Андрей Васильевич - Арийский миф III рейха
Тем не менее расовые эксперты из состава СС не были единственными, кто занимался в национал-социалистском государстве мировоззренческим обоснованием идей о «чистоте расы» и «восточных поселениях». Кроме РуСХА на этом поле также играло РПА — Расово-политическое управление НСДАП. В свое время Вальтер Гросс опубликовал для партийных инстанций несколько учебных материалов по теме «Раса». Для этих целей информационная служба расово-политического управления НСДАП издавала журнал «Новый народ». Однако все эти материалы не имели практической значимости, так как реальное «расовое освидетельствование» было оставлено за СС, Кроме этого, Имперское родовое управление, входившее в состав министерства внутренних дел, было уполномочено устанавливать так называемые «доказательства арийского происхождения» и вело общеимперскую статистику еврейского населения. В этом направлении РуСХА и министерство внутренних дел осуществляли активное сотрудничество. Главное управление СС по вопросам расы и поселений вело также собственную «еврейскую картотеку», которая была значительно расширена в годы войны за счет оккупированных территорий. В 1944 году Гиммлер, и как рейхсфюрер СС, и как шеф полиции, стал вынашивать планы о передаче функций Имперского родового управления Главному управлению СС по вопросам расы и поселений. Но военные поражения Третьего рейха не дали реализоваться этим начинаниям.
КОНКУРЕНЦИЯ В РАСОВОЙ ПОЛИТИКЕ
В поселенческой политике эксперты РуСХА конкурировали с Имперским продовольственным комитетом, который пытался использовать крестьянские поселения в собственных целях. Более подробно проблемы конкуренции между крестьянскими функционерами и эсэсовскими экспертами мы разберем в последующих главах на примере протекторатов. Смежные интересы этих двух структур осложнялись тем, что между Главным управлением СС по вопросам расы и поселений и Аграрно-политическим аппаратом существовали тесные персональные связи. Многие из нацистских сельскохозяйственных функционеров одновременно являлись членами и СС и даже числились в РуСХА. В первую очередь это касалось Вальтера Дарре — первого начальника Главного управления СС по вопросам расы и поселений (1932—1938). С началом войны компетенция этих двух структур стала разграничиваться более четко. Так, например, в Польше нацистская крестьянская организация отбирала соответствующих претендентов из числа «гражданского крестьянского населения», а эсэсовские структуры вели построение «новых крестьянских поселений СС». Во время войны Имперский продовольственный комитет оказался в крайне невыгодном положении, так как по распоряжению Гиммлера до победы над противниками демографическими процессами на восточных территориях могли заниматься лишь эсэсовские структуры.
В условиях того, что на оккупированные территории Западной Польши переселялось огромное количество «фольксдойче», представители Имперского продовольственного комитета были вынуждены сотрудничать с эсэсовскими экспертами, формально войдя в состав переселенческих штабов СС. Но организационное разграничение полномочий оказалось фактически невозможным, когда речь пошла о депортации поляков и евреев, которая осуществлялась силами «оперативных групп» СС. С одной стороны, переселенческие штабы СС являлись составной частью Имперского комиссариата по укреплению немецкой народности, которые возглавлял лично Гиммлер. Однако с другой стороны, большая часть персонала этих штабов, равно как и их руководство, являлась сотрудниками Главного управления СС по вопросам расы и поселений. То есть очевидно, что конкретные люди оказались в сложной ситуации: организационно они находились в составе Имперского комиссариата, но по сути — продолжали работу в РуСХА. Получается, что с началом войны штаб Имперского комиссариата по укреплению немецкой народности взял на себя функции РуСХА в сфере переселенческой политики. Скорее всего, речь шла о процессе дифференцирования и диверсификации, который шел внутри аппарата СС. Основной сферой деятельности РуСХА в годы войны стала расово-политическая экспертиза. Тем не менее именно в первые годы войны в эту сферу деятельности стали внедряться и другие эсэсовские структуры. Часто случалось, что одних и тех же специалистов перебрасывали из одного учреждения в другое. В итоге одними и теми же вопросами занимались Имперский комиссариат по укреплению немецкой народности, РуСХА, III управление РСХА и ряд учреждений, занимавшихся вопросами «фольксдойче». При этом анализ переселенческой политики в отдельных регионах Юго-Восточной Европы показывает, что подобное дублирование являлось отражением общего «поликратического хаоса», творившегося в Третьем рейхе. Но с другой стороны, именно подобная политическая конкуренция заставляла эсэсовских экспертов работать более тщательно в деле расовых зачисток.
