Мозохин Борисович - Право на репрессии: Внесудебные полномочия органов государственной безопасности (1918-1953)
Предлагалось запретить проведение всех массовых операций. Ликвидировались судебные «тройки». При арестах и ведении следствия предписывалось строгое соблюдение законности.
Усиливался прокурорский надзор за следствием, проводившимся органами НКВД.
Местным партийным органам в течение двух месяцев предлагалось пересмотреть состав сотрудников прокуратуры, осуществляющих наблюдение за органами НКВД.
Все следователи органов НКВД в Центре и на местах могли назначаться только по приказу Народного комиссара внутренних дел СССР.
СНК СССР и ЦК ВКП(б) в своем постановлении предупреждали, что любой работник прокуратуры и НКВД за нарушение советских законов будет привлекаться к строгой ответственности.
После выхода этого постановления обстановка на местах также изменилась. Если раньше приветствовалось предоставление дополнительных лимитов, то после указанного постановления заслугой считался саботаж «ежовской» репрессивной политики.
Уже на следующий день после выхода вышеуказанного Постановления из У НКВД Пермской области докладывали, что «особой тройки» УНКВД Пермской области создано не было. Дела в военные трибуналы и Военную коллегию Верхсуда не направлялись. Шла проверка снятых с рассмотрения Особого совещания при НКВД СССР 3447 альбомных дел на такое же количество арестованных, но не своих, а переданных УНКВД Свердловской области[253].
В целях проверки выполнения органами НКВД и прокуратуры Постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1938 г. «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия» в части организации следственной работы и осуществления прокурорского надзора за следствием в НКВД СССР 19 февраля 1939 г. было созвано совещание, в котором приняли участие 26 начальников областных и краевых УНКВД и наркомов внутренних дел союзных и автономных республик и ряд ответственных работников прокуратуры центра и периферии[254].
В Приказе НКВД СССР № 00762 от 26 ноября 1938 г. сообщалось о вскрытии серьезных недостатков и извращениях в работе органов НКВД и прокуратуры и указывались пути улучшения работы советских органов государственной безопасности в деле окончательного разгрома врагов народа и очистки страны от шпионско-диверсионной агентуры иностранных разведок, от всех предателей и изменников родины.
При выполнении Постановления «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия» требовалось прекратить производство массовых операций по арестам и выселению. Аресты требовалось производить в строго индивидуальном порядке и предварительно согласовывать их с прокурором.
Считались утратившими силу приказы, циркуляры и распоряжения НКВД СССР по спецоперациям.
Все дела должны были направляться через прокурора на рассмотрение суда в соответствии с законами о подсудности. В Особое совещание при НКВД СССР разрешалось направлять дела с заключением прокурора в случаях, когда в деле имеются обстоятельства, препятствующие передаче дела в суд.
Дела, направляемые в Особое совещание, должны были оформляться в полном соответствии с уголовнопроцессуальным кодексом и предъявлением подследственному его дела для ознакомления после окончания следствия.
Дела, направляемые в Особое совещание, докладывались лично народными комиссарами внутренних дел союзных и автономных республик и начальниками краевых и областных УНКВД или их заместителями.
При Особом совещании существовал Секретариат, на который возлагалась предварительная проверка и подготовка к заседанию дел, туда направляемых[255].
Дела об иностранных подданных могли направляться в Особое совещание при НКВД СССР лишь в исключительных случаях.
Рассмотрению в установленном порядке подлежали также дела, которые уже рассматривались в Особом совещании или на «тройках» при НКВД, УНКВД и милиции, но по которым приговор еще не был приведен в исполнение. Дела на этих лиц возвращались на доследование. Отменялась практика продления наказания находящимся в ссылке и лагерях.
Таким образом, как и в период коллективизации, руководство партии и правительства приняло меры к исправлению допущенных ошибок. Как и прежде, Политбюро ЦК ВКП(б) оказалось вроде бы и ни при чем, возложив всю вину за массовые репрессии на НКВД и прокуратуру.
