Виталий Дымарский - Времена Хрущева. В людях, фактах и мифах

«Он подошел к 1964 году, говоря, что „я проведу новую Конституцию с новыми свободами, доведу до конца экономическую реформу децентрализации и после XXIII съезда уйду в отставку“.

Он это говорил несколько раз на разных собраниях. Поэтому, когда ему стало известно о том, что ближайшие его союзники… которых он сам подобрал, хотят его освободить, он решил не сопротивляться. Я ему об этом рассказал, и что он сделал? Он уехал в отпуск. Я так понимаю, потому что он не хотел будоражить страну».

Уже после того как Хрущев был снят с поста Первого секретаря, стали активно ходить слухи, что была какая-то темная история с его старшим сыном от первого брака – Леонидом. Тем не менее семья опровергает слух о том, что против того было заведено уголовное дело, и уж тем более что он был сбит и попал в плен к немцам во время войны.

«Ходили разговоры, что якобы они там, выздоравливающие офицеры, играли в Вильгельма Телля, ставили бутылку на голову, стреляли друг в друга. И Леонид один раз выстрелил – отбил горлышко. А тот моряк… сказал: не считается. И у него дрогнула рука, и он попал ему в лоб. Я верил в это, потому что это было тогда популярно. Но оказалось, что это все неправда. Он в тот момент сам эту историю выдумал, потому что у него был роман с одной балериной – что неудивительно у молодых людей, его жена была где-то в другом месте, – и он в какой-то момент этой балерине сказал: я женюсь на тебе. Она уехала в Москву и стала всем рассказывать, что она выходит замуж за сына Хрущева. А он страшно перепугался, потому что он боялся маму больше, чем любого „мессершмита“… и он ей послал письмо – „со мной произошло несчастье, я никогда не вернусь“, – и рассказал эту историю. Все верили. А историки сейчас подняли документы – никакого дела не было, никто никого не убивал…»

По словам Сергея Хрущева, использовать давно погибшего Леонида в своих целях придумали Семичастный и Шелепин, руководитель КГБ и один из секретарей ЦК, которые в 1965 году дали именно такое объяснение, выступлению Хрущева на XX съезде: что, мол, у него был личный мотив ненавидеть Сталина за то, что Леонида отправили на фронт за убийство. Потом появилось еще и дополнение: Леонид якобы не погиб, а попал в плен к немцам, и Сталин отказал Хрущеву в просьбе его спасти. Эти домыслы стали частью анти-хрущевской пропагандистской кампании. Никаких документов и доказательств ни с советской, ни с немецкой стороны, разумеется, нет. Позже, как рассказывал сам Семичастный, Брежнев велел прекратить распускать слухи.

На самом деле в марте, когда узнали, что Леонид погиб, об этом доложили Сталину. Но тот велел не говорить Хрущеву, пока разведка все не проверит. В апреле он пригласил Хрущева к себе в кабинет и сообщил, что его сын погиб. Леонида посмертно наградили орденом Отечественной войны первой степени, что, естественно, не могло произойти, если было бы хоть малейшее подозрение, что он сдался в плен. Есть все заключения прокуратуры, что Леонид Хрущев погиб, но средства массовой информации периодически продолжают поднимать скандальные слухи.

Вокруг Хрущева существует просто невероятное количество слухов и мифов, и не все из них такие неприятные. Например, утверждают, что в Голливуде он встречался с Мэрилин Монро. Конечно, он был в Голливуде и присутствовал на съемках фильма, но с совершенно другой кинозвездой – Ширли Маклейн. Потом был обед, на котором присутствовало очень много знаменитостей, в том числе и Мэрилин Монро. Она была за одним из столов, давала там интервью, но Хрущева видела только издалека.

«Знаете, меня иногда спрашивают: „А ты Сталина видел?“ Я говорю: „Видел“. А как? Я учился в Энергетическом институте, мы 1 мая шли по Красной площади, а он стоял на Мавзолее, махал нам рукой. Вот так же и там было».

Из Америки Хрущев, помимо всего прочего, привез знаменитую идею насчет кукурузы. Идея была не спонтанная, такая мысль зрела у него давно. Советский человек в то время жил на хлебно-картофельной диете, потому что в скотоводстве был страшный кризис. Чтобы произвести мясо, нужно кормить скот. И в 1954 году, когда этот вопрос подняли, ученые сказали, что больше всего кормовых единиц имеется в кукурузных стеблях с початками, в горохе и сое. Соя отпала – она южная культура, а вот кукурузу Хрущев сразу стал продвигать. С Америкой это оказалось связано следующим образом. В 1955 году главный редактор местной газеты из штата Айова написал открытое письмо Хрущеву – давайте, мол, соревноваться на полях, а не вооружениями. Хрущеву доложили об этом (разведка читает все газеты), и он послал туда делегацию.

