Западная Европа против Византии. Константинополь под натиском крестоносцев - Чарльз Брэнд
Пока Исаак Ангел твердой рукой устанавливал порядок выборов патриарха и дисциплину в рядах духовенства, он так же энергично занимался церковной собственностью. На момент восстания Враны Исаак уже успел заложить монастырям императорскую серебряную посуду в обмен на золото для найма войск, но по окончании военных действий он вновь ею завладел, не побеспокоившись возвратить золото. Никита Хониат обвиняет императора в открытом святотатстве: по его словам, Исаак изъял из церквей священные сосуды, вазы, предназначенные для императорских гробниц, и даже большие чаши, используемые для исполнения священных таинств, и увез их для украшения собственного стола. Аналогичным образом он удалил драгоценные камни с крестов и переплетов Священных Писаний и приказал изготовить из них ожерелья и воротники для императорских одежд. По словам историка, когда его упрекнули в этом, Исаак резко отреагировал и назвал упрекавших его людей глупцами. Разве они не знают, спросил он, что все, что делает император, законно и что разделение между Богом и императором не тотально или абсолютно? Он поставил в пример Константина Великого, который, чтобы убедить язычников в их глупости, прикрепил один из гвоздей с Креста Господня к уздечке своего коня, а другой – к своему шлему. И хотя Исаак таким образом обобрал церковь, он мыслил достаточно здраво, чтобы не трогать вопросы вероучения: несмотря на настоятельные уговоры, он на неопределенный срок отложил любые действия, связанные со значением фразы: «Мой Отец более велик, чем я», вокруг которой в годы правления Мануила кипели горячие дебаты.
По отношению к некоторым привилегированным монастырям, общественным зданиям и жителям Константинополя Исаак был щедрым благотворителем. Церкви и монастыри были отреставрированы с широким использованием мозаик. Исаак был особенно предан Богородице и архангелу Михаилу, образ которых появляется на многих его монетах и для которых была заново отстроена церковь в Анаплусе на берегу Босфора; для нее сюда были привезены мрамор и мозаики из императорских дворцов. Для этого храма он приобрел особенно святую икону Христа из крепости Монемвасия, увез бронзовые двери из Халки и приказал снять украшения и вывезти священные сосуды из Неи – церкви Василия I, расположенной на территории Большого дворца. Аналогичным образом он опустошил церковь Святого Георгия в Манганском монастыре, велел снести многочисленные храмы, стоявшие в развалинах вдоль побережья, и сровнять с землей многие огромные дома в Константинополе вместе со зданием, в котором размещалось казначейство (геникон). В противовес по его приказу были воздвигнуты великолепные бани, залы для пиршеств и много других построек вдоль побережья Мраморного моря, для которых он продлил сушу в море. Для защиты, а также проживания он построил башню на стенах рядом с Влахернским дворцом. По традиции Комнинов, он основал несколько заведений общественной благотворительности. Дом Исаака севастократора рядом с Большим дворцом у Мраморного моря был превращен в гостиницу со столами, кроватями и конюшней; в этой гостинице могла проживать сотня постояльцев на протяжении многих дней безо всякой платы. Дворец, построенный Андроником I неподалеку от церкви Сорока Севастийских мучеников, и здание, ранее занимаемое великими друнгариями, были превращены в больницы, где прикладывались все усилия для обеспечения медицинского ухода. Император оказывал помощь одиноким вдовам и оплачивал свадебные расходы молодых женщин. Когда северная часть города (вероятно, Галата) была уничтожена пожаром, он немедленно пришел на помощь в преодолении последствий бедствия: дал денег тем, кто потерял свои дома и имущество. По словам Никиты Хониата, за время своего правления император раздал пятьсот фунтов золота жителям Константинополя. Исаак желал сохранить благосклонное к себе отношение людей, но, возможно, им двигало и чувство сострадания к своим нищим подданным.
В провинциях Исаак Ангел не был фаворитом правящего класса – земельных магнатов. Как представитель придворной знати и покровитель чиновников, он противостоял землевладельцам, которые выражали свое неодобрение в единогласной поддержке восстания Враны. После него император брал правителей для провинций из рядов своих собственных родственников или чиновничества. Никита Хониат обвиняет Исаака в том, что он продавал провинции, как зеленщики продают фрукты, но он также признает, что император назначал на некоторые должности людей, ничего не заплативших за них. Такие люди, по словам историка, не были вынуждены утаивать все доходы, которые они получали, а сберегали их долю для государственной казны. О провинциальных правителях Исаака мы знаем слишком мало, чтобы делать обобщения. Правителя Анхиалоса в 1186–1187 гг. Константина Стифата Никита Хониат называет необычно добрым и мягким человеком; но его принудили присоединиться к восстанию Враны. Андроник Комнин Бриенний был ложно обвинен в составлении заговора с целью мятежа, но ничего не известно о его деятельности в качестве правителя Фессалоник. Василий Ватац, дука и сборщик налогов в феме Миласса и Меланудион на азиатском побережье к югу от Милета, был родственником Исаака и, вероятно, по этой причине получил свою должность бесплатно. Он был компетентным и честным чиновником. С другой стороны, Василий Хризоберг – сборщик налогов в Смирне – в 1194 г. был выходцем из известного чиновнического столичного рода, и он, возможно, купил свою должность. Брат Исаака Алексей оказался трусливым и некомпетентным правителем Фракийской фемы, находившейся в западно-центральной части Малой Азии, но вскоре он был заменен на более сведущего Василия Ватаца. Долину Меандра неоднократно опустошали турецкие набеги, а вот Вифиния и Кария подверглись нападениям по крайней мере по разу. И хотя Фракия и Македония, вероятно, находились в жалком состоянии, разграбляемые по очереди норманнами, германцами, валахо-болгарами и сербами, Константин Ангел нашел
