Александр Немировский - Мифы древности - Ближний Восток
13. По мнению П. Мериджи (Meriggi, 1953, 114) испорченный конец первой колонки содержит рассказ о попытке Кумарби перенести свою беременность на кого-либо другого, это, например, могла быть гора, мать Улликумме.
14. Возможно, выбор Ниппура не случаен, поскольку это главный город шумерского Энлиля, в древнейший период, как и Кумарби, сменившего, на небесном престоле Ану. Также и Нанше, которую в последующем изложении Кумарби призывает на помощь, в шумерской мифологии — дочь Энлиля. Поэтому можно думать о переработке в мифе о Кумарби мифологических мотивов, связанных с Энлилем, который в более раннем мифологическом пласте мыслился прежде всего как бог ветра, грозы, урагана.
15. Присутствие Мардука рядом с Ану и Эа порождает проблемы с теологической точки зрения. Бог второго поколения поставлен в один ряд с первоначальными богами Ану и Эа. Ряд исследователей полагает, что, переписывая древний поврежденный текст, писец ставил имена по своему усмотрению.
16. "Через рот" — так предлагают переводчики мифа понимать стоящее в тексте "из души", поскольку местопребыванием души у хеттов считался рот.
17. Имя первого бога из этой четверки утрачено.
18. Отнесение этих слов к богу Грозы предложено на том основании, что они сопоставимы с другим текстом, явно к нему относящимся, в котором бог Грозы говорит о себе, обращаясь к Ану (Pecchioli Daddi, Polvani, 1990, 119).
19. Сравн. с греческим мифом о рождении Афины из головы Зевса, расколотой молотом Гефеста.
20. Идентификация бога, обозначенного идеограммой Кацал, вызывает споры в науке. В частности Р. Верне и вслед за ним С. Пеккиоли Дадди и А. Польвани полагают, что речь идет об апеллятиве реки Аранцах, что подчеркивает необычность, как бы «перевернутость» происходящего — в противовес обычному восприятию богов, воплощенных в реках и горах, река оказывается мужского рода, а гора женского, поскольку и роженицей оказывается бог, а не богиня (Pecchioli Daddi, Polvani, 1990, 120).
21. Желание сожрать появившегося бога связано с угрозой, которую, прежде чем отправиться на небо, обрушил на Кумарби Ану. И это делает тем более явным влияние на греческий мифа о Кроне, пожиравшем рождавшихся детей, чтобы не быть ими свергнутым с небесного трона.
22. Камень, врученный вместо ребенка, ещё более сближает хеттский миф с мифом о Кроне, которому Рея передает вместо Зевса завернутый в пеленки камень. Согласно предположению В.В. Иванова, назначение камня — лишить Кумарби зубов, обезопасив таким образом жизнь родившегося бога (Иванов, 1977, 284).
23. Камень диорит — это также апеллятив Уллукумме, что подчеркивает связь рассказа о попытке Кумарби предотвратить потерю высшей власти с песней об Уллукумме.
24. Скорее всего, сам миф возник как объяснение древнего культа камня.
25. Ганцура — гора на хурритской территории.
26. Шувалиаши — теоним неизвестного нам происхождения.
27. Что это за боги, неизвестно, поскольку непосредственно за сообщением об их появлении идет большая лакуна.
28. Текст сильно испорчен, и с приведенным его восстановлением, предложенным П. Мериджи, согласны не все хеттологи. Однако в изложении итальянского исследователя содержание речи бога Грозы представляется тем более убедительным, так как в свое время Ану, угрожая Кумарби рождением великих богов из его семени, особо выделял бога Грозы, что свидетельствует о наибольшей угрозе власти Кумарби прежде всего от этого бога.
29. Переводчики текста полагают, что слова Ану о том, что победой над Кумарби может воспользоваться кто-то другой, можно связать с такого рода попытками, изложенными в мифах об Улликумме, Хедамму и в других сходных сюжетах, показывающих, что такие претенденты были.
30. Было обращено внимание на близость названия города с местом пребывания Эа в аккадских мифах. Апсу — воды подземного Океана (Pecchioli Daddi, Polvani, 1990, 124).
31. Эти новые персонажи появляются после лакуны, другая лакуна начинается сразу же после рассказ о них. Поэтому место этих богов в общей композиции не совсем ясно. Появление колесницы (обычно атрибута бога Грозы) союз её с Землей, которому способствовал Эа, и последующее рождение двух новых богов может означать конец противоречий между богом Грозы и Эа, в пользу чего говорит радость Эа при рождении сыновей Земли и Колесницы, но можно предположить также и то, что Эа способствовал появлению сыновей Колесницы бога Грозы, чтобы использовать этих сыновей в борьбе с богом Грозы подобно тому, как Ану воспользовался сыновьями повергнутого им Кумарби для лишения его власти (Pecchioli Daddi, Polvani, 1990, 126).
Песнь об Улликумме [1]
Таблица I.
