Фёдор Раззаков - Жизнь замечательных времен. 1970-1974 гг. Время, события, люди
20 октября в Москве покончил жизнь самоубийством известный правозащитник Илья Габай. Как мы помним, Габай освободился из заключения в мае 1972 года. Заключение очень тяжело отозвалось на нем: он сумел устроиться только на низкооплачиваемую работу, и зарплаты (70 рублей) с трудом хватало на то, чтобы прокормить жену и двух детей — 11-летнего сына и годовалую дочь. КГБ не оставлял его в покое, периодически вызывая на допросы, мордуя очными ставками. В результате последовал срыв: в ночь на новый, 1973 год Габай пытался перерезать себе вены, но чудом был спасен. Однако мысль о самоубийстве в последующем его не оставляла. Как итог: утром 20 октября Габай выбросился из окна своей квартиры, расположенной на 10-м этаже.
Погибшего будут отпевать в православной церкви как праведника, сочтя, что это было не обычное, а медленное преднамеренное убийство. Памятник на его могиле изваяет скульптор Вадим Сидур. Но это будет уже значительно позже.
20 октября последовала еще одна громкая смерть — на этот раз естественная. На 67-м году жизни скончался актер Андрей Абрикосов. С 1938 года он играл на сцене Театра имени Вахтангова, снимался в кино. Всесоюзную известность ему принесли роли в фильмах "Александр Невский" (1938, богатырь Гаврила Олексич), "Степан Разин" (1939, Степан Разин), "Илья Муромец" (1956, князь Владимир), "Свадьба в Малиновке" (1967, отец пана атамана Грициана-Таврического). Последней ролью Абрикосова был князь Владимир в сказке "Руслан и Людмила" (1973).
В воскресенье, 21 октября, в Москве случились сразу два события с "ближневосточным" оттенком. В том октябре на Ближнем Востоке началась так называемая война "Судного дня" — в день еврейского праздника войска Египта и Сирии внезапно напали на Израиль, пытаясь взять реванш за поражение в 1967 году. Кремль тоже оказался втянут в эти события — мы поставляли оружие арабам. В тот день, 21 октября, в Москву специально прилетел госсекретарь США Генри Киссинджер, который попытался уговорить Брежнева отказаться от поставок оружия на Ближний Восток. Советский генсек ответил согласием.
В тот же день домой к Андрею Сахарову пришли два человека, по виду похожие на арабов. Хотя их поведение показалось хозяину дома чем-то необычным, он впустил их внутрь и провел в комнату. Туда же пришла из кухни и жена академика Елена Боннэр. Один из гостей сообщил хозяевам, что они представляют известную палестинскую террористическую организацию "Черный сентябрь", которая прославилась на весь мир кровавым терактом в олимпийском Мюнхене ровно год назад, и потребовал от Сахарова, чтобы тот сейчас же написал заявление и отрекся от своего заявления от 11 октября сего года (в нем Сахаров осудил вторжение арабов в Израиль). Гости были явно на взводе. Когда жена академика потянулась за зажигалкой, лежавшей рядом с телефоном, один из арабов каким-то мгновенным кошачьим прыжком бросился ей наперерез и преградил путь к телефону. Сахаров между тем ответил:
— Я не буду ничего писать и подписывать в условиях давления. Я стремлюсь защищать справедливые, компромиссные решения. Вам должно быть известно, что я защищаю права на возвращение на родину крымских татар, применяющих в своей борьбе легальные, мирные методы.
Гость возразил:
— Нас не интересуют внутренние дела вашей страны. Поругана наша Родина-мать! Мы боремся за ее честь, и никто не должен становиться у нас поперек дороги!
Тут в разговор вмешалась жена академика:
— Что вы можете с нами сделать — убить? Так убить нас и без вас уже многие угрожают.
— Да, убить, — повернулся к женщине араб. — Но мы можем не только убить, но и сделать что-то похуже. У вас есть дети, внук.
Упоминание о последнем указывало на хорошую осведомленность гостей. У дочери Боннэр Татьяны 24 сентября родился мальчик, и об этом Событии знали только близкие люди.
В этот миг в комнату пришел сын Боннэр Алексей и сел рядом с матерью на кровать. Зная горячий характер парня, мать специально опустила свою руку ему на колено, чтобы в случае чего удержать его от необдуманных поступков. А тот неотрывно смотрел на второго, все время визита хранившего молчание гостя, который прикрывал правую руку полой пальто. Судя по всему, там у него был спрятан пистолет.
Ситуация разрядилась неожиданным образом. Кто-то позвонил в дверь, и гости приказали хозяевам перейти в дальнюю комнату. Там они вновь повторили свои угрозы, сказали, что второго предупреждения не будет, и выбежали из квартиры. Едва дверь за ними закрылась, Сахаров бросился к телефону, чтобы позвонить в милицию, но гости оказались предусмотрительными — уходя, они перерезали телефонный шнур ножом.
Спустя час после этого визита квартира Сахаровых была уже полна народа. Но это была не милиция, а друзья по правозащитному движению, которые прознали про этот визит по своему "телеграфу". Все были уверены, что приход арабов проходил под строжайшим контролем КГБ — то, что "Черный сентябрь" пестовался Комитетом, уже тогда ни для кого не было секретом. В тот же день Сахаров сообщил об этом визите иностранным корреспондентам, а спустя еще несколько часов отнес заявление в милицию, впрочем, не возлагая на последнюю никаких надежд. Так оно и вышло. Через пару дней следователь районного отделения милиции пригласил Сахаровых к себе, показал им несколько десятков фотографий неизвестных мужчин и попросил опознать в них своих недавних визитеров. Но тех среди них не оказалось. На этом следствие благополучно завершилось.
