Тамара Райс - Византия. Быт, религия, культура
Рис. 60. Горизонтальная проекция римско-византийского дворца в Стоби. Югославия{13}
Семейство будущего патриарха Филарета, чьей дочери предстояло выйти замуж за императора Константина VI, принадлежало к тем, кто предпочитал старую архитектуру новой. В VIII веке, когда Филарет был еще молод, они жили в своем поместье в районе Синопа, в величественном старом особняке. Его роскошная мебель включала в себя круглый костяной стол, инкрустированный золотом, за которым помещалось 36 человек, и сундуки, заполненные золотыми и серебряными предметами и дорогой одеждой. Семья состояла из 30 человек: помимо Филарета и его родителей, двух замужних сестер, их мужей и детей, к ней причислялись все проживающие в доме. На них работали многочисленные рабы и слуги. В имение входило 48 деревень, и каждая снабжалась водой из родников настолько хорошо, что была сооружена даже сложная система орошения. В хозяйстве насчитывалось 100 волов, 600 голов крупного рогатого скота, 800 кобыл, 80 мулов и верховых лошадей, 12 тысяч овец и бесчисленное количество ульев — в те времена обязательного атрибута любой фермы.
В V веке, помимо мелких земельных арендаторов, появились две новые категории сельских рабочих. Одна состояла из людей, формально свободных и поэтому вынужденных платить налоги, но на деле привязанных к определенному участку земли и таким образом фактически являющихся крепостными. Когда их землю продавали, они автоматически переходили вместе с ней к новому хозяину. Вторая, более многочисленная, группа объединяла рабов. У некоторых землевладельцев их было очень много. Когда к ним обращались с тем, чтобы они предоставили солдат в армию, они без тени сомнений отправляли своих рабов, трудившихся на земле. Но сколько бы их ни было, рабочих рук для культивации всей свободной земли никогда не хватало. В VII веке недостаток сельских работников стал так ощутим, что император послал славян, захваченных в плен в Западной Европе, в Малую Азию, чтобы тем самым обеспечить столь необходимые людские ресурсы.
Эта нехватка в конечном итоге заставила правительство принять меры по защите крестьян. В VII веке были изданы соответствующие постановления, объединенные в кодекс «Земледельческий закон». Согласно ему люди, которым посчастливилось быть независимыми мелкими арендаторами земли, становились полноправными собственниками земли, на которой работают. Однако многие из этих на первый взгляд счастливчиков на самом деле были лишены такого преимущества из-за системы налогообложения, которая действовала в сельской местности. Она называлась аннона и оговаривала, что деревня, со всеми ее садами, полями и общими пастбищами, должна рассматриваться как единое целое. Рабы не платили налогов, но и активно увеличивали население деревень, а сумма налогов рассчитывалась на общее число жителей, поэтому арендаторам и крепостным, хотя они зачастую представляли меньшинство, приходилось выплачивать налог, которым была обложена вся деревня. Подлежащую налогообложению землю и фермерский скот переоценивали каждые пятнадцать лет. Они считались таким же источником дохода, как гавани, рынки и ходовой товар. Закончив подсчеты, чиновник налоговой службы сообщал старейшинам деревни о результате, а им в свою очередь надлежало назвать каждому налогоплательщику сумму, которую тот должен внести. Этот налог часто выплачивали натурой, передавая государственному сборщику. Но позднее крестьянам приходилось самостоятельно относить его местному землевладельцу, который мог оставить его себе, а мог отдать государству.
Будучи введена, аннона представляла собой, как мы уже видели, смесь земельного и подушного налога. Таким образом, она предписывала соседу неплатежеспособного человека вносить его долю, а это, в свою очередь, плотно прикрепляло налогоплательщика к земле. Лишая его свободы передвижения за пределами деревни, аннона постепенно превратила налогоплательщика в крепостного. «Земледельческий закон» попытался изменить такое положение, отделив земельный налог от подушного. Получив свободу передвижения, вольные люди из числа крестьян быстро поняли, что больше ничто не может помешать им покинуть деревню и отправиться на поиск лучшей земли или более благоприятных условий работы. До XI века, когда сельджуки выдвинулись в Анатолию, тем самым сделав земледелие там опасным и зачастую убыточным, в Малой Азии встречались колоссальные площади невозделанной, но вполне плодородной земли. Ее действительно было так много, а потребность страны в еде столь высока, что императоры попытались решить экономические проблемы, отдав большие наделы частным лицам, которым предписывалось возделывать их и, как землевладельцам, платить с них налоги.