Всего же в годы войны в Главное управление СС по вопросам расы и поселений входило около 500 старших и младших офицеров СС, В данном случае речь идет и о берлинском централе, и об оккупированных территориях. В рамках данной книги мы будем называть их расовыми экспертами, хотя в оригинальных документах они наименовались «консультантами по расовым вопросам расового управления СС». Но все-таки расовые эксперты СС отвечали не только за «чистоту расы». Как видим, сначала они занимались отбором в СС, потом стали курировать поселенческую политику, а в годы войны стали ведать также идеологическим контролем и даже материальным обеспечением семей эсэсовских офицеров. Общим во всей их деятельности был акцент на «содействии расово полноценным элементам» и «расовом укреплении немецкого народа». Это обстоятельство позволяет назвать расовыми экспертами всех сотрудников РуСХА.
РАСОВЫЙ ЭКСПЕРТ СС КАК ОСОБЫЙ ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТИП
Но в то же время расовых экспертов надо отличать от референтов по расовым вопросам. Под таким названием в документах встречаются эсэсовские сотрудники, которые занимались курсами «повышения расовой квалификации». В 1938 году эта категория эсэсовцев стала именоваться «эсэсовскими руководителями по вопросам расы и поселений», или РуС-руководителями. Среди нацистских преступников расовые эксперты образовывали особую группу. Эти люди не были интеллектуальными юристами вроде Вернера Беста. Они не были убийцами из оперативных групп СС. Их нельзя даже зачислить в категорию эсэсовских технократов, которые ведали «окончательным решением еврейского вопроса», каковыми были помощники Эйхмана из еврейского сектора Главного управления имперской безопасности. Всех этих преступников роднили радикальные расистские установки, но были и отличия. Все они были неординарными личностями. Они не были рядовыми исполнителями приказов. Они выделялись на фоне многочисленных полицейских странным сочетанием интеллектуальности и слепой веры в национал-социалистскую расовую теорию. Они были прагматиками, сторонящимися зверств массового террора.
Большинство расовых экспертов СС были людьми среднего возраста. Почти все они родились в промежутке между 1900 и 1909 годами. Вместе с тем они принадлежали к так называемому военному поколению молодежи. Они имели академическое образование. Некоторые из них были антропологами, другие изучали агрономию, а затем работали в крестьянских хозяйствах и на зоофермах. Многие из них были членами НСДАП «с периода борьбы», то есть примкнули к нацистам до 1933 года. Часть из них еще до прихода Гитлера к власти вступила в СС. Почти все они прошли специальные эсэсовские курсы, которые позволяли им работать расовыми экспертами и РуС-руководителями. При этом надо отметить, что Главное управление СС по вопросам расы и поселений не было завидным местом для карьеристов, а потому многие шли сюда по идеологическим убеждениям. С одной стороны, эти люди были «предвестниками геноцида». Их планы по германизации Европы были исполнены цинизма и презрения к человеку. С другой стороны, по долгу своей службы они инициировали насильственные депортации и выступали главным звеном в расовом отборе населения завоеванных территорий. Их специфическая функция состояла как раз в этой двойственности: они были теоретиками расизма, которые сами же воплощали свои идеи в жизнь. Их одновременная сопричастность и с теорией, и с практикой позволяет говорить о них как об экспертах в вопросе геноцида.
Наконец, сам собой возникает вопрос: какое место эти расовые эксперты занимали в «черном ордене СС»? Вначале они не располагали достаточным образованием и профессиональными навыками, но тем не менее выполняли в рамках национал-социалистской политики весьма специфические функции. Наряду с этим в источниках имеются многочисленные признаки того, что у них имелся свой собственный менталитет, некое групповое чувство, которое роднило расовых экспертов. Они находились в постоянном контакте между собой, имея при этом прямой выход на руководство СС. Эти достаточно прочные связи стали рваться только в годы Второй мировой войны. Но даже в этом время проводились регулярные совместные заседания расовых экспертов и РуС-руководителей. В частности, начальник РуСХА Отто Хоффман и Рихард Хильдебрандт по собственной инициативе делали все возможное, чтобы пробудить в своих подчиненных чувство сплоченности. Хотя бы тот факт, что возникновение Главного управления СС по вопросам расы и поселений было продиктовано самой сутью национал-социалистского мировоззрения, должен был вызвать подобное групповое чувство. В итоге любой, кто вел речь о «превосходстве нордической расы», должен был неизменно присягать на верность идее «восточных германских поселений».
