Томас Рид - Гудзонов залив (II книга дилогии)
Самое твердое сердце сжалось бы от ужаса в этом положении; дрогнуло и сердце Люсьена.
Он крикнул во весь голос, прицелился и убил ближайшего волка, но другие остались на месте, еще более рассвирепев. Люсьен сжал ружье и взмахнул им со всей силы, но ему угрожала опасность поскользнуться, и его силы иссякали. Он считал себя уже погибшим... Клыки его врагов приближались... Он опять с отчаянной силой замахнулся ружьем...
Долго это ужасное положение продолжаться не могло. Судьба Люсьена была решена. Но подоспела помощь! С холма раздался громкий крик, и Люсьен увидел сбегавшие вниз фигуры. Надежда придала ему энергии, он размахивал ружьем с новой силой, а волки, занятые атакой, не замечали вновь прибывавших, пока четырехкратный залп ружей не свалил нескольких на лед. Остальные с отвратительным воем разбежались, а Люсьен, полумертвый от изнеможения, упал в объятия своих избавителей.
Юноши получили в качестве трофея семь волков. Охотничья экспедиция тоже была удачна, так как были убиты три оленя, которых бросили на холме, когда юноши увидели Люсьена в опасности.
Теперь наши друзья отправились снова за ними и, принеся их в лагерь, принялись за вкусный обед. Люсьен быстро оправился и развлекал компанию подробным рассказом обо всем, что с ним случилось в последние часы.
Глава XXXIX
КОНЕЦ ПУТЕШЕСТВИЯ
Путешественники оставались на месте еще несколько дней, пока не запаслись новым пеммиканом - из мяса северных оленей, которых им удалось убить. Затем, приготовив все заново и взяв с собой несколько шкур, они отправились дальше.
Первые два дня были для них чрезвычайно трудными. Они шли по гористой местности без единого деревца, годного для костра, и страдали от холода больше, чем когда-либо. Франсуа и Люсьен отморозили себе лицо, но им помог Норман, который не позволял им подходить к огню, предварительно не натерев щеки снегом. Скалы, попадавшиеся на их пути, были во многих местах покрыты лишайниками разных сортов, но путешественники не обращали на них внимания, ведь у них имелся пеммикан, которого было такое количество, какое только мог нести каждый из них.
На третий день после ухода из их последнего лагеря перед ними открылась долина реки Маккензи, к северу и югу терявшаяся за горизонтом, покрытая лесом из сосен, тополей и других больших деревьев. Конечно, вид местности был вполне зимний, река была покрыта льдом, и деревья сами были белые от мерзлого снега. Но после Бесплодной земли все это казалось веселым и теплым. Им не грозила больше опасность остаться без огня. Да и дичь в большем количестве попадается в лесных местностях. Вид густого леса придал им бодрости, и в самом лучшем расположении духа они поставили свою палатку на берегу реки. Хотя им еще оставалось пройти несколько сот миль до цели, они решили немного отдохнуть и как можно скорее пуститься в дальнейший путь, непременно держась реки.
Дойдя до реки, мальчики остановились на один день, а затем пошли вниз по ее течению. Они шли по берегу, но иногда, для разнообразия, сходили на лед. Было совершенно безопасно идти по льду, так как он имел более фута в толщину и в состоянии был выдержать груженый фургон вместе с лошадьми.
Несколько ниже того места, где они подошли к реке Маккензи, они нашли зимний лагерь индейцев. Некоторые из них бывали в форте по торговым делам и, зная Нормана, приняли путников очень радушно. Они, чем только могли, помогли мальчикам, но что оказалось ценнее всего - индейцы снабдили их санями и собаками, четырьмя упряжками. Было решено, что в следующее свое посещение форта индейский вождь получит причитающуюся за них плату.
В Северной Америке индейцы и эскимосы не запрягают оленей, а употребляют для этих целей собак, пара которых способна везти взрослого человека со скоростью, превосходящей почти все другие способы передвижения, за исключением, конечно, пара. Когда путешественники отбросили лыжи и, завернувшись в шкуры, уселись в санки, - пятьсот миль, отделявших их от форта, показались им пустяком; и в один прекрасный день четверо саней с сидящими в них мальчиками, вместе с огромным псом, следовавшим за ними, приблизились к частоколу, окружавшему форт. Они не успели доехать до ворот, как все охотники, промышленники, путешественники и другие служащие бросились навстречу и окружили их. Это был поистине час всеобщей радости!..
Для меня же это час грусти, как, надеюсь, и для вас, мой дорогой читатель, - час, когда мы должны расстаться с нашими молодыми путешественниками, пережив с ними столько тревог и волнений.
