Виталий Бессонов - Тарутинское сражение
Памятник Отечественной войны 1812 г. при с. Тарутине. Фотография 1910-х гг.
В ходе Тарутинского сражения были взяты многочисленные трофеи. Кутузов в рапорте императору от 19 октября писал: «Потеря его в сей день состоит до тысячи человек пленными, до двух тысяч пятисот на месте оставленными, одного почетного штандарта 1-го кирасирского полка, при сем с полковником Мишо[527] повергаемого, 38 орудий, 40 зарядных ящиков, всего обоза, между коим находится и обоз неаполитанского короля»[528]. В конце рапорта главнокомандующий добавил, что «сейчас еще получаю я сведение, что один казачий полк в преследовании своем левее отступления неприятеля взял еще до 500 человек в плен и генерала Дери»[529]. В последующее время эти цифры претерпели некоторое изменение. 20 октября Витгенштейну и Чичагову Кутузов сообщил, что в ходе сражения «побито на месте более 2500 человек, между коими два генерала, в плен взято 2000 человек, 30 штаб- и обер-офицеров и генерал Мержье, почетный штандарт 1-го кирасирского полка, 36 пушек, 40 зарядных ящиков и весь обоз»[530]. Эти же данные были повторены в официальном сообщении, отправленном в тот же день за подписью Коновницына Владимирскому, Нижегородскому, Тульскому, Рязанскому, Калужскому, Орловскому губернаторам и генерал-майору Г.А. Игнатьеву, руководившему обороной Бобруйской крепости. Единственное отличие состояло лишь в указании числа зарядных ящиков — более 40[531].
А. Сулковский (1785–1836).
Что касается количества отбитых орудий, то участники событий, современники и историки называют разные цифры в диапазоне от 12 до 38. В наградном списке, составленном на основе уточненных данных Орлова-Денисова, говорится, что казачьими полками бригады Сысоева 3-го было взято 10 орудий, Грекова 18-го — 9, Карпова 2-го — 2. Кроме того, Кременчугский пехотный полк отбил 2 орудия и лейб-гвардии Драгунский полк — одно[532]. Следовательно, можно предположить, что в период сражения русскими войсками было взято 24 орудия. О значении этих трофеев Михайловский-Данилевский писал, что «с 1805 г., когда начались наши войны с Наполеоном, нигде не отбивали у его армии столь большого количества орудий, как под Тарутиным»[533].
К числу трофеев следует прибавить оставленное на поле боя противником оружие и снаряжение. Так, доставшиеся русским войскам кирасирские и карабинерские кирасы, благодаря проявленной Корфом инициативе, поступили в Псковский драгунский полк, шефом которого он являлся[534]. Относительно оружия Милорадович предписал Остерману-Толстому «сколь можно, собрать ружей на месте сражения и оные доставить в Главную квартиру. Его Светлость приказал выдать за каждое ружье по 5 руб.»[535].
Наиболее точные сведения о потерях противника содержатся в ведомости, составленной в неприятельском штабе[536]. Согласно представленным данным, в отряде Мюрата (включая офицеров) было убито 790 человек, ранено (имеются в виду те военнослужащие, которые, получив ранения, не попали в плен) 854 человека, взят в плен 841 человек и пропало без вести 310. Наибольшие потери понесли 5-й пехотный корпус (1311 человек), 2-й кавалерийский корпус (800) и артиллерия резервных кавалерийских корпусов (209).
Ш. Лефевр-Денуэтт (1773–1822).
Минимальные потери были в 4-м кавалерийском корпусе (27 человек) и во 2-й пехотной дивизии 1-го корпуса (29). Отдельно в ведомости были показаны: генерал Фишер — убит, генерал Дери и штабной полковник барон Ж.Н. Мержес[537] — ранены и взяты в плен, Лефевр-Денуэтт, Сулковский, один генерал и 4 полковника — ранены. Если учесть среди раненых Мюрата (получившего, согласно воспоминаниям Гриуа и Тириона, два ранения) и генерала Зайончека, то общие потери в сражении составили 2807 человек, из них безвозвратные — 1944. Следовательно, противник лишился примерно 14 % личного состава. Если предположить, что из числа пропавших без вести большинство было взято в плен, то общее количество военнопленных составит 1152 человека (включая штабного полковника Мержеса). Согласно ведомости о количестве пленных, отправленных комендантом Главной квартиры 1-й западной армии, 21 и 22 октября в Калугу было препровождено 2 штаб-, 34 обер-офицера, 1146 нижних чинов и 7 дезертиров[538]. Большинство из этих военнопленных, несомненно, было взято в ходе сражения. Итак, потери неприятеля могут быть оценены следующим образом: попало в плен примерно 1100 человек (в том числе не менее 30 офицеров), убито около 800 и ранено менее 900 человек.
