Михаил Постников - Критическое исследование хронологии древнего мира. Античность. Том 1
Но …надо было преодолеть два огромных затруднения. Первое: указанные повторения небесных явлений грубо подмечаются всяким, кто только вообще ими интересуется; но, чтобы определить их точно и, если можно сказать, «остро», нужен длинный ряд умелых наблюдений, математически понятых и обработанных. Считая от одного новолуния до другого, и ведя точный счет дням и часам соответственно промежутка, убеждаемся, что следующие друг за другом периоды между собой неравны; то же и в отношении других наблюдений небесных явлений: движения тел Солнечной системы неравномерны — в этом основная трудность их изучении; нужно умело комбинировать полученные результаты, чтобы вывести некоторую среднюю, важную в календарном деле, длину интервала. Все это составляет задачу астрономии… Второе: календарная единица, напр. год, месяц, принята и удобна только тогда, когда она заключает в себе целое число дней. Но периоды, найденные из астрономических наблюдений, никогда не выражаются в днях целым числом. Поэтому календарная единица неизбежно выходит ошибочной против своего астрономического прообраза, с течением времени эта ошибка накопляется, и календарные даты уже не соответствуют астрономическому положению вещей. Как выравнять эти расхождения? Это задача чисто арифметическая; она ведет к установлению календарных единиц с неодинаковым числом дней… и к определению правил их чередования…
Как только оба указанных затруднения превзойдены, календарная система является законченной. Она получает свое течение как бы независимо от астрономии: только при таком условии она может быть не только правильной, но и общепонятной…» ([21], стр. 4—9).
Здесь в первую очередь важно замечание, что для создания полноценного календаря необходимы астрономические наблюдения. Но как в древности могли достичь необходимой точности в наблюдении, скажем, длины года? Обычный ответ состоит в том, что при достаточно длинных и регулярных наблюдениях может быть достигнута любая требуемая точность. Однако при этом забывают, что для длительных, последовательных и регулярных наблюдений необходимо уверенно и без путаницы год за годом отсчитывать дни, то есть необходимо иметь регулярный и правильный календарь. Даже современные астрономы не любят пользоваться григорианским календарем: они предпочитают юлианский календарь (старый стиль) с более регулярной системой високоса. Простейшим регулярным календарем является юлианский. Поэтому можно с уверенностью сказать, что без юлианского календаря никакая точная наблюдательная астрономия невозможна.
Порочного круга здесь нет, поскольку для создания юлианского календаря особо точных астрономических наблюдений не требуется.
Без всякой астрономии людям издавна было известно, что год делится на четыре сезона, что в каждый сезон приходится, как правило, три полнолуния и что между двумя полнолуниями проходит около 30 дней. Это дает исходную длину солнечного года приблизительно в 380 дней.
Но, когда возникла потребность в регулярном календаре, то должно было быстро (за несколько десятков лет) обнаружиться, что календарь, основанный на таком (или близком) годе, не является климатическим, т.е. начала времен года и хозяйственных сезонов не остаются в нем на одних и тех же датах, а непрерывно сдвигаются. Были ли исправления внесены «методом проб и ошибок», или уже на этом этапе были привлечены какие–то простейшие астрономические факты, судить трудно, но ясно, что довольно быстро первоначальная цифра была исправлена и год стал считаться в 365 дней. Это и было созданием первого, более или менее удовлетворительного, регулярного календаря. Но лет 60—80 должно было хватить, чтобы заметить ошибочность и этого календаря и необходимость поправки в четверть дня. Тут, конечно, простейшие астрономические наблюдения были необходимы. Таким образом, мы должны постулировать, что в это время астрономия (по–видимому, в форме астрологии) уже сделала свои первые шаги. Вообще говоря, тип используемого календаря позволяет оценить достигнутую точность астрономических наблюдений, поскольку нет сомнения в том, что каждый вновь вводимый календарь считался его авторами совершенно точно климатическим, так как никто не захотел бы устанавливать календарь с заведомой ошибкой, приводящей его в негодность уже через несколько десятков или сотен лет. Это «требование климатичности» должно лежать в основе любого рационального обсуждения календарных проблем.
