Витовт Чаропко - Великие князья Великого Княжества Литовского
А православным подданным Витовт объявил в грамоте: «...Знайте одно: мы не вашей веры, и если б мы хотели, чтобы в наших владениях уничтожилась ваша вера и церкви ваши стояли без порядка, то мы ни о чем и не старались. Но мы, желая, чтобы ваша вера не уничтожалась и церквам вашим было устроение, постановили собором митрополита на Киевскую митрополию, чтобы русская честь вся стояла на своей земле».
За опеку православной церкви Витовта не раз упрекали крестоносцы. Это неудивительно, если вспомнить, что католичество Витовт принимал вынужденно под влиянием политических обстоятельств: первый раз в 1383 году по требованию крестоносцев под крестным именем Вигонд. Но, вернувшись в Литву, принял православие под крестным именем Юрий, а в 1386 году уже по требованию Ягайлы вновь перешел в католичество под именем Александр.
На съезде в 1429 году в Луцке, где присутствовали император Сигизмунд, польский король Ягайло, тверские и рязанские князья, молдавский господарь, посольства Дании, Византии, папы римского, Витовт заявил о своем желании короноваться. Император Сигизмунд уверял Ягайлу, что, став королем, Витовт не увеличит свою власть, ибо и «без короны он имеет большую власть и почет», но послужит чести и славе самого Ягайлы, который будет иметь среди союзников и друзей короля. Ягайло дал свое согласие, но при условии согласия и польских панов. «Признаю его достойным не только королевской, но даже и императорской короны и готов уступить ему Королевство Польское и отдать корону. Но нельзя мне согласиться на такое важное дело без согласия прелатов и моих панов».
А поляки в свою очередь возмущенно выступили против отделения от Польши «таких знатных владений», как Великое Княжество Литовское, и также предложили Витовту быть польским королем. Витовт не принял такого предложения, покинул съезд, заявив: «...Я все же сделаю по-своему». Коронацию он перенес на следующий год.
После съезда в Луцке Ягайло и поляки старались помешать Витовту стать королем. Они отговаривали его от этого намерения, возводили на него клевету императору и папе. Отношения между Ягайлой и Витовтом накалились, оба готовились к войне. Не найдя средств и доводов воздействовать на Витовта, не подкупив его польской короной, поляки обратились к папе Мартину V, убеждая его, что с принятием короны Литва отделится от Польши и там победит «греческая вера». Неудивительно, что папа просил Витовта воздержаться от коронации. «Чтобы не изведало потери твое доброе имя, которое везде пользуется наилучшей славой и чтобы твоя душа не была обременена таким большим грехом, чтобы избегнул осуждения на последнем суде, как творец всех тех несчастий, которые без сомнения наступили б. Для этого, дорогой сын, в таком опасном деле руководствуйся своей волей и пристань к нашему отцовскому напоминанию и совету! Мы высоко ценим тебя из-за твоих необычных, больших и исключительных заслуг, которые посвятил распространению веры христианской; отцовской милостью любим твою справедливость и тебя почитаем за очень достойного для почетного положения короля. Но хотели б, чтобы твоя личность была украшена таким почетом с миром, без бунта, обиды и нежелания со стороны твойго брата».
А брат как раз и не желал королевских почестей Витовту и жаловался на него польским сенаторам, настраивая их против его коронации.
Ягайло убедился в твердом намерении Витовта короноваться. Последнего поддерживали князья и бояре Великого Княжества Литовского и Русского, желавшие «сбросить с себя стыд и ярмо неволи, которыми хочет ограничить нас и земли наши король польский». И вновь литвины заявили, что «они испокон были свободными людьми, своим государем почитают великого князя и его имеют государем, а полякам никаким их земля не принадлежала, и они при своей независимости могут остаться и дальше и никогда ничего от нее не уступят».
В Городно отговаривать Витовта приезжал в начале сентября 1429 года епископ Збигнев Олесницкий, но не отговорил. «Знай, — горячо увещал епископ Витовта, — что корона королевская скорее принизит твое величие, чем возвысит; между князьями ты первый, а между королями будешь последний; что за честь в преклонных летах окружить голову небольшим количеством золота и дорогих камней, а целые народы окружить ужасами кровопролитных войн?». Больше доводов у Олесницкого не хватало, и он решил, как видим, усовестить Витовта. А тот не стал спорить, что-то доказывать, убеждать, понимал бесполезность разговора и дипломатично ответил: «Никогда у меня и в голове не было намерения стать независимым королем; давно уже император убеждал меня принять королевский титул, но я не соглашался. Теперь же сам король Владислав потребовал этого от меня, уступая его мольбам, повинуясь его приказанию, я дал публично свое согласие, после чего постыдно было бы для меня отречься от своего слова». Так что Витовт, если бы и хотел отказаться от короны, не мог, ибо принять ее требовал сам король.
