Игорь Зимин - Царские деньги. Доходы и расходы Дома Романовых
Надо заметить, что это решение Николая II – одно из множества, которые он как император Всероссийский принимал в течение своего рабочего дня. Для него это была неизбежная «текучка», или, как тогда говорили, «канцелярская лапша». В своем дневнике за 13 мая 1906 г. он только мимоходом упомянул: «Вернулся домой и принял Фредерикса».
Возникает вопрос, чем руководство Кабинета, да и сам государь император отличались от большевиков образца 1920-1930-х гг., которые в гораздо худшей экономической и политической ситуации пошли на такой же шаг, связанный с оптовыми распродажами ювелирных изделий? Следует учесть, что большевики решали колоссальную задачу модернизации страны в кратчайшие исторические сроки, разумно используя ситуацию «Великой депрессии», скупая на западе по бросовым ценам самые передовые технологии, и для этого им «любой ценой» требовались валютные резервы. А что выигрывало руководство Кабинета, принимая подобное решение? В результате Кабинет получил пачку ценных бумаг, превратившихся в пыль в 1917 г., и десяток «лишних» тысяч рублей в период с 1906 по 1917 г. Поэтому, когда мы будем говорить о «ювелирных» распродажах большевиков, следует помнить и это высочайшее решение от 13 мая 1906 г.
Есть основания предполагать, что руководство Камерального отделения, понимая безнадежность попыток спасти всю коллекцию драгоценных камней, пыталось воспрепятствовать продаже хотя бы отдельных камней-уникумов. Невольно возникают аналогии с 1920-ми годами, когда хранители Эрмитажа и Оружейной палаты всеми правилами и неправдами пытались спасти наиболее значимые экспонаты. И по большей части так же неудачно, как и их коллеги в 1906 г. Но, как говорится, «за попытку спасибо…». Вполне возможно, что это были одни и те же люди.
Так, в 1906 г. готовился к продаже изумруд весом в 13 17/32 карата, который поступил в кладовую еще в 1841 г. с оценкой в 773 руб. Этот изумруд в 1906 г. предварительно оценили в 6781 руб. 25 коп. В попытке спасти камень его привезли (беспрецедентный сам по себе шаг) в Александровский дворец Царского Села для «представления» императрице Александре Федоровне с целью «сохранения его в Кабинете» как камня выдающегося качества. Однако императрица «не соизволила» и этот камень продали среди прочих камней по оптовой цене, то есть практически за бесценок.260 Кроме этого камня продали и другие уники – коллекцию прекрасных русских изумрудов, старинные аметисты Екатерины II и много других ценностей, «историческую, научную, да и материальную ценность которых не знал, а может быть, не хотел знать «Кабинет Его Величества»». Кстати говоря, последнюю фразу написал в 1925 г. один из организаторов распродаж коронных бриллиантов.
Поскольку стоимость коллекции была огромна, то в торгах приняло участие ограниченное число участников. Европу представляли парижские ювелиры Ситроэн и Герман, а российскую сторону – поставщики Двора Его Величества Болин и Фаберже. Причем последние объединили свои финансовые ресурсы. Обе стороны накануне торгов представили «свои предложения на покупку полностью вышеозначенной коллекции».
Для проведения тендера организовали специальную комиссию в составе чиновников Камеральной части под председательством «уполномоченного Министерства Императорского Двора гофмейстера Высочайшего Двора Смельского и заведующего Камеральной частью в должности гофмейстера подполковника Новосельского».
На протяжении трех дней (14,15 и 16 августа 1906 г.) в присутствии указанных ювелиров провели «пробную оценку по каталогу всех камней коллекции». 17 августа 1906 г. комиссия приступила к рассмотрению «…покупных цен коллекции драгоценных камней Кабинета и к опросу и установлению заключительных цен конкурса покупателей – тремя последующими переторжками, согласно министерским правилам, подробно обозначенным в протоколе на французском языке». Третья «окончательная переторжка была произведена посредством одновременной подачи закрытых письменных предложений». В результате вскрытия конвертов выяснилось, что высшую цену в 1 000 000 руб. предложили петербургские ювелиры Болин и Фаберже.