Делегация сообщила ему про уникальные гибридные сорта кукурузы и новые технологии. Один из зачинателей этого движения, фермер Гарстон в 1955 году был в Москве с идеей открыть торговлю с Советским Союзом. И когда разрабатывалась программа визита Хрущева в США в 1959 году, он захотел посетить Айову и этого фермера, посмотреть, как он возделывает кукурузу. К его изумлению, на тысяче гектаров земли работали всего пять человек, включая самого фермера. В СССР для этого потребовался бы небольшой колхоз. Потом Хрущев посылал учиться в Айову советских трактористов, в том числе Гедалова, который впоследствии стал Героем Соцтруда и депутатом Верховного Совета.

В Советском Союзе вся кампания по засадкам кукурузы, как и многое другое, была доведена до абсурда. Однако сколько бы анекдотов ни рассказывали, если посмотреть непредвзято, у кукурузы в СССР была нормальная судьба внедрения нового продукта. Когда Екатерина II начала вводить в обиход картошку, были многочисленные бунты, и картошке потребовалось полтора века для того, чтобы она стала популярной культурой. Сегодня, кроме городских людей, далеких от земли, о кукурузе уже никто в насмешливых тонах не говорит. В любом фермерском хозяйстве, где выращивают скот, его кормят кукурузой.

Еще одним ключевым моментом хрущевского времени был, конечно, Карибский кризис. Куба стала для Советского Союза тем же, чем был Западный Берлин для Соединенных Штатов – маленьким бесполезным клочком земли на глубоко враждебной территории, который надо было защищать, чтобы не потерять лицо. СССР и США жили в то время по правилам, записанным Джоном Фостером Даллесом, на грани войны. И главное было – эту грань не перейти. По завершении Карибского кризиса Хрущев все же добился важных результатов – американцы не напали на Кубу и де-факто признали Советский Союз равным себе.

А главное – это был последний пиковый кризис, причем именно потому, что Советский Союз был признан равным. Потом была вьетнамская война, была афганская война, но игра шла уже по другим правилам, и мир на грани ядерной войны больше не оказывался.

«Либо вы смиряетесь с тем, что вами кто-то будет командовать, либо вы доказываете свое равенство. А тогда вы рискуете! Я считаю, что кубинский кризис – это пример очень грамотно проведенной операции политически, в военном плане и в плане разведки. Американцы узнали обо всем этом почти тогда, когда Хрущев собирался объявить сам, что ракеты стоят на Кубе».

Насколько у Хрущева получались его реформы и был ли от них толк? Ответить можно по-разному, но важно понимать, что реформа – это не смена вывески, это не смена названия улицы или города. Она должна идти постепенно, шаг за шагом, в течение продолжительного времени, а Хрущев свои реформы едва успел начать. Неизвестно, что было бы, продолжи его преемники тот же путь развития и заверши они начатые реформы. Может быть, и сегодня существовал бы Советский Союз, но с рыночной экономикой и многопартийной системой[31].

Дело Бродского

«Мне повезло во всех отношениях. Другим людям доставалось гораздо больше, приходилось гораздо тяжелее, чем мне».

Когда в начале 90-х годов уже эмигрант Бродский читал свои стихи и отвечал на вопросы в Центре российской науки и культуры в Варшаве, его спросили, как он относится к России. И он сказал: «Ну как может относиться часть к целому? Я – часть речи этого языка. Вот как я могу относиться к России? Я думаю, что об этом говорить не надо, это слишком пафосно. Целое может судить о своей части, но не часть о целом».

Интересно, что для многих людей то, что дело Бродского связано со временем Хрущева, становится неожиданностью. Потому что по стилю, по приемам оно очень похоже на брежневский период. Развязка в этом деле произошла на исходе хрущевского правления, в марте 1964 года, но началось все осенью 1963 года, с фельетона Лернера, Медведева и Ионина «Окололитературный трутень» в газете «Вечерний Ленинград».

Для Хрущева такая травля была нехарактерна, в его стиле было разносить, хамить и грозить, но серьезных карательных мер не предпринимать. Именно так было с Евтушенко и Вознесенским – поэтами, которые собирали целые стадионы. Но с Бродским все было по-другому, и это обоснованно: Бродский и сам был совершенно другим. Он ни в чем не участвовал, не хотел быть членом Союза писателей, хотя все поэты были членами Союза писателей – так было положено. Его даже нельзя назвать шестидесятником. Он был поэт, который заявил себя изначально как совершенно самостоятельная единица. Один из его сборников называется «Меньше, чем единица», а он себя ощущал, конечно, этой самой единицей, которая больше толпы.