Юрий Жуков - Настольная книга сталиниста
В самом начале 1938 г. в состав Политбюро и оргбюро входило 17 человек. Спустя год репрессировали пятерых из них. На первой сессии Верховного Совета СССР первого созыва в январе 1938 г. сформировали Совнарком Союза ССР. В его составе был двадцать один человек, которые одновременно не состояли членами высших партийных органов. К концу того же года пятнадцать из них арестовали, расстреляли. В целом из 38 высших руководителей партии и страны за один год репрессировали 20. Более 50 процентов!
После XVIII съезда, проходившего в марте 1939 г., неожиданно наступило умиротворение. За четырнадцать последующих лет, по июль 1953 г., тот же высший эшелон власти, численно постоянно возраставший — СНК СССР только с 1938 по 1941 гг. увеличился с 26 до 45 членов, — потерял лишь семерых. Из них М. М. Каганович покончил самоубийством, А. И. Шахурин «всего лишь» получил срок. Четверо же — Берия, Меркулов, Абакумов, Кузнецов — сами имели прямое отношение к карательным органам. Первые трое возглавляли НКВД — МВД, МГБ, а А. А. Кузнецов как секретарь ЦК курировал эти министерства.
Вот откуда в докладе чисто фрейдистская оговорка, неоднократное поминание 1938 г. как действительно рубежного! О нем и Хрущёв, и те, кто готовил текст его выступления, знали. Помнили. Никогда не могли забыть, когда же лично они, и только они, избавились от страха за собственную жизнь. Перестали опасаться за карьеру, за привилегированное положение.
Нет, не случайно 1938 г. назойливо поминался. И не только потому, что обезопасил, вывел из-под чуть ли неизбежного удара высшее руководство. Еще и потому, что решениями XVIII съезда началось реформирование партии. Постепенное отстранение ее от безраздельной власти. Одна из резолюций съезда объявила о ликвидации всех отраслевых отделов аппарата ЦК ВКП(б), кроме сельскохозяйственного. О сохранении за последним только двух функций. Прежде всего — подбор и расстановка кадров. Кроме того, «работа в массах», т. е. пропаганда и агитация.
Продолжило перестройку постановление Политбюро от 4 мая 1941 г. о назначении Сталина председателем СНК СССР, которое в подлиннике именовалось более значительно: «Об усилении работы советских центральных и местных органов». В его констатирующей, не публиковавшейся, как и само название, части отмечалось: цель постановления — необходимость «еще больше поднять авторитет советских органов». Подразумевалось — за счет партийных.
Трагическое утро 22 июня вынудило отказаться от намеченных планов. Заставило принять прямо обратные решения. Еще 16 июля, за три дня до вступления в должность наркома обороны, Сталин восстановил в армии институт военных комиссаров. Четыре месяца спустя вместе с Андреевым, исполнявшим вместо Жданова обязанности второго секретаря ЦК, провел постановление о воссоздании в МТС и совхозах политотделов. Ничего не стал предпринимать, когда в обкомах, крайкомах, ЦК компартий союзных республик стали снова образовывать отраслевые отделы. Якобы без них невозможно улучшить работу в народном хозяйстве.
Однако восстановление явно порочной системы «двоевластия» государственных и партийных структур так и не дало положительных результатов. Не изменило катастрофического положения. И тогда-то Маленков, чей опыт неизмеримо обогатился деятельностью в составе Государственного комитета обороны, чьи позиции в аппарате возросли после отъезда Жданова в Ленинград, перешел в атаку. Без шума, излишнего привлечения внимания он вернулся к курсу, намеченному XVIII съездом: 9 октября 1942 г. добился ликвидации института военных комиссаров; 24 мая 1943 г. — упразднения должности замполитов рот и одновременно сокращения политработников армии на 33,5 тысячи человек; 2 июля — закрытия из-за полной ненадобности Военно-политической академии имени Ленина. Все эти решения принимались ради достижения одной, нескрываемой цели — укрепления единоначалия.
Для решения той же задачи, но в более сжатые сроки, ликвидировали и остальные чрезвычайные органы ВКП(б). 9 января 1943 г. — политотделы на железных дорогах, 18 февраля — на морском и речном флотах, 31 мая — в МТС и совхозах. А 6 августа упразднили и должности отраслевых секретарей обкомов, крайкомов, ЦК компартий союзных республик. Тем самым вернулись к тому положению, что существовало в канун войны. И даже несколько продвинулись вперед. В том же ряду следует рассматривать «самороспуск» Исполкома Коминтерна 15 мая 1943 г. «Самоликвидацию» всемирной коммунистической партии, отнюдь не случайно происшедшую в те же месяцы.