Однако министра Императорского двора В.Б. Фредерикса этот миллион не устроил, и поэтому результаты торгов аннулировали. По распоряжению Фредерикса назначается «вторичное состязательное сравнение предлагаемых покупных цен коллекции между ювелирами Болин и Фаберже и г. Сакс, который письмом на имя г. Министра Императорского Двора от 19 августа предложил покупную цену коллекции драгоценных камней Кабинета в 1 075 000 руб.».261 В этот же день (19 августа) Болин и Фаберже письменно заявили Фредериксу об их отказе участвовать «во вторичных переторжках предлагаемых цен». На следующий день, 20 августа, ювелиры Болин и Фаберже уже лично заявили заведующему Камеральным отделением Кабинета, что «предложенная ими цена, упомянутая в протоколе комиссии от 17 августа, не может быть ими увеличена и они, вследствие сего обстоятельства, должны были заявить об их отказе от второй переторжки предложений, хотя таковая была назначена вследствие личной их просьбы Министру Императорского Двора». Трудно сказать, почему Болин и Фаберже отказались от «вторичной переторжки», хотя, как следует из документа, они лично просили Фредерикса об этом. Ведь Болин и Фаберже как оценщики Кабинета прекрасно знали «в лицо» многие уникальные камни из продававшейся коллекции. Мы можем только строить предположения, почему владельцы крупнейших российских ювелирных фирм отказались от дальнейшей борьбы «за камни».
Версия 1 – возможно, Фаберже и Болин исчерпали заранее взаимно согласованный финансовый лимит, отпущенный ими на эту операцию? Тогда почему они просили Фредерикса о вторичной переторжке, видимо, будучи готовыми поднимать цену? Версия 2 – возможно, отказ от дальнейшей борьбы за коллекцию драгоценных камней (отказ от второй переторжки) был эмоциональным выплеском старейших поставщиков Императорского двора, годами бесплатно работавших на Кабинет в качестве оценщиков этих же драгоценностей, которым отказались продать коллекцию камней за очень приличную сумму? Версия 3 – возможно, Болин и Фаберже, обладавшие огромными связями как в аристократической, так и в ювелирной среде, получили какую-то конфиденциальную информацию, заставившую их отказаться от дальнейшей борьбы за камни? Версия 4 – возможно, это были согласованные действия Кабинета и российских ювелиров с целью «раскрутить» парижан на максимальную сумму сделки?
Как меняются времена! Если бы сегодня происходило нечто подобное, мы могли бы предложить еще одну версию – Фредерике получил «откат» (смысл этого понятия Фредериксу пришлось бы долго объяснять с риском получить канделябром по физиономии) от Сакса с суммы сделки, поэтому камни и ушли в Париж.
Все это мы можем только предполагать, но, так или иначе, «предложенная письмом от 19 августа г. Сакс покупная цена всей коллекции драгоценных камней запаса Кабинета, по прилагаемой подробной ведомости, за сумму 1 075 000 руб. получила 20 августа утверждение министра Императорского Двора. 22 августа Камеральная часть Кабинета Его Величества, получив уведомление о внесении в Кассу Министерства Императорского Двора г. Сакс всей покупной суммы (1 075 000 руб.), передала ему всю коллекцию драгоценных камней кладовой Кабинета Его Величества, согласно прилагаемой подробной ведомости, за надлежащими подписями…».262
Через короткое время вырученный от продажи коллекции капитал был «записан на особый счет для приобретения ценных подарочных вещей в случаях особых пожалований от Высочайшего Е.И.В. Имени»263. А через три года подвели первые финансовые итоги этой операции. Согласно справке, составленной в конце 1909 г.: «В депозитах Кабинета Его Величества, по счету капитала за проданную коллекцию драгоценных камней Кабинета Его Величества, к 1 декабря 1909 г. числится 1 110 327 руб. 49 коп., в том числе процентов 35 327 руб. 49 коп.».264 Таким образом, доход Кабинета по процентам с образованного капитала за три года составил 35 327 руб. 49 коп. При этом никто не мог даже предположить (кроме, конечно, В.И. Ленина), что Романовым история отпустила только 7 лет. И через эти 7 лет процентные бумаги, приносящие твердый доход, превратятся в пыль. Хотя, если бы эти камни и остались бы в Кладовой № 2, их с таким же «успехом» продали бы большевики на рубеже 20-30-х гг. Правда, решая совершенно иные задачи.
«Меховая рухлядь» и иные изделия
Кроме драгоценностей в Кладовой № 2 хранилась и «меховая рухлядь». «Географически» это было отдельное помещение со своими сотрудниками, но организационно меховщики числились «под крышей» Кладовой № 2.
В оглавлении «Описной книги по кладовой мягкой рухляди Камерального Отделения Кабинета Его Императорского Величества» перечислены следующие позиции того, что хранилось в кладовой: «Облачения и ризницы; Почетные кафтаны; Шали, парча и другие материи; Горностаевые опуши; Разные меховые вещи; Шкуры звериные: соболя, лисицы, колонки, белки, росомахи, выдры».