Неудачно сложился тот день и для простого столичного работяги Ивана Петренко. Совершая прогулку по парку, он внезапно заметил невдалеке одинокую женщину. Поскольку Иван был мужчиной холостым и женского тепла ему не хватало, он решил скрасить свое одиночество общением с незнакомкой. На его удачу, дама оказалась непривередливой и согласилась провести остаток вечера в его холостяцкой каморке. По дороге они зашли в "Гастроном", где купили бутылку "Столичной" и нехитрую закуску в виде плавленных сырков и ста граммов "Докторской" колбасы. Минут через десять они уже расположились за круглым столом в холостяцкой квартире и подняли первый тост — за знакомство. А вот второго тоста не последовало, поскольку спустя несколько минут Ивана внезапно сморил богатырский сон и он уткнулся носом в тарелку. Проснулся бедолага только под утро и, естественно, своей вчерашней гостьи рядом не обнаружил. Но это было полбеды. Иван не нашел в своем гардеробе и всех носильных вещей на общую сумму 400 рублей. Только после этого он осознал, кого именно его угораздило привести в свою квартиру. Иван бросился в милицию.
В 31-м отделении, куда незадачливый донжуан принес свое заявление, к его беде отнеслись с пониманием. Более того, практически сразу определили, что он стал очередной жертвой матерой воровки Тони Глумовой. Для ее поимки инспектору угро Чернухе потребовались всего лишь сутки.
Тем временем в Чечне продолжались съемки фильма "Свой среди чужих, чужой среди своих". Большая часть тамошней натуры была уже снята: ограбление поезда бандой Брылова, приход Шилова в банду, убийство Шиловым Брылова, финальная встреча Шилова с друзьями. Съемки шли бы гораздо быстрее, если бы не различные непредвиденные обстоятельства. Например, 12 октября пришлось их остановить из-за срочного вызова в Москву актера Сергея Шакурова (он должен был озвучивать фильм "Испытание"). А 23 октября угроза внезапного отбытия нависла над Александром Кайдановским. Кавалерийский эскадрон, в котором он служил в звании рядового (в/ч 55605), отснявшись в своих эпизодах, должен был вернуться в Алабино вместе с ним. Но часть эпизодов с его участием еще не была отснята (блуждание Шилова и Лемке по тайге), поэтому отбытие актера было нежелательным. В итоге после переговоров с командованием воинской части Кайдановскому разрешили остаться в Грозном, чему он сам был несказанно рад.
Тем временем в павильонах "Мосфильма" снимают другие будущие хиты. Так, режиссеры В. Краснопольский и В. Усков заканчивают работу над первой частью (1–4 серии) телесериала "Вечный зов". В те октябрьские дни в одном из павильонов студии была выстроена декорация "заимка Кафтанова", где должны были сниматься эпизоды кафтановского гульбища. Однако по причине отсутствия двух актеров (Вадим Спиридонов, игравший Федора, заболел, а исполнитель роли Кафтанова Ефим Копелян уехал с театром на гастроли) съемки этих эпизодов пришлось отложить. Наконец после 20 октября, когда на съемочной площадке появились оба отсутствующих актера, работа возобновилась. Снимали эпизод, где Кафтанов неожиданно застает свою любовницу обнимающейся с Федором и в отместку заставляет последнего бить неверную женщину плетьми.
Продолжается скандал вокруг музыки к фильму "Семнадцать мгновений весны". Как мы помним, вскоре после премьеры картины по Москве стали ходить упорные слухи о том, что композитор Микаэл Таривердиев содрал её с музыки знаменитого французского композитора Франсиса Лея. И хотя это была чистейшая ложь, однако находились люди, которые во все это верили, поскольку оскароносный фильм "История любви" (1970), где звучала упомянутая музыка Лея, в советском прокате не шел. Сам Таривердиев первое время стоически переносил все эти слухи, видимо, надеясь, что рано или поздно они сами собой рассосутся, и даже не придал значения телеграмме, пришедшей на его имя от Лея, поскольку счел ее чьей-то неудачной шуткой (позднее выяснится, что в своих предположениях композитор не ошибся). Но когда история вышла далеко за пределы Москвы и Таривердиева стали буквально изводить расспросами о ней во время его гастролей по стране, он решил наконец установить истину. Первым делом он встретился с советником французского посольства в Москве по культуре и спросил его напрямик: звонили ли вы в Союз композиторов, на ТВ и радио, чтобы выразить свое возмущение от имени Лея. Советник ответил категорически: нет. "Господин-Таривердиев, никто из посольства никуда не звонил, — уверял композитора француз. — Нам очень нравится ваша картина. Но если бы даже кому-то из нас, непрофессионалов, пришло бы в голову, что ваша музыка похожа на музыку Франсиса Лея, неужели вы думаете, что французское посольство стало бы звонить на советское радио и телевидение? Да бог с вами! Скажите лучше, как вам помочь?" "Я хочу найти Лея, мне нужно, чтобы он прислал телеграмму в Союз композиторов", — ответил Таривердиев. "Нет проблем, — последовал ответ. — Приезжайте сегодня к нам в посольство в два часа".