В начале же следующего года была сделана попытка продолжить перестройку: 24 января Молотов, Маленков, Хрущев направили Сталину проект постановления ЦК «Об улучшении государственных органов на местах». Констатировали: «Наши местные партийные органы в значительной степени взяли на себя оперативную работу по управлению хозяйственными учреждениями, что неизменно ведет к смещению функций партийных и государственных органов, подрыву их ответственности и к усилению бюрократизма».
И потому в качестве «организационных мер» предложили следующее:
«Укрепить государственные органы наиболее авторитетными и опытными кадрами». «Признать целесообразным», чтобы первые секретари ЦК компартий союзных республик, крайкомов, обкомов, окружкомов, горкомов и райкомов были бы одновременно и председателями совминов, исполкомов соответствующих уровней властных структур. Упразднить во всех партийных органах «должности заместителей секретарей по отдельным отраслям — промышленности, торговли, транспорту, сельскому хозяйству, а также соответствующие отделы».
Сталин проект поддержал. Одобрил. Скрепил резолюцией: «За (с поправками в тексте). И. Сталин». Правку же внес чисто стилистическую, убрал повторы. Одну фразу целиком, шесть слов в других. Да предложил свой вариант названия — «Об объединении руководства партийных и государственных органов». После этого к открытым сторонникам проекта примкнул и Андреев. Казалось, решение предрешено, не вызовет возражений. Однако на заседании Политбюро предложение большинством голосов отклонили несмотря на позицию Сталина.
Партия борется за власть…
Что же вынудило часть узкого руководства пойти на столь крайнюю меру, как реформирование партии, поиск для нее нового, менее значимого, менее ответственного места?
Прежде всего осознание вреда, ущерба, который наносило «двоевластие». Бессмысленность, вздорность параллелизма двух властных структур. Но в еще большей степени — нехватка кадров. Тех самых, которые действительно «решают все», для обоих ветвей власти. Нехватка, которая наиболее остро проявила себя в годы войны.
Маленков и как начальник Управления кадров, и как второй секретарь ЦК знал о том намного лучше других, которые узнали обо всем позже. На заседании, проходившем в Управлении пропаганды 18 апреля 1946 г., огласили результаты изучения партии. Данные, свидетельствовавшие об удручающем, если не говорить более прямо, положении.
Из пролетарской партия превратилась в чиновничью. Служащие в ней составляли уже 47,6 процента. Несмотря на это образовательный уровень членов ВКП(б) оказался крайне низким, явно противоречащим успехам культурной революции, которыми так гордились, восхищались. 67,2 процента коммунистов, включая и руководящие кадры — работников райкомов, горкомов, обкомов, крайкомов, ЦК компартий союзных республик, — не имели даже среднего образования. Высшим же обладали только 7,3 процента.
Такими были общие характеристики. Более страшная картина обнаружилась при выборочном обследовании партийной элиты ряда краев и областей европейской части РСФСР. Оказалось, что никто из опрошенных не сумел назвать ни одного произведения Ленина или Сталина. Из 27 работников высшего ранга лишь 16 читали «Краткий курс», но еще до войны. Несмотря на то, что именно в те дни все средства массовой информации излагали, пересказывали, комментировали ответы Сталина на вопросы корреспондента «Правды» по поводу фултонской речи, только немногие сумели ответить на вопрос: кто такой Черчилль? Практически все книг не читали. Не знали элементарного. Например, полагали, что Белинский — русский педагог…
Из 78 заведующих кафедрами истории СССР, существовавших тогда в стране, 18 человек не имели ни степени, ни высшего образования. Среди заведующих кафедрами марксизма-ленинизма число таких «профессоров» превышало 50 процентов. Среди членов верховных судов союзных республик имели высшее образование, правда, не всегда юридическое, 55,2 процента, а среди народных судей — всего лишь около 8.
Эти данные красноречиво подтверждали правоту сторонников реформы, сторонников лишения партии абсолютной, всеобъемлющей власти. Должны были убедить всех, что пора «командиров индустриализации», обладавших лишь одним достоинством — участием в Октябрьской революции, в Гражданской войне, баполонили все партийные органы люди иные.
