Всеволод Вихнович - Царь Ирод Великий. Воплощение невозможного (Рим, Иудея, эллины)
Однако, явно обеспокоенный укрепившимся положением семейства Антипатра, Малих пошёл на крайний шаг. Притворно помирившись со своим спасителем, на одном из пиров, устроенных Гирканом, где, как обычно, присутствовала высшая духовная и светская аристократия Иудеи, подкупленный им виночерпий добавил яд в чашу с вином Антипатру, в результате чего тот скончался. Это случилось в 43 году до н.э. То, что Малих участвовал в придворных пирах вместе с представителями высшей аристократии и обладал значительной военной силой, несомненно, показывает его близость к узкому кругу семьи Хасмонеев и, конечно, к самому Гиркану.
Личность Антипатра полностью соответствует характеристике, данной ему обычно скупым на похвалы Иосифом. Он называет его «отличавшимся благочестием, справедливостью и любовью к своей отчизне» (ИД. С. 102).
Отметим со своей стороны, что в точном понимании нужд Иудеи он проявил себя настоящим государственным деятелем, трезво сознавал реалии того времени и не гонялся за пустыми фантазиями. Он хорошо понимал, что созданное воинственными царями — наследниками Маккавеев — государство включило и территории, населённые эллинизированным населением. Отношения между иудеями и жителями греческих городов были крайне враждебными. Поэтому после перехода под власть Рима его властители могли решить опереться на враждебное иудеям население Палестины, что приведёт к ликвидации династии Хасмонеев или решительному уменьшению её политического значения. Отсюда вытекало понимание неизбежности и другого следствия. Поскольку Сирия и Палестина были завоёваны великой средиземноморской державой, то единственно правильной национальной политикой для маленькой Иудеи было безусловное подчинение римской власти и необходимость включиться в общее социально-политическое пространство Римской державы. Такой последовательно проводимой политике могли противодействовать только очень национально ограниченные и самолюбивые люди.
При этом ничто не свидетельствует о том, что Антипатр когда-либо стремился сместить сложившуюся уже национальную династию, ведущую свою родословную от славных Маккавеев, возродивших национальное государство. Он вполне удовлетворялся реальной властью в тени признанного римлянами «этнархом» Гикана. Надо указать, что титул «этнарх» — глава народа — означал признанное Римом право покровительствовать всем иудеям, населявшим просторы Римской державы, и право обращаться в их защиту к самому её властителю. При таком порядке под защитой находилось и главное святилище иудеев всего мира — Иерусалимский Храм. Поэтому убийство Антипатра, а главное, отказ от его политики, исходя из каких-то призрачных надежд, сделали падение династии неизбежным и через 6 лет привели на иудейский трон сына Антипатра Ирода.
Однако всё же следует добавить к вышесказанному следующее. Несомненно, можно с высоты прошедших 2000 лет признать, что иудаизм стал мировой религией после разрушения собственно Иудеи. Но столетие сохранения Иерусалимского Храма и той идеологически насыщенной социально-экономической жизни до его разрушения дало возможность возникновения и мирного развития как самого иудаизма талмудического, так и зародившегося в его среде христианства. В общем, в столкновении между Малихом и Антипатром проявился, кроме сугубо политического, также идеологический и религиозный конфликт между национальным и вселенским началами иудаизма. Ведь в тогдашних условиях вселенское означало включение в политическую систему Римской империи. Но, конечно, этого никак не могли сознавать участники политической драмы не только в Иудее, но во всей Римской империи.
Причины гибели отца, несомненно, не оставались неизвестны братьям, но Малих имел достаточно широкую поддержку и благоразумно заранее мобилизовал своих вооружённых сторонников. Очевидно, в свою очередь, понимая, что сыновья Антипатра опираются на римлян, Малих стал лавировать и убеждать братьев в своей невиновности. Мнения последних разделились. Ирод решил двинуться во главе своих войск к Иерусалиму с целью отомстить убийце отца. Более осторожный старший брат Фазаил, возможно, просто лучше знавший положение в городе, убедил брата действовать более изощрёнными методами, чтобы избежать гражданской войны в городе. Он притворился, что верит уверениям Малиха и демонстративно занялся возведением роскошной гробницы для отца.
По-видимому, сторонники Малиха были активны не только в Иерусалиме и собственно Иудее, потому что Ирод со своим войском повернул в Самарию, чтобы подавить там вспыхнувшие народные волнения. Вскоре после этого Ирод со своими войсками всё же двинулся к Иерусалиму. Испуганный Малих обратился к Гиркану, чтобы тот не разрешал Ироду входить в город. Этнарх, он же Первосвященник, в ответ на это направил своего посланца к Ироду. Гиркан, не имея возможности просто запретить, попросил не вводить в Священный город воинов-неевреев в дни наступившего тогда религиозного праздника. Этот факт лишний раз подчеркивает, что в войсках иудейских военачальников было много наёмников из языческих племен. Тем не менее, Ирод, видимо, опасаясь за своего брата Фазаила и спеша ему на помощь, пренебрёг призывом Гиркана и ночью вошёл в город. Однако опять, хотя теперь братья имели достаточный перевес в силах, желая избежать гражданской войны в городе и неизбежного при этом кровопролития, они сделали вид, что поверили личным уверениям Малиха о скорби по Антипатру, который якобы был его лучшим другом.
Ирод посылает негласное послание Кассию с обвинением Малиха в отравлении Антипатра, лучшего друга римлян. Надо сказать, что Малих уже был замечен в антиримских настроениях и действиях. В частности, как было уже сказано, за задержку выплаты римлянам контрибуции он едва не был казнён римлянами, но Антипатр спас его. Поэтому Кассий в ответном послании уведомил Ирода, что он предписал римским властям оказывать ему всемерное содействие в деле Малиха. Такой случай скоро подвернулся. После удачного начала похода на Запад Кассий захватил важный город Лаодикею в Северной Сирии. После этого к нему поспешили многие местные правители и просто влиятельные люди с приветствиями и дарами. Ирод, конечно, предполагал, что к римскому полководцу должен прибыть и Малих. Однако последний решил действовать по-другому. Дело в том, что его сын находился в качестве заложника в финикийском городе Тир. У Малиха родился дерзкий план, достойный авантюрного романа: проникнуть в город, освободить ребёнка и вернуться в Иудею. Там он решил, пользуясь тем, что Кассий был занят войной со своими противниками, поднять восстание против римлян, а потом провозгласить себя царём. Забегая вперед, скажем, что у этого плана могли быть шансы на успех. Никто ведь не знал, какой характер примет гражданская война в Римской империи, и к тому же, как показали дальнейшие события, в игру могла вмешаться соседняя великая держава за Евфратом — Парфия, где проживало многочисленное иудейское население. В таком случае участь сыновей Антипатра была бы незавидной.
Однако Ирод разгадал этот план и сумел предупредить местные римские власти Тира. После этого он устроил пир в этом городе и притворно пригласил на него Гиркана и Малиха. Несколько римских офицеров встретили гостей на пляже у города и, внезапно напав, закололи Малиха мечами. Как пишет Иосиф Флавий, Гиркан был так потрясён, что лишился чувств и упал на землю. Очнувшись, он спросил у Ирода, кто приказал убить Малиха, на что последовал ответ одного из римлян: «Кассий». После этого Гиркан высказал одобрение случившегося, указав, что убитый был гнусным человеком и замышлял против отчизны. Иосиф Флавий проницательно отмечает, что нельзя сказать, было ли это его истинным мнением, или он был слишком испуган, чтобы осуждать случившиеся. В изложении Иосифа заметно оправдание действий Ирода и осуждение коварства Малиха. Однако вполне возможно, что в реальности Гиркан полагал, что действия последнего как бы уравновешивают влияние сыновей Антипатра и тем самым усиливают его позицию и независимость. Во всяком случае ясно, что проримская позиция Ирода и его брата высоко ценилась римлянами.
Однако смерть Малиха не успокоила сторонников его политической линии, и немедленно после этого в Иерусалиме и вокруг него обстановка только обострилась. Помимо личных причин конфликта, исход противостояния между республиканцами и цезарианцами был совершенно не предрешённым, и в условиях безвластия сильные лидеры пытались воспользоваться плодами анархии для личного обогащения, а также испытать счастья в обретении былой независимости. Поэтому неудивительно, что конец 43 года — начало 42 года до н.э. доставил много беспокойств сыновьям Антипатра.
Во-первых, в трудном положении оказался остававшийся блюстителем порядка в Иерусалиме Фазаэль. Есть основания полагать, что шок Гиркана от убийства на его глазах Малиха не был притворным. Явно при его тайной поддержке против Фазаэля в Иерусалиме начался очередной бунт, во главе которого был некий Геликс, или Феликс, брат покойного Малиха, намеревавшийся отомстить за смерть своего брата. Только содействием сторонников этнарха можно объяснить сравнительно лёгкий захват мятежниками некоторых важных территорий и крепостей, в том числе и сильной крепости Масада, расположенной на горе у Мёртвого моря. Положение обострялось тем, что Ирод, находившийся в Дамаске у римского наместника Фабия, заболел и не мог прийти к нему на помощь, хотя искренне стремился помочь брату. К счастью для него, Фазаэль оказался на высоте положения и справился сам. Он сумел разбить отряд Геликса, захватил в плен его самого и даже закточил пленника в тюрьму. Однако он неожиданно выпустил его на свободу, явно заключив какое-то соглашение с теми, кто стоял за его спиной. Несомненно, среди этих лиц были приверженцы этнарха и, конечно, он сам. Коварное поведение Гиркана не было секретом для Фазаэля, поскольку он открыто упрекал этнарха в неблагодарности. Но в результате соглашения все захваченные области и Масада были возвращены под контроль братьев. Объяснение причин компромисса надо искать в появлении нового династического претендента на власть в Иудее в лице второго сына Аристобула, то есть племянника Гиркана — Антигона.
