Михаил Мочалов - Ассирийская держава. От города-государства — к империи

Транспортировка только недельного запаса продовольствия и фуража осуществлялась обозом, состоящим как минимум из нескольких тысяч транспортных единиц. Однако зачастую оперативность требовала пожертвовать полнотой обоза… Немудрено поэтому, что в провинциях, пролегавших по маршруту похода, шедшей налегке армии предоставлялись местные запасы продовольствия. За родными рубежами ситуация менялась, и часто военнослужащим разрешалось разнообразить рацион за счёт населения завоёвываемой территории. После удачной битвы каждому воину раздавалась часть военной добычи{180}.

Судьба покорённых. Депортации. Переселения покорённых масс населения практиковались ещё ассирийскими владыками XIII века до н.э. Однако именно Тиглатпаласар Третий вошёл в историю как организатор грандиозных депортаций народов — люди переселялись десятками тысяч, и даже более[30]. Делалось это планомерно, причём решались в комплексе несколько задач.

Во-первых, таким образом наказывались восставшие общины и селения — в назидание другим. Во-вторых, депортированные народы и племена отрывались от привычной среды и окружения, от своих богов, оказывались в чуждом окружении. Таким образом, ослаблялась их воля к сопротивлению. Чресполосное размещение чуждых друг другу этносов снижало возможность восстаний на окраинах. Это до поры до времени способствовало снижению мобилизационных требований к собственно ассирийцам.

В-третьих, депортанты пополняли армейские ряды и разнообразные рабочие бригады на «стройках века» той эпохи.

В-четвёртых, депортации были важным инструментом установления ассирийского контроля в узлах международной торговли. Местные неблагонадёжные элиты и какая-то часть населения уводились — на их место садились люди, безо всяких перебоев и эксцессов обеспечивавшие перетекание барышей от международной торговли в карман ассирийского владыки.

Со временем инородцы могли ассимилироваться в более-менее однородную массу ассирийских подданных. Таким образом пополнялось и увеличивалось население городов и прочих селений, в том числе и в стратегически важных областях империи.

Депортанты никаким образом не ощущали себя изгоями, хотя бы потому, что подавляющая часть населения империи как раз и состояла из переселенцев. Надо заметить, ассирийцы не были охвачены идеей фикс о своей исключительности (в отличие, например, от сынов израилевых). Они не страдали шовинизмом и адекватно, с деловым подходом, относились ко всем народам, даже включая лучших их представителей в свою элиту. Державные власти вполне приветствовали межэтнические браки. Это, пожалуй, ещё одна черта, сближающая Ассирию с рядом других великих империй, взять хотя бы современные США — «плавильный котёл» народов.

Итак, в отличие от политики опустошения покорённых областей и истребления их жителей, теперь введена была система переселений, основанная на сохранении и ротации покорённого населения. На последнее возлагались бремя повинностей, поборов и «налог кровью», значительную часть которого до Тиглатпаласаpa III несло коренное население Ассирии. Убыль земледельцев с земли была приостановлена, воцарилось спокойствие во внутренних землях и снижение угрозы на периферии. Можно было вплотную заняться расширением империи.

Процесс депортации, как и всё прочее, проводился ассирийцами организованно. Переселяемые брали с собой своё имущество. Составлялись перечни депортантов, где указывались имена переселенцев, состав их семьи, перечислялись участки будущего их расселения, размер отводимых участков, а также должность обладателя, которому предстояло владеть этими людьми или их эксплуатировать (как правило, это были крупные сановники, иногда — городские общины или храмы){181}.

По некоторым подсчётам, общее число депортированных в новоассирийскую эпоху оценивается в 1,5–4,5 млн. человек{182}.

Покорённое население разделялось на три части. Попавшие в первую служили ассирийскому царю в рядах постоянного войска кицир шаррути. Включённые во вторую группу должны были влиться в ряды ассирийских крестьян и впредь нести общие для всех ассирийцев повинности, в том числе и военные. Оставшуюся часть военнопленных обращали в рабов и продавали. Если в среднеассирийский период стоимость раба была эквивалентна цене 6 га земли, то в новоассирийский, с его непрекращавшимися военными кампаниями, стоимость рабов снизилась. Раба теперь можно было купить где-нибудь за 1 мину серебра (рабыню — за 30 сиклей) — это было эквивалентно около 5 га{183}. Бывало, что цена вообще падала и составляла 17 сиклей — при покупке рабов «оптом», то есть группой.

