно беспомощный в военных делах, похоже, был направлен Сталиным как соглядатай, способный лишь напоминать о требованиях Верховного и собирать информацию о работе штабов. В части Маленков выезжал раз или два; все остальное время находился в каком-либо штабе в специальном кабинете, изредка вызывая к себе политработников, руководителей особых отделов. Военачальники держались с Маленковым вежливо, но, понимая его роль на фронте, по своей инициативе в разговор с ним не вступали.
5, 6 и 7 сентября Жуков организовал несколько атак с севера. Но, слабо подкрепленные артиллерией и авиацией, они не дали заметного положительного результата. Сталин настаивал на продолжении атак, требовал полнее использовать авиацию (напомню, это было у Сталина постоянным, "дежурным" требованием), другие средства.
"Генералу армии Жукову
6 сентября получите 2 полка истребителей. Один из Камышина, один с Воронежского фронта... Вы должны иметь в виду, что Ваши права не ограничены насчет переброски сил авиационных и всяких других со Сталинградского, Юго-Восточного фронтов на север, ц наоборот. Вы имеете все права маневрировать по части сосредоточения сил. Три тысячи снарядов Н-20 уже направлены к Вам.
И. Сталин. 2 часа 35 мин. 6.9.42 г. Передано по телефону тов. Сталиным. Боков".
Жуков вынужден был доложить вскоре по телефону, что теми силами, которыми располагает Сталинградский фронт, прорвать коридор и соединиться с войсками Юго-Восточного фронта в городе ему не удается. Фронт обороны немецких войск значительно укрепился за счет вновь подошедших частей из-под Сталинграда. Дальнейшие атаки теми же силами и в той же группировке будут бесцельны, и войска неизбежно понесут большие потери. Сталин выслушал и вызвал Жукова и Василевского в Москву.
Именно здесь, посидев вдвоем над картой, посоветовавшись с работниками Генштаба, Жуков и Василевский пришли к выводу, что нужно упорной обороной измотать противника и одновременно исподволь начать подготовку к большому контрнаступлению силами фронтов. Уже тогда оба военачальника решили, что основные удары должны быть нанесены по флангам немецкой группировки, которые прикрывали менее боеспособные румынские войска. Так родился замысел, с которым они пришли к Верховному вечером 13 сентября. Замысел, которому после материализации суждено стать классикой второй мировой войны, одним из самых блестящих примеров в мировой истории военного искусства. Это было озарение. Но оно посетило не Сталина, а быстро растущих военачальников. -Вначале Сталин не проявил особого интереса к этой идее, заметив, что сейчас главное - удержать Сталинград, не допустить немцев дальше, в сторону Камышина. Похоже, Сталин или не оценил дерзкого замысла, или счел его в сложившейся обстановке малореальным. Все внимание Верховного . было приковано к оборонительным боям в Сталинграде. В мышлении Сталина, я уже не раз отмечал, прогностические способности явно отставали от способностей сиюминутного, текущего анализа. Озарение, как проявление оригинальной идеи, основанной на постижении скрытых от внешнего обозрения закономерностях и тенденциях бытия, Сталину было незнакомо. Он чаще шел к какому-то решению путем постепенных шагов, где интуиция не имела особого значения. Однако Сталин, постепенно поняв идею, своей волей, приказами и директивами .сделал ее собственной. И внутренне и по форме - "сталинским мудрым решением".
В то время, когда Верховный впервые познакомился со смелым, дерзким замыслом своих военных помощников, без которых он был просто не в состоянии проявить волю, в Сталинграде завязались ожесточенные уличные бои. Немцы ворвались в город, и с этого дня более двух месяцев невиданные по накалу схватки велись днем и ночью. Этой героической эпопее советских воинов посвящена книга В. Некрасова "В окопах Сталинграда" - одна из лучших книг о минувшей войне. Если в начале наступления на юго-западе оккупанты измеряли темпы наступления десятками километров, затем - несколькими километрами, в сентябре - сотнями метров в сутки, то в октябре как большой успех расценивалось продвижение на 40-50 метров, а к середине октября и такое движение прекратилось. Вот когда приказ No 227 с его знаменитой фразой "Ни шагу назад!" был выполнен буквально. Хотя оккупанты в районе Сталинграда ввели в бои 22 дивизии и почти столько же соединений своих союзников, военная машина вермахта забуксовала.
У Сталина появилась возможность перевести дух. Но он этого не позволял ни себе, ни другим. Члены ГКО, Ставки, руководители наркоматов, НКВД буквально сутками занимались реализацией все новых и новых распоряжений Верховного. Сталин поверил в осуществимость смелой операции по окружению группировки противника. Впрочем, другого способа открыть путь на юг, который полуотрезали прорвавшиеся к Волге немецкие дивизии, не было. Как в конце 1941 года, когда немцы готовились маршировать по улицам Москвы, так и теперь им уже виделся обреченный Кавказ с его запасами нефти. И вновь наш народ, наша армия с невиданным, по существу нечеловеческим, напряжением сделали почти невозможное. С 1 июля по 1 ноября 1942 года по решению Ставки на сталинградское направление было переброшено 72 стрелковые дивизии, 6 танковых и 2 механизированных корпуса, 20 стрелковых и 46 танковых бригад. Сталин торопил, торопил, торопил... Многие части направлялись к Сталинграду недоукомплектованными. Численность большинства соединений не превышала 65%, а наличие артиллерии и танков - 50-60%. Решениями Верховного заметно были усилены 8-я и 16-я воздушные армии, и уже в ноябре противник лишился господства в воздухе.