Лишившись власти, стал думать Кумарби, как покарать бога Грозы, стал он замышлять против него зло. Когда же вся душа его, как драгоценный камень, была обрамлена мудростью, он покинул свой трон, взял в руку жезл, обул ноги в буйные ветры, как в сапоги, и отправился из города Уркисы [2], в котором жил, к Холодному озеру. Кружась над ним, он увидел большую скалу, и сердце его возликовало. Спустился он на эту скалу и оставил на ней свое семя.
Прошло время, и разродилась скала Холодного озера крепеньким малышом. Богини Судьбы и богини Защитницы взяли его и отнесли к Кумарби, положив на колени. Возрадовался Кумарби, начал убаюкивать младенца и выбирать ему имя поласковее. Не было у него лучшей советчицы, чем душа, и вступил он с нею в беседу:
— Как мне сына назвать, которого мне принесли? Назову я его Улликумме [3]. Пусть он тянется к небу и станет там царем! Славный город Куммию пусть он растопчет! Пусть бога Грозы поразит, развеет его, как мякину, раздавит, как муравья! Пусть позвоночник Ташмишу надломит, как тростник! Пусть всех богов, что на небе, распугает, как птиц, пусть расколотит их, как пустые горшки! Но кому мне сына моего отдать? Кто примет его от меня как дар? Кто на Темную землю доставит так, чтобы не увидел его ни бог Солнца, ни бог Луны, чтобы не узрел его бог Грозы, Куммии царь могучий, чтобы Иштар не увидела его, Ниневии владычица?"
И призвал к себе Кумарби слугу Импалури и молвил:
— Слушай, Импалури, что я тебе скажу! В слух превратись! Жезл в свою руку возьми. А ноги обуй в буйные ветры, как в сапоги! К богам Ирсиррам, вестникам моим, шагай! Скажи им: "Приходите! Вас Кумарби к себе призывает!"
Услышав призыв, заспешили, заторопились Ирсирры, поднялись они с тронов своих, путь неблизкий прошли за мгновенья. И сказал им Кумарби:
— Сына возьмите! Примите его как дар, отнесите на Темную землю! Торопитесь! Летите быстрей! Пусть на правом плече Упеллури [4], на ком боги построили небо и землю, стоит он, как меч! Каждый день пусть растет он на сажень, а за месяц растет на четверть версты.
Взяли Ирсирры сына с колен Кумарби, подняли они его, как дар драгоценный, прижали к груди, понесли, на колени к Энлилю положили.
Поднял очи Энлиль, на малыша посмотрел. Тело его из камня кункунуцци [5]. И начал Энлиль со своей душой говорить: "Кто этот малыш? Не суждено ли ему вступить в тяжкие битвы с великими богами? Лишь Кумарби мог замыслить такое зло! Он, породивший бога Грозы, породил ему и врага".
Только это промолвил Энлиль, как ирсирры взяли малыша и поставили его на плечо Упеллури, как меч. И начал ребенок расти. Каждый день он вырастал на сажень, каждый месяц — на четверть версты. Уже за пятнадцать дней поднялся Улликумме высоко. Словно меч, он в море стоял, и было оно по пояс ему. Как молот, вздымался тот камень, уже достигая храмов небесных.
Бог Солнца взглянул с небес, и увидел он Улликумме, с ним он встретился взглядом. И начал тогда бог Солнца беседу с душою своею: "Кто там в море растет не по дням — по часам, на богов непохожий?"
И направился бог Солнца к морю, когда же до моря дошел, руку свою опустил на лицо того, кто к небу вздымался. Камень нащупав, он задрожал от гнева и направился к богу Грозы.
Увидев его приближенье, прислужник бога Грозы Ташмишу стал так рассуждать перед владыкой своим:
— Почему является к нам бог Солнца, властитель великой страны? Наверное, забота его не проста. Нам этим нельзя пренебречь. Ведь если на небе сраженье или мятеж, в нашей стране голод и смерть.
— Поставь трон, Ташмишу, чтобы гость наш мог сесть. Стол прикажи накрыть, чтобы насытиться мог.
Бог Солнца, явившись, не сел на престол, не притронулся к пище. Дали чашу ему с питьем, не пригубил он её. Тогда спросил его бог Грозы:
Уж не тот ли прислужник плох,Что поставил трон,Раз ты не хочешь сесть?Уж не тот ли стольник плох,Что поставил стол,Раз ты не хочешь есть?Уж не тот ли кравчий плох,Что чашу с вином поднес,Раз ты не хочешь пить?
Таблица II.
И услышал бог Грозы бога Солнца речь, узнал он, что в море камень растет. И от гнева его исказился лик. И снова он богу Солнца сказал:
На столе да будет сладок твой хлеб,Вкуси ты его!В чаше твоей да будет сладким вино,Выпей его!Пей, угощайся теперь,Утробу насыть,Делом займешься потом.
Услышав эти слова, бог Солнца стал светел душой. Стал хлеб на столе сладок ему, сделалось сладким вино. Насытив утробу свою, в небо он поднялся. Бог Грозы стал в душу мудрость вбирать. Он и Ташмишу за руки взялись и вместе покинули храм. Сестра их Иштар спустилась с небес. И стала она с душой своей рассуждать: "Куда мои братья летят? Надо мне посмотреть".