Ряд документов говорят, что рабы-земледельцы новоассирийского периода были определённым образом близки к крепостным или колонам. Они жили в одних и тех же селениях со свободными крестьянами и несли с ними одни и те же повинности (воинскую, строительную и т.д.){184}.

Залог успеха на внешних фронтах — внутренняя стабильность, порядок и благополучие. А для этого требовалась соответствующая инфраструктура обыденной жизни. Ассирийская империя оставила археологические следы такой инфраструктуры: это руины её величественных столиц и следы многочисленных селений, остатки грандиозных ирригационных систем, следы «царской» дороги{185}.

Стоит отметить, что, хотя население Ассирийской империи кроме собственно ассирийцев состояло и из различных народов, всё же подданные её, особенно граждане (mar'ē māt Aššur — сыны Ассирии), проживавшие на данной территории несколько поколений, позиционировали себя как ассирийцев, жителей Ассирии — страны с определённой территорией и границами, которые нужно было защищать{186}. По крайней мере, слова «граница» и «территория» задействованы в новоассирийских источниках более 300 раз; понятия «пересечение», «нарушение» границы фигурирует 15 раз[31]. Помимо общей территории проживания обывателей Новоассирийской империи объединяли общий официальный язык (ассирийский плюс арамейский), этническая и религиозная терпимость.

Жители «земли ассирийской», жившие в эпоху непрекращавшихся военных кампаний, лицезревшие солидные укрепления её столиц и посещавшие её многочисленные форты, вели тем временем вполне мирную жизнь. Количество жителей росло, города и городишки ширились и уже не жались по холмам-теллям, как ранее. Разрастались и сельские поселения.

Для контраста посмотрим на земли, находившиеся «под игом Ашшура», — например, на зависимые от Ассирии государства к западу от Евфрата (Левант, юго-восток современной Турции). Как отмечают археологи, в здешних краях разные царьки, князьки и просто мелкие локальные правители продолжали сосредотачивать укреплённые города и селения, а соответственно и свои резиденции, на холмах и горах, как в старые добрые времена бронзового века. Да, они были выигрышны с точки зрения защищённости, демонстрации власти и престижа местной аристократии. Но, с другой стороны, в них налицо была скученность строений, осложнения с доставкой воды и прочие проблемы житейского характера. Да и ассирийская администрация смотрела косо на такие потенциальные очаги неповиновения.

Большое количество рядовых неукреплённых селений становится отличительной чертой имперских земель IX–VII вв. до н.э., в наши же дни их следы служат своего рода археологическим маркером, помогающим отследить территориальный размах Новоассирийской империи.

Города. Как показали археологические раскопки и современные спутниковые и аэрофотосъёмки, ассирийские столицы занимали значительные по тем временам пространства: священный Ашшур — 65 га (0,65 км), Кар Тукульти-Нинурта — 500 га (5 км), Кальху — 360 га (3,6 км), Дур-Шаррукин — 300 га (3 км), Ниневия из города в 150 га разрослась до 750 гектар (7,5 км). В наши дни такие размеры кажутся смехотворными. Но не будем забывать, что эти цифры не учитывают те жилые массивы, что располагались вне городских стен. Во-вторых, если мы обратимся к другим мегаполисам той эпохи, то убедимся в том, насколько грандиозны были ассирийские столицы. Если верить Ветхому Завету, «Ниневия же была город великий у Бога, на три дня ходьбы».

Огромные столичные города являлись обиталищем сотен тысяч людей, которым требовались неимоверные количества еды, воды и разного рода материальных благ.

Помимо стольных городов существовал ещё и целый сонм городов средней руки, обычных городков, заурядных поселений и густая сеть фортов с прилегающими сельскохозяйственными округами.

Дороги. Огромные ассирийские столицы, потреблявшие всё больше и больше благ, соединялись с прочими городами и селениями целой дорожной сетью. Часть этой сети в бронзовом веке представляла собой отдельные дороги, соединявшие между собой соседние города и городишки. Новоассирийское государство, испытывая острую необходимость в мощном и быстром грузопотоке, сплело эти дорожные кластеры воедино и в полученной сети усилило её стратегические артерии — они стали отныне «царскими дорогами». Таким образом, основной грузопоток осуществлялся по общей, традиционной части системы дорог. Стратегические же грузы, государственная и прочая важная корреспонденция, войска перемещались преимущественно по царским дорогам. Повторимся, однако, что две эти части друг друга органично дополняли, составляя единое транспортное целое.