Хотя многие вольные земледельцы владели несколькими рабами или нанимали слугу, который помогал по дому и в полях, они оставались настолько бедными, что редко кто мог себе позволить иметь больше одной лошади, осла, коровы с теленком и пары волов. Однако в VIII веке крупный землевладелец, располагавший 100 парами волов, 500 головами другого скота, 80 лошадьми и 12 тысячами овец, был типичным представителем своего сословия. Помимо того, мелкие арендаторы, чтобы иметь возможность обрабатывать собственные наделы, вынуждены были наниматься к богатым соседям-землевладельцам. Но даже при этом многие влезали в долги и не выплачивали налоги своевременно. Если доходило до крайности, у них не оставалось выбора, кроме как продать свои поля богатым работодателям и продолжить работать на них в качестве крепостного, тем самым помогая увеличивать количество собственности, богатство и власть крупных землевладельцев. К X веку имения, сравнимые по размеру с более ранними на Востоке, выросли в западных регионах, например в Беотии. Одна зажиточная землевладелица в районе Патраса, вдова Даниелис, владела 80 поместьями и некоторыми городами, где женщины, работая вместе в мастерских, ткали значительное количество льна и шелка. Считалось, что ее сундуки были набиты дорогой роскошной одеждой. Когда она выезжала из дому в паланкине, ее сопровождало 300 слуг. Вдова завещала все свое состояние императору, который сразу после ее смерти освободил 3 тысячи рабов и отправил их в Италию в качестве колонистов.
Роман Лакапин особенно заботился о защите мелких земледельцев и в 934 году издал указ, имевший целью ограничение размеров крупных поместий через запрет их владельцам покупать сельскохозяйственные земли. Поскольку к тому времени большинство крестьян обнищали настолько, что налоги стали для них непосильной ношей, они сделали все, чтобы уклониться от исполнения этого указа, дабы избавиться от наделов, из-за которых их облагали налогами. Им настолько не терпелось поскорее отделаться от земли, что они были даже готовы обменять свой статус вольных людей на положение крепостных. Более того, поскольку в то время земля была единственным существовавшим способом вложения капитала, ее продажа и покупка продолжали осуществляться так же часто, как и в ранний период, хотя в законе имелась лазейка, помогавшая нечестному покупателю уклониться от уплаты продавцу. Неприязнь между богатыми и бедными еще более усилилась из-за неспособности многих состоятельных землевладельцев возместить урон, который они могли нанести собственности мелких арендаторов.
Во все времена именно беднейший крестьянин нес на своих плечах тяжкое бремя сельскохозяйственных налогов. Богатые землевладельцы и монастыри постоянно пользовались особыми привилегиями и освобождением от налогов. Однако именно в те годы, когда они завладели столькими преимуществами, вновь была введена прония: она существовала на раннем этапе византийской истории, но потом потеряла силу в том, что касалось светского общества, но не церкви. В обновленной форме прония была задумана как награда тем, кто работал осведомителем на государство. Награждаемый получал поместье, которым мог пользоваться до конца жизни. В обмен на обработку земли ему разрешалось оставлять себе все доходы и при этом не платить с нее налогов. Многие владельцы проний использовали средства, вырученные таким образом, для покупки земли у платящих налоги крестьян и мелких арендаторов. Участки земли, добавленные к пронии, переставали облагаться налогом. В результате в XI веке доход правительства от сельского хозяйства начал стремительно падать, а количество освобожденной от налогов земли, принадлежавшей частным и церковным землевладельцам, увеличивалось, несмотря на то что поместья-пронии тогда не передавались по наследству. Династия Комнинов заставила хозяев проний при необходимости служить в армии. Но удаление их из поместий привело к сокращению получаемой от них продукции. Государственные запасы провизии соответственно уменьшились в тот самый момент, когда армия нуждалась в дополнительных средствах и снабжении для борьбы с турками. Пока императорские сундуки оставались пустыми, частные лица умножали свои состояния, получая доход от проний. Монастыри, владевшие обширными поместьями, становились все богаче и богаче. Чтобы обуздать поднимающийся в экономике кризис, Константину IX Мономаху пришлось сделать шаг, на который не решались его предшественники. Он был вынужден девальвировать номисму. Эта мера отняла у нее статус международно признанной валюты, в котором она находилась несколько веков.
