А. Андреев - Великий князь Ярослав Всеволодович Переяславский
Подобно Даниилу Галицкому Михаил Черниговский также не желал выражать покорность Орде и только в 1246 году приехал в Орду к Батыю «прося волости своей от него». Между тем соперник Михаила — Ярослав Всеволодович сразу же по возвращении Батыя с западного похода (в 1243 году) приехал к нему с выражением покорности. Как видим, в интересах Батыя было выдвинуть в противовес Михаилу, занявшему неприязненную позицию по отношении к татарам, его соперника — владимирского князя, и пойти навстречу общерусским притязаниям последнего. По словам летописи, Батый поставил его в положение старейшего «все князем в Русском языце» и передал ему Киев, как князю, занявшему первенствующее положение на Руси. Ярослав послал в Киев своего наместника боярина Дмитра Ейковича.
По приказу Батыя был убит прибывший в Орду Михаил Черниговский. Историки обычно объясняли смерть Михаили отказом выполнить языческий обряд. Причины его гибели лежали глубже, чем принято думать. Отказ пройти через огонь мог только послужить предлогом для казни. Батый не доверял черниговским князьям, поскольку они держались западной ориентации.
Отношение Батыя к Ярославу не изменилось, по-видимому, и тогда, когда великий князь попал в немилость при императорском дворе. Монгольская империя считалась собственностью целого рода (потомков Чингиз-хана), члены которого должны были съезжаться вместе для обсуждения общеимперских дел на сеймы (курултаи); но вместе с тем монгольской империей управлял избиравшийся на курултае император — преемник Чингиз-хана. В основе верховного управления лежала известная двойственность, которая дала себя знать после смерти Угедея (1241 год). С одной стороны, верховным авторитетом для потомков Чингизхана, по принципу родового владения, был старший в роде, а именно Батый (с кончиной четырёх сыновей Чингиз-хана), с другой стороны, по принципу личного наследования, высшей властью пользовался тот из них, который занимал императорский престол, переходивший от Чингиз-хана по прямой линии (Гуюк).
Императорский престол после смерти Угедея оставался вакантным; около трех лет делами правила старшая из жен Угедея — Туракина, и выборы откладывались, так как старший в роде — Батый, будучи в плохих отношениях с сыном Угедея Гуюком, уклонялся от приглашений на курултай под предлогом болезни. Наконец Туракина и Гуюк начали действовать решительно, пытаясь поскорее решить судьбу императорского престола (несмотря на натянутые отношения с Батыем) и в его отсутствие устроили выборы Гуюка. Ко дням избрания Туракина поспешила вызвать из провинций империи некоторых местных правителей и среди них великого князя Ярослава. Решаясь на избрание императора в отсутствие Батыя, хотели, очевидно, иметь из отдалённых областей, принадлежащих к территории Батыева удела, влиятельных представителей местной власти; Батый, с своей стороны, не мог, очевидно, воспрепятствовать поездке Ярослава в Каракорум, так формально не порывал с Туракиной и Гуюком. Некоторый исследователи считают, что Батый послал Ярослава, своего вассала, вместо себя. Прибывший из Батыева удела Ярослав показался по тем, или иным соображениям опасным;
согласно рассказу Плано-Карпини, великого князя отравили (наши летописи также свидетельствуют, что Ярослав погиб в Монголии «нужною», то есть насильственною смертью). Как видим, не Батый был виновником смерти Ярослава. Можно думать, что Батый не изменил свое поведение по отношению к Ярославу, и до последних дней жизни владимирского князя пытался поддерживать с ним связь; возвращаясь из Карокорума, Карпини встретил Угнея, который «по приказу жены Ярослава и Батыя» ехал к Ярославу.
Римский папа, как известно, готовясь объявить крестовый поход против татар, находился, в связи с этим, в переговорах с Даниилом Галицким. Помощь против татар была оказана папой только на бумаге; союз же с папой означал шаг навстречу желаниям главы католического мира использовать в своих интересах затруднительное положение Руси. Александр Невский, также получивший послание от папы, выступил решительным противником союза с папой Иннокентием III. Это, надо думать, побудило Батыя оказать поддержку Александру Невскому и выдвинуть его на великокняжеский стол. В 1252 году Александр поехал к Батыю и по возвращении был посажен во Владимире. Итак, до 1257 года мы не находим никаких следов организации татарского владычества в Северо-Восточной Руси.»
Благодаря мудрой политике Ярослава Всеволодовича и Александра Невского была сохранена Русь, Владимиро-Суздальское княжество, а совместными усилиями всей земли отражен и крестовый поход ливонского ордена на новгородско-псковские земли.
О последующем периоде взаимоотношений Руси и Орды А.Насонов писал:
«Монголы вели активную политику и основная линия этой политики выражалась не в стремлении создать единое государство из политически раздробленного общества, а в стремлении всячески препятствовать консолидации, поддерживая взаимную рознь отдельных политических групп и княжеств.
Ещё в 70-х годах XIII века в Золотой Орде стал намечаться второй, наряду с Поволжьем военно-политический центр, а со смертью Менгу-Тимура (т. е. с 1280–1282 годов) в Золотой Орде прямо образовалось два военно-политических лагеря. В соответствии с этим в Севере-Восточной Руси образовалось две взаимно враждебных политических группы. Одна из них признавала царём Ногая: это князь Дмитрий Александрович Переяславский и его соратники, другая — не признавала:
вместе с Андреем Городецким они ориентировались на Волжскую Орду. По мнению академика В.В.Бартольда «единство империи сохранилось до тех пор, пока ещё было живо влияние личности её основателя, пока ещё действовали воспитанные им люди, что продолжалось ещё 30 лет после его смерти».
Великий русский историк С.М.Соловьёв писал в «Истории России с древнейших времен» о Ярославе Всеволодовиче: «Этот князь уже давно из всех сыновей Всеволодовых отличался предприимчивым духом, охотою к промыслам; будучи ещё только князем переяславским, он не отставал от Новгорода, всё старался привести его в свою волю, несмотря на урок, заданный ему Мстиславом на Липице. По отношениям новгородским он завёл ссору с Черниговом и, не надеясь получить скоро старшинства на севере, бросился на юг и овладел Киевом. Татары истреблением семейства Юриева очистили Ярославу великое княжение и обширные волости для раздачи сыновьям своим. Он отдал Суздаль брату Святославу, Стародуб — другому брату, Ивану; свою отчину, Переяславль, передал нераздельно старшему сыну Александру, остальных же пятерых сыновей поделил волостями из великого княжения, недавши ничего из него потомкам Константиновым. Неизвестно, что он дал второму сыну своему, Андрею, вероятно. Юрьев, который уступил ему Святослав Всеволодович за Суздаль; третий сын, Константин, получил Галич, четвертый, Ярослав, — Тверь, пятый, Михаил, — Москву, шестой, Василий, — Кострому. Таким образом, вся почти Владимирская область явилась в руках сыновей Ярославовых: что могли предпринять против этих шестерых князей дядья их — князья суздальский и стародубский? Ясно, что при ослаблении родовых понятий по смерти Ярослава брат его Святослав не мог долго держаться на старшем столе, был изгнан Михаилом Ярославичем московским, а после даже лишился и Суздаля, который перешёл к Ярославичам же, а Святослав и его потомство должны были удовольствоваться опять одним только Юрьевом. При этом надобно заметить, что сыновья Ярославовы и по личному характеру своему были в уровень своему положению, могли только распространить и укрепить отцовское наследство, а не растратить его: Александр получил название Невского, в отваге Андрея нельзя сомневаться, когда он решился поднять оружие против татар; Михаил прозывается Хоробритом, Ярослав идёт постоянно по следам отцовским, постоянно хлопочет о промыслах, хочет привести Новгород в свою волю, но не может этого сделать, потому что Василий костромской также не хочет спокойно смотреть на деятельность старших братьев».
В 70-е годы XIII века на Северо-Востоке насчитывалось 14 княжеств вместо 6, существовавших к 1237 года. К этому надо добавить, что территории двух наиболее крупных из них, Владимирского, остававшегося главным, и Переяславского, слились воедино в результате того, что Ярослав Переяславский, после гибели брата Юрия Всеволодовича на реке Сити оказавшийся старшим среди потомков Всеволода Большое Гнездо, в 1238 году стал великим князем Владимирским. Однако в том же 1238 году он передал брату Святославу Суздаль, а брату Ивану — Стародуб. Начался процесс трансформации прежних владимирских и переяславских земель, приведший к появлению новых княжеств.
Переяславль и территорию бывшего Переяславского княжества удерживались Ярославом Всеволодовичем под своей рукой и при его жизни не передавались кому-либо из его сыновей.