Когда же был введен первый календарь? Не видно причин, зачем нужен точный календарь в период родового строя. Как сообщают этнографы (см. [21], стр. 5), первобытные племена вполне обходятся приблизительным делением года на климатические периоды. Это деление достаточно и для сезонных работ земледельца, и для сезонных откочевок скотоводов.
Напротив, государству с развитой экономикой без календаря обходиться трудно, если не невозможно. Проблемы сбора налогов и взимания процентов, регулярного снабжения двора и армии (особенно в походе), расчеты договорных поставок и т.д. и т.п. — все это требует регулярного и правильного календаря. Без особого риска ошибиться можно поэтому утверждать, что календарь появился одновременно с классовым государством.
В принципе для отправления религиозного культа календарь не нужен. Религиозные праздники можно датировать и без календаря («день сбора плодов», «первое полнолуние зимы» и т.д.). Однако если идея календаря уже появилась и религиозные праздники оказались приуроченными к определенным календарным датам («день Нового года» и т.д.), то правильный календарь (или, точнее, календарь, считающийся правильным) делается совершенно необходимым. Если жертвоприношение богу назначено на определенный день года, то совершение его в любой другой день явится непозволительным богохульством и кощунством.
Применим теперь эти общие теоретические положения к римскому календарю.
Римский календарь
О календаре, которым пользовались древние римляне, наши сведения «происходят из двух различных источников: из живой традиции его передачи, дошедшей до наших дней (!? — Авт.), и из древних документов и сообщений античных авторов» ([12], стр. 97). Согласно этим источникам у римлян будто бы был 12–месячный год в 355 дней, чередовавшийся с 13–месячным годом в 382—383 дня. Средняя продолжительность римского календарного года была, таким образом, на целые сутки больше истинной. Источники сообщают, что уже в V веке до н.э. совершались попытки исправить эту календарную систему и привести ее в соответствие с солнечным годом. «Но эти реформы не помогали… По всей видимости, римляне в какое–то время… отказались от схематических дополнений календаря и… дополняли год тогда, когда в этом возникала необходимость. Со времени Второй Пунической войны и до реформы Цезаря… понтифики регулировали календарь по своему усмотрению. Так же как и греки, … римляне стремились к тому, чтобы определенные жертвоприношения совершались соответственно в одно и то же время года… В действительности интеркаляции (вставки месяца. — Авт.) стали орудием политиков в их борьбе за власть и часто производились произвольно, без учета времени года…
По–видимому, все попытки установить четкие циклы интеркаляции для этого календаря напрасны… Имеющиеся случайные свидетельства… позволяют сделать только общее заключение о том, что в период между Первой Пунической войной (264 г. до н.э.) и Второй (218г. до н.э.) римский календарь более или менее соответствовал юлианскому, отставая от него, возможно, на несколько недель, что во время Второй Пунической войны… дополнениями к году пренебрегали, так что к 190 г. до н.э. римский календарь опережал юлианский на 117 дней (какая точность в оценке ошибки! — Авт.); что это расхождение уменьшилось до 72 дней в 168 г. до н.э., в 46 г. до н.э. отставание составляло 90 дней» ([12], стр. 40—41).
Вся эта информация решительным образом противоречит установленным выше теоретическим положениям. Как могли верующие римляне совершать жертвоприношения богам в явно «неправильные» дни? Как мог в условиях календарной чехарды функционировать государственный фиск и частнопредпринимательская деятельность, неразрывно связанная с контрактами на срок? Достаточно поставить эти вопросы, чтобы апокрифичность и фантастичность «древнеримского» календаря сделались явными.
Более того, сами же историки признают, что в Древнем Риме «урожаи зерна и маслин собирались своевременно, в конце мая и в ноябре соответственно» ([12], стр. 41). А куда же делась разница в 117 дней? Чтобы разрешить это противоречие Бикерман вынужден предположить, что хозяйственная жизнь Рима регулировалась неким другим «идеальным» календарем, «который не зависел от причуд официального календаря» ([12], стр. 41). Спрашивается, кто же следил за правильностью этого «идеального» календаря? И какой это был календарь? Юлианский? На эти вопросы Бикерман пытается дать ответ при обсуждении столь же путаного «вавилонского календаря». Вынужденный и здесь предполагать существование «идеального» хозяйственного календаря, он пишет:
