За тысячи лет до армагеддона - Валерий Сопов
Правда, что касается магии, тут есть опасность существования некого баланса. Типа, чем большим магом я стану, в части швыряния огненных шаров или чего-то подобного, тем слабее будет проявлять себя эффект аномальной энтропии, обеспечивающий нам, пришлым, абсолютное выживание. Это если предположить что магия и аномальная энтропия черпают ресурсы из одного и того же источника. Причем сам источник далеко не бездонный. Ну да ладно Все это теория. Практика покажет. Пока ничего в стратегии менять не буду.
А вот с тактикой надо разбираться и немедленно. Дело в том, что за первую неделю путешествия мне только однажды удалось добыть себе белковую пищу. Поразив копьем пятикилограммового сазана, плескавшегося на отмели. Все остальное время я питался подножным кормом в виде грибов и ягод, да вяленым мясом, которым затарился покидая племя. Я даже не разу костер не смог разжечь используя хорошо зарекомендовавшие себя первобытные технологии. С помощью куска кремния, бересты и и трута, аккуратно завернутого в резиново-гигиеническую упаковку, прихваченную друзьями при переносе из института сюда. Благо по своему прямому назначению презервативы не понадобились, поскольку о контрацепции здесь никто не задумывается, а от всяческой венерической заразы нас прекрасно предохраняет эффект аномальной энтропии.
Так вот, вместе с набором для розжига, производства Неандерталец и К, я храню и свою газовую зажигалку. Еще оттуда. Ею и пользуюсь для добычи огня, с ужасом ожидая того неизбежного момента моменте, когда газ в зажигалке закончится.
Оказывается у одиночества существует еще одна недокументированная особенность. Которую я во всей полноте прочувствовал, впервые за неделю устроившись на ночь на груде пушнины, толстым слоем наваленной на дно пещеры. В отличии от предыдущих неуютных ночевок: временами в развилке ветвей лесного исполина, с перманентным кошмаром, что шнур, свитый из полосок свиной шкуры, которым для страховки ты привязал себя к ветке, ночью не выдержит и ты в перспективе можешь грохнуться с изрядной высоты, временами сжавшись в комок, забившись в углубление, образованное между корнями другого дерева, подмытыми весенними талыми водами. Так вот, в отличии от тех ужасных ночевок мне совершенно не спалось. Отчего-то вспомнились слов институтского приятеля: «Я так давно не был с женщиной, что стал с интересом поглядывать на собственную жену». Может быть стоило с собой Любаву взять. А что с ее помощью, и учитывая аномальную грузоподъемность, можно было бы унести из племени в три раза больше вяленого мяса. Рассуждая подобным образом о достоинствах и недостатках отдельно взятой женщины я наконец-то засну.
А утром проснулся совершенно другим человеком. Четко понимая, что мой путь лежит на Север. И магию я начну осваивать не просто ту, что получится, а исключительно ту, которая базируется на гравитации и ментальном воздействии на разум. Остальное побоку. После чего куском охры нацарапал на разделочном столе, он же алтарь, лаконичное послание своим коллегам, рассчитывая, что рано или поздно они сюда заглянут. В послании сообщил, что иду на Север, Лет через десять вернусь. По поводу встречи в Балаклаве помню. Отдельно, крупными буквами выделил: «Это не наша Земля. Посмотрите на Луну. Здесь есть магия». Казалось, нечто подобное я мог бы проделать и в стойбище, вместо того, чтобы третировать деда Мазая, заучиванием устного послания. Вот только там ни охры, ни гладкой поверхности, ни пещеры с постоянными климатическими условиями, гарантирующими сохранность написанного, не было.
После чего, с чувством выполненного дела выбрался из пещеры и ориентируясь по солнцу пошел на Север. Почему на север? Причин тому две. Во-первых, хотел пройти мимо столбов черного базальта. Именно из этого материала и именно в этом месте я и предполагал в будущем построить свой замок с крепостными стенами и донжоном. Причем в моем воображении это сооружение по размерам должно было бы превзойти еще не построенные Египетские пирамиды и возглавить рейтинг чудес света. Но это в отдаленной перспективе. А пока только подходящий участок присмотреть собираюсь.
Во- вторых, хочу янтарь на берегу моря собрать. Зачем? А просто так. Люблю я янтарь. Да и интуиция подсказывает, что он как-то завязан на магии.
А сейчас я шел лесом подбрасывая вверх камешки и пытаясь с помощью магии ими управлять. Пару горстей мелкой гальки я прихватил спустившись к реке. Камешки магией управляться отказывались, а строго в соответствии с физическими законами взлетали вверх и в том случае, когда мне не удавалось их поймать, падали на землю. Может быть пока, для разнообразия, заняться ментальной магией? Вот только объекта подходящего нет. Разве что воспользоваться собственным советом, который в свое время дал Любаве — тренироваться на кошках, то бишь на белках. Пока объект посерьезнее на обнаружится. К несчастью объект посерьезнее тут же и обнаружился. Из-за деревьев, равно мне навстречу, вышел огромный саблезубый тигр.
Глава семнадцатая. Охота смилодона, или на смилодона
В которой герой при встрече с диким зверем проявляет свои лучшие качества: осторожность и рассудительность, а убедившись, что это не работает, бросается во все тяжкие…
Надо сказать, что поляна на противоположных сторонах которой стояли я и тигр была достаточной редкостью для окружающего меня леса. По идее растительность Европы в своей средней полосе должна была бы быть представлена этакими небольшими светлыми рощицами, перемежающимися открытыми пространствами. То что принято называть лесостепью.
Но это не наш случай. Лес, практически вплотную примыкающий к Великой Реке, тянулся во все стороны на многие десятки, а то и сотни километров, причем отличался дикостью, неухоженностью, наличием многочисленных буреломов и деревьями великанами, которым, по идее, должно расти в джунглях Юго Восточной Азии, в условиях обильного водоснабжения за счет муссонных дождей. При всем при том, самое удивительное было то, что растительный мир представляли не экзотичные секвойи, или допустим те
