Персидская литература IX–XVIII веков. Том 1. Персидская литература домонгольского времени (IX – начало XIII в.). Период формирования канона: ранняя классика - Анна Наумовна Ардашникова
Лик этого звездного мира казался мне
Подобием бессонных глаз.
Ты сказал бы, каждая звезда – посланник Господа
Для нас, а луч каждой из них есть послание.
Это – язык Господа, мой мальчик!
Всё сущее для этого языка – слова.
Никто не слышит этих речей, кроме тех,
Чей разум отверзает слух совершенного сердца.
Роднит суфиев и исмаилитов также и представление о необходимости прохождения определенного Пути, состоящего из ступеней познания и совершенствования личности. Для познания Истины обязательно руководство опытного наставника (старца, шейха у суфиев, имама – у исмаилитов).
Исмаилизм как одна из основных ветвей шиитского ислама начал формироваться примерно с середины VIII в. Движение исмаилитов возникло в результате раскола в среде шиитов, произошедшего при жизни шестого имама Джа‘фара ас-Садика и имевшего серьезные последствия для всей последующей истории шиизма. Из своих семерых сыновей Джа‘фар ас-Садик назначил преемником в достоинстве имама четвертого сына Мусу ал-Казима (ум. в 799 г.), что и было принято большинством общины. Меньшинство же сочло законным наследником имамата старшего сына Джа‘фара, Исма‘ила, который умер еще при жизни отца. Сторонники сохранения имамата в потомстве Исма‘ила объявили седьмым имамом сына Исма‘ила – Мухаммада. После смерти Мухаммада в среде исмаилитов произошел еще один раскол. Часть общины сочла его последним седьмым имамом и ожидала его возвращения. Отсюда и прозвище приверженцев этого учения – «семеричники» (ас-саб‘ийа). Позже эту ветвь стали называть карматами (алкарматийа). Другая часть исмаилитов продолжала признавать потомков Мухаммада бен Исма‘ила, бежавших от преследований Аббасидов в Сирию и Хорасан, и считать их «скрытыми» имамами. От их имени была развернута активная пропаганда, получившая название «призыв» (да‘ва). Весь последующий период до прихода к власти в Египте династии Фатимидов (909 г.), которые возводили род к Исма‘илу, получил в истории исмаилизма название «сокрытие» (сатр).
Для исмаилитских тайных обществ была характерна четкая иерархическая структура. Поделив весь мусульманский мир на области – джазира, эти общества вели там активную миссионерскую деятельность через сеть проповедников – да‘и, подчиненных единому главе каждой области (сахиб-джазира).
• Насир-и Хусрав
Выдающимся представителем персидской классической литературы был последователь и страстный проповедник исмаилизма Насир-и Хусрав (1004–1077). Будущий поэт происходил из семьи мелкопоместного землевладельца – потомка старой иранской аристократии из Кубадианы (город недалеко от Термеза). Как и его отец, Насир-и Хусрав занимал административные посты – сначала в Балхе при Газнавидах, а затем в Мерве, где служил по финансово-податному ведомству при одном из сельджукидских правителей. Он много путешествовал и вел привычную рассеянную жизнь придворного (по словам самого поэта, пил много вина, писал любовные стихи, проводил свои дни в увеселениях). Однако в возрасте примерно сорока лет Насир-и Хусрав решает круто изменить свою жизнь: он отправляется в паломничество по святым местам, подчиняясь не внешним обстоятельствам, как это часто бывало в его среде, а своим собственным внутренним побуждениям. В прозаической «Книге путешествия» Насир-и Хусрав рассказывает, что однажды ночью он увидел сон, в котором некто призывал его отказаться от вина, отнимающего у человека рассудок, и пуститься на поиски истины. Ночной собеседник указал ему в сторону Ка‘бы, и наутро Насир сказал себе, что проснулся от сорокалетнего сна. Эта же символика вещего сна и обращения на путь истины повторяется и в одной из касыд, в которой поэт рассказывает о своем обращении в исмаилизм:
Я снялся с [насиженных] мест и пустился в путь,
Не вспомнив ни о доме, ни о саде, ни об образах [близких].
У перса и у араба, у индийца и у тюрка,
У жителя Синда, китайца, румийца и иудея,
У философа, манихея, сабея и материалиста
Я добивался искомого и спрашивал без устали.
Путешествие затянулось: семь лет провел Насир, странствуя по Ближнему и Среднему Востоку, посетив западные области Ирана, Ирак, Сирию, Палестину, Египет, где он пробыл год. Затем он отправляется в Медину и Мекку. По всей видимости, именно в Египте, где правила исмаилитская династия Фатимидов, принявшая это имя как указание на происхождение от ‘Али и его жены Фатимы, дочери Пророка, Насир-и Хусрав и попадает под влияние доктрины исмаилитов.
О своем долгом и трудном путешествии Насир-и Хусрав повествует в той же касыде:
О, сколько раз мне камни служили ложем и изголовьем!
О, сколько раз шатром и палаткой служили мне облака!
Порой я [взбирался] на склон, где был соседом мне месяц,
Порой – на вершину горы, что выше созвездия Близнецов.
Порой [приходил] в края, где вода [тверда], как мрамор,
Порой – в места, где земля горяча, как уголья.
Порой по морю, порой по суше шел я без дороги,
Порой по горам, порой по пескам, порой через ручьи, порой
по ущельям,
Порой с веревкой на шее, как погонщик верблюдов,
Порой с поклажей на спине, как будто я – мул,
Занятый расспросами, переходил я из города в город,
Одержимый поисками, скитался по морю и суше.
Приведенные фрагменты этой известной касыды представляют собой достаточно явную отсылку к одной из обязательных частей классического житийного повествовании, в которой говорится о поисках героем истинного учителя среди представителей различных религиозных и философских течений. В то же время в ней звучат мотивы дорожных тягот, характерные для той части традиционной касыды, которая