В свою очередь, согласно ведомости о количестве убитых, раненых и пропавших без вести с 28 июня по 26 октября, составленной в декабре 1812 г. в штабе 1-й армии, в Тарутинском сражении русская армия потеряла 1203 человека и 15 строевых лошадей (11 убито, 4 ранено)[539]. Из числа военнослужащих 74 было убито (1 генерал, 1 обер-офицер, 3 унтер-офицера и 69 рядовых), 428 — ранено (1 штаб-, 16 обер-, 22 унтер-офицера, 386 рядовых и 3 нестроевых) и 701 человек пропал без вести (8 унтер-офицеров, 677 рядовых и 16 нестроевых). Следовательно, почти 60 % потерь составили люди, чья судьба оказалась не выяснена. Такое значительное количество пропавших без вести военнослужащих, учитывая характер и результаты сражения, сложно полностью отнести к числу взятых в плен или убитых. Поэтому можно предположить, что большая часть приписанных к этой категории людей во время сражения попросту бежала из армии. В данном случае, возможно, речь идет об ополченцах, распределенных среди регулярных войск. По крайней мере, 22 октября Кутузов в приказе по армии за № 46 предписал принять соответствующие меры «к прекращению побегов, ратниками чинимых»[540]. Следовательно, согласно ведомости, во время сражения было убито и ранено 499 строевых чинов. Однако представленные в ней сведения не являются полными. По данным А.А. Васильева, дополнившего ведомость информацией по неучтенным частям, войска лишились убитыми, ранеными и пропавшими без вести более 1500 человек[541]. Как видно, потери личного состава русской армии оказались почти в два раза меньше потерь противника, что может свидетельствовать об эффективности действий русских войск.
О медицинском обслуживании раненых в ходе Тарутинского сражения в своих записках оставил свидетельство Михайловский-Данилевский. После полученного им ранения он в сопровождении капитана Степанова и двух драгун был доставлен к месту, где оказывалась первая помощь раненым. «Ничто не может сравниться, — вспоминал Михайловский-Данилевский, — с нечувствительностью наших медиков; они завтракали в то время, как множество раненых пронзительным голосом требовали их помощи. Собравшись с силами, я закричал им с дерзостью, что я адъютант главнокомандующего; тогда только они поспешили ко мне, сняли с меня мундир и в одной рубашке положили на землю, которая была очень холодна. Они меня перевязали, добрый Степанов надел на меня французскую шинель и посадил на лошадь, драгуны поддерживали меня с обеих сторон, и мы отправились в Тарутино»[542].
Относительно захоронения убитых русских воинов 21 октября последовал следующий приказ Милорадовича: «Тела храбрых победителей, собрав, похоронить у ближайшей церкви в одном месте, с приличным по Христианству обрядом, и водрузив крест на общей могиле, отпеть над оною панихиду, при которой быть желающим из каждой роты по несколько человек. У подножья креста выжечь следующие слова: „Здесь погребены тела православных Российских воинов, с честью умерших победителями на поле сражения в отечественной войне 6 (18) октября 1812 года“. Сей крест препоручается сделать и поставить дежурному штаб-офицеру господину майору Павлову»[543]. Близкими к месту боя были церкви в селах Рождественно и Круча, где, вероятно, и были похоронены русские солдаты. Что касается погибших неприятелей, то их тела, видимо, были также преданы земле, так как высочайшее повеление о сожжении трупов по местам военных действий последовало только 26 ноября 1812 г.[544]
Говоря о значении Тарутинского сражения в Отечественной войне 1812 г., следует отметить, что одержанная победа не принесла русской армии стратегических выгод. Отбросив отряд Мюрата, войска заняли прежнюю позицию в Тарутинском лагере, выдвинув вперед сильный авангард и наблюдательные посты казаков. Переход в наступление не входил в планы Кутузова, который продолжал занимать выжидательную позицию, в то время как стратегическая инициатива была оставлена в руках Наполеона. Вместе с тем, нападение на отряд Мюрата продемонстрировало готовность русской армии возобновить войну и заставило Наполеона приступить к исполнению намеченных им планов по оставлению Москвы. Поражение в Тарутинском сражении произвело неприятное впечатление на войска противника и способствовало поднятию морального духа русской армии. Впервые на главном театре военных действий войска одержали победу над крупными силами неприятеля, преследовали его, нанесли серьезный урон, взяли французского орла, значительное количество орудий, зарядных ящиков, обоза и военнопленных. Таким образом, Тарутинское сражение стало для русских войск символом скорой победы над противником, своеобразным прологом, за которым последовали гибель Великой армии и завершение Отечественной войны 1812 г.