Витовт еще раз убедился в двуличности Ягайлы. В листе к императору Сигизмунду I он писал: «Правда, мой брат король польский часто делал мне гадости и обиды, в самом деле он никогда не оказывал достойных моему положению чести и почета, но я всегда терпеливо без нарекания это переносил, не желая между собой и братом и его королевством сеять зерно несогласия и недоразумения. И даже никогда не жаловался Вашей милости в тех делах малого веса. Не только мне король Ягайло нанес унижение, но и княжатам и боярам моих земель, как бы с намерением набрасывает на них ярмо неволи и делает их данниками своей короны, что они очень близко приняли себе к сердцу, как люди вольные, не бывшие данниками».
Император Сигизмунд I поддержал Витовта и прислал ему проекты коронационного акта и акта возведения Великого Княжества Литовского и Русского в королевство: «Литовские короли будут самостоятельными и неподвластными или вассалами, ни нашими, ни Священной империи, ни чьими иными, служа щитом христианства на этой границе — помогая против языческих нападений». Сигизмунд I обещал, что королевскую корону привезут в Вильно к 8 сентября 1430 года.
На коронацию Витовта в Вильно собрались многочисленные гости: Ягайло с польской свитой, московский князь Василий Васильевич (внук Витовта), митрополит Фотий, золотоордынский хан Магомет, тверской, рязанский, одоевский, мазовецкий князья, перекопский хан, молдавский господарь, ливонский магистр, послы византийского императора. Но послы Сигизмунда, архиепископ магдебургский, венгерские магнаты Петр Юрга и Вовренец Гонревер, опатовский князь Премко не приехали и не привезли корону. Узнав о польских заставах на границе, они остановились во Франкфурте-на-Одере. Вместо этой короны поляки предложили Витовту польскую корону, которую готовы были сорвать с головы Ягайлы. Витовт отказался: «Взять себе корону польскую, которая принадлежит моему брату, — это дело оскорбительное и нестоящее. Это было б, в моем понимании, наибольшим уроном моей славы, если бы забрал корону с головы брата при его жизни и возложил на свою голову». Ему было понятно, что после его смерти корона перейдет сыну Ягайлы. Политическая комбинация просматривалась ясно: согласившись, Витовт становился номинальным королем, а точнее, хранителем польской короны.
«Ягайло при жизни уступает мне свою корону, — делился он своими мыслями с великим магистром, — удивляюсь, могу ли этому верить? Не думаю, что искренне. Владислав хочет только задобрить меня».
А Витовт хотел, чтобы Великое Княжество Литовское стало королевством, и это было бы достойным венцом его жизни.
Известие о том, что корону задержали во Франкфурте и ее не привезут в Вильно, ударило Витовта прямо в сердце. Князь не утерпел и взмолился к Ягайле: «Не из-за власти ищу я короны, но весь свет знает о моих ее поисках и я не могу же отказаться теперь от этого без великого для себя позора. Поэтому сделай мне это утешение в последние мгновения моей жизни». Ягайло молчал. «В таком случае дай мне корону на три дня, на день, на час, клянусь, что сразу же ее сложу». Ягайло по-прежнему молчал. Его молчаливое вероломство было настоящей мукой для израненной души Витовта, ибо унижало его достоинство, низводило на нет все им сделанное. И только тогда, когда Витовт занемог и стало понятно, что дни его сочтены, Ягайло согласился на коронацию.
С каждым днем князь терял силы. И на смертном одре мечтал Витовт о королевской короне и со слезами просил у Ягайлы: «Слаб я, не имею надежды выздороветь, но хотел бы перед смертью мою и моей любимой жены головы увенчать королевскими коронами, которые до этого могли заслужить у короля, господина и брата моего наймилейшего и у дорогой отчизны моей. Если же меня смерть в этой болючей болезни обминет, сложу и верну корону в королевскую руку и до скону буду жить в монастырском покое и уединении». И этого крика отчаяния не услышал Ягайло. Вопрос о короне он передал на рассмотрение польскому сенату. А тот ответил Витовтовым послам: «Витовт достоин почетнейших урядов, даже самой короны, но без нарушения мира и насилия присяги, раз данной, достигнуть этого не сумеет. Советуем мы ему больше не желать ее, ибо, как и сам понимает, кроме позора, унижения и вечной неславы в будущем не может получить, а на Литву и Польшу накличет ужасные беды».