Однако материалы Архива Президента РФ, архива ФСБ РФ свидетельствуют о том, что ни одно решение не принималось органами безопасности и прокуратуры самостоятельно. Политбюро жестко контролировало деятельность этих ведомств, периодически заменяя руководящий кадровый состав партийными работниками. Вся деятельность органов государственной безопасности строго регламентировалась. Ни один вопрос, который касался деятельности органов НКВД, не выносился на рассмотрение СНК без предварительного обсуждения на Политбюро ЦК ВКП(б). Все вопросы репрессивной политики государственных органов рассматривались, организовывались и направлялись через Политбюро. Так, аресты депутатов Верховного Совета СССР, верховных советов союзных и автономных республик разрешались лишь по получении органами прокуратуры и НКВД согласия Председателя Президиума Верховного Совета СССР или председателей президиумов верховных советов союзных и автономных республик по принадлежности.
Разрешения на аресты руководящих работников наркоматов Союза и союзных республик и приравненных к ним центральных учреждений, а также состоящих на службе в различных учреждениях инженеров, агрономов, профессоров, врачей, руководителей учебных и научно-исследовательских учреждений давались по согласованию с соответствующими народными комиссарами Союза ССР или союзных республик по принадлежности.
Разрешения на аресты членов и кандидатов ВКП(б) — по согласованию с первыми секретарями, а в случае их отсутствия — со вторыми секретарями районных или городских, окружных, краевых, областных комитетов ВКП(б) или ЦК нацкомпартий по принадлежности, а в отношении коммунистов, занимающих руководящие должности в наркоматах союза ССР и приравненных к ним центральных учреждениях, или в отношении ответственных работников-коммунистов партийных, советских и хозяйственных учреждений — по получении на то согласия Секретариата ЦК ВКП(б).
Разрешения на аресты военнослужащих высшего, старшего и среднего начальствующего состава РККА и Военно-морского флота давались по согласованию с наркомом обороны или наркомом Военно-морского флота по принадлежности.
Санкции на аресты могли давать в районе районные прокуроры, в городе — городские прокуроры, в округе – прокуроры округа, в автономных республиках — прокуроры этих республик, в краях (областях) — краевые (областные) прокуроры. По делам о преступлениях на железнодорожном и водном транспорте санкции на аресты могли давать участковые прокуроры по принадлежности; по делам, подсудным военным трибуналам, — прокуроры военных округов.
Санкции на аресты, производимые народными комиссариатами внутренних дел союзных республик непосредственно, т. е. помимо местных органов НКВД, могли давать прокуроры этих республик. Санкции на аресты, производимые Народным комиссариатом внутренних дел Союза ССР непосредственно, т. е. помимо местных органов НКВД, — Прокурором Союза ССР[256].
В эти годы все шире стала распространяться подозрительность, усиливалось взаимное недоверие среди коммунистов в партийных организациях.
Некоторое оздоровление в партийные организации внесли решения январского Пленума ЦК ВКП(б) 1938 г. Но массовые репрессии продолжались вплоть до 1939 г.
Когда волна массовых репрессий в 1939 г. начала спадать, со стороны руководителей местных партийных организаций наметилась тенденция обвинений работников НКВД в преступном применении ими мер физического воздействия к арестованным. И. В. Сталин направил 10 января 1939 г. шифртелеграмму секретарям обкомов, крайкомов, ЦК нацкомпартий, наркомам внутренних дел, начальникам УНКВД, в которой говорилось:
«ЦК ВКП(б) разъясняет, что применение физического воздействия в практике НКВД было допущено с 1937 г. с разрешения ЦК ВКП(б)... Известно, что все буржуазные разведки применяют физическое воздействие в отношении представителей социалистического пролетариата и притом применяют его в самих безобразных формах. Спрашивается, почему социалистическая разведка должна быть более гуманна в отношении заядлых агентов буржуазии, заклятых врагов рабочего класса и колхозников? ЦК ВКП(б) считает, что метод физического воздействия должен обязательно применяться и впредь, в виде исключения, в отношении явных и неразоружающихся врагов народа как совершенно правильный и целесообразный метод»[257]. С содержанием этой телеграммы И. В. Сталин затем предложил ознакомить местных прокурорских работников, осуществляющих надзор за следствием в органах НКВД, и председателей областных, краевых, республиканских судов. 5 февраля 1939 г. Л. П. Берия и А. Я. Вышинский докладывали И. В. Сталину: «Особым совещанием ОГПУ — НКВД и тройками на местах за время с 1927 г. осуждено к различным мерам наказания (к заключению в лагеря, ссылки, высылке) 2 100 000 человек»[258].
