Сергей Цветков - Князь Рюрик и его время
Но вернемся к другим главным городам Русского каганата. Сакральный город Арсания (Артания), расположенный либо в Поволжье, либо в Подонье, скорее всего, был так же и производственным центром, где изготавливались знаменитые булатные мечи — один из важнейших предметов экспорта Русского каганата. Тем более что кузнечное ремесло всегда было сакральным, что у кельтов, что у славян.
Скорее всего, Артания или Арсания был, в первую очередь, религиозным центром русов, куда не допускались чужаки и, возможно, первой сакральной столицей Русского каганата.
Здесь следует вспомнить весьма фантастическое описание славянского храма, стоящего на горе, сделанное Аль-Масуди (X в.), по свидетельству которого часть славян исповедывала христианство, а часть были язычниками и солнцепоклонниками: «В славянских краях были здания, почитаемые ими. Между другими было у них одно здание на горе, о которой писали философы, что она одна из самых высоких гор в мире. Об этом здании существует рассказ о качестве его постройки, о расположении разнородных его камней и различных их цветах, об отверстиях, сделанных в верхней его части, о том, что построено в этих отверстиях для наблюдения над восходом солнца (или: о том, как солнце восходит в этих отверстиях), о положенных туда драгоценных камнях и знаках, отмеченных в нем, которые указывают на будущие события и предостерегают от происшествий пред их осуществлением, о раздающихся в верхней его части звуках и о том, что постигает при слушаньи этих звуков (или: о действии (впечатлении), производимом этими звуками на слушателей). Другое здание было построено одним из их царей на черной горе; его (или: ее, т. е. гору) окружают чудесные воды, разноцветные и разновидные, известные своей пользой (своими целительными свойствами). В нем они имели большого идола в образе человека (или: Сатурна), представленного в виде старика с палкою в руке, которою он двигает кости мертвецов из могил. Под правой его ногой находятся изображения разнородных муравьев, а под левой — изображения пречерных воронов, черных крыльев и других, также изображения странных хабашцев и занджцев (абиссинцев и зангебарцев). Еще другое здание имели они на горе, окруженное (или: окруженной) морским рукавом; оно было построено из красного коралла и зеленого смарагда. В его середине находился большой купол, под которым находится идол, коего члены сделаны из драгоценных камней четырех родов: зеленого хризолита, красного яхонта, желтого сердолика (или агата) и белого хрусталя; голова же его из червонного золота. Напротив его находится другой идол в образе девицы, которая приносит ему жертвы и ладан (или: ему приносили жертвы и ладан (по Шармуа: и просо). Это здание (т. е. его сооружение) приписывают какому-то мудрецу, бывшему у них в древнее время»[236].
Несмотря на фантастичность описания, в нем угадываются храмы балтийских славян, и даже нечто, напоминающее древний Стоунхендж. Возможно подобный храм посвященный, скорее всего Велесу, скотьему богу (в смысле богу богатства, поскольку скот, как говорилось выше, был денежной единицей у славян и кельтов) стоял в легендарном Арсе или Арте.
Здесь следует обратить внимание на одну из версий нахождения острова русов и легендарной Артанией, соотнесенной с сакральным городом Аркона на о. Рюген (Руяна), тщательно проанализированную А.Н. Азбелевым на основе работ В.Б. Вилинбахова: «Особый интерес представляют произведенные Вилинбаховым сопоставления образов русского фольклора, отобразивших народные представления об "острове Буяне", с реалиями западнославянского острова Руяна, на котором находился религиозный центр прибалтийских славян-язычников вплоть до их насильственной христианизации во второй половине XII в. Согласно выводу Вилинбахова, "вся атрибуция острова Буяна (священный характер, священный дуб, змеи, янтарь, священные птицы, старцы и старицы) полностью соответствуют описаниям Арконского святилища на острове Руяне". Сравнение некоторых оригинальных пассажей в текстах народных заговоров восточных славян с атрибутами главного божества славян балтийских — Святовита, в частности, с сохранившимися описаниями его идола, находившегося в Арконе, позволило автору заключить, что эти тексты передают в трансформированном виде древние молитвы, обращенные к Святовиту.
В обеих работах В. Б. Вилинбахов использовал преимущественно записи севернорусских заговоров. Отображение представлений о священном острове можно обнаружить и в других жанрах — главным образом в былинах, записанных в пределах владений Великого Новгорода. "Остров Буян" предстает здесь как средоточие сверхъестественных сил, в частности, как место пребывания символизирующих эти силы мифических животных. Былины, повествующие о вражеском нашествии, имеют нередко в качестве преамбулы так называемый "запев о турах", глубокая архаичность которого у исследователей не вызывала сомнений: два тура, переплыв море, оказываются на "острове Буяне", где их встречает мать — турица; они ей рассказывают об увиденном, она истолковывает его как предзнаменование грядущих бедствий. В записях былины о Даниле Ловчанине богатырю, которого хотят погубить, дают поручение отправиться на "остров Буян", дабы поймать или убить диковинного зверя, одолеть которого богатырю удается обычно только при содействии чудесных сил. На Балтийском острове, по представлениям севернорусских сказителей былин, находился как бы международный центр былинных богатырей.
Гельмольд, рассказывая о современных ему событиях 1168 г., когда король Дании при поддержке поморян и бодричей, высадившись на острове, подчинил "землю руян", писал, что их князь Яромир "с охотой принял крещение" и "привлек этот дикий и со звериной яростью свирепствующий народ к обращению в новую религию отчасти ревностной проповедью, отчасти же угрозами, будучи от природы жестоким".
Свирепый нрав жителей Руяна, отмечавшийся не только Гельмольдом, в древнерусском языке имел обозначение "буий" и производные от него, что, вероятно, привело к соответствующему прозванию самого места обитания этих буйных людей — по близкому созвучию.
Нахождение же там главного языческого святилища балтийских славян в течение ряда столетий — как раз в то время, когда нарастали побудительные мотивы переселений балтийских славян на восток, — очевидно, и закрепило в восточнославянском фольклоре образ "острова Буяна" как средоточия сверхъестественных сил»[237].
Эта попытка идентификации острова Буяна и острова Руяна подводит нас к одной из версий знаменитого острова русов. Вместе с тем, нельзя исключать и того факта, что таких сакральных островов было несколько. Остров в славяно-кельтских мифологиях всегда играл особую, сакральную роль. Не зря такое большое количество версий нахождения острова русов существует в современной науке. Не исключено, что они все правильные. Просто этих островов было много.
Далее Азбелев анализирует исследование чешского ученого И. Грбека: «Рассмотрев в четком, компактном изложении мнения и аргументацию своих предшественников, И. Грбек продемонстрировал уязвимость их построений, констатировал, что им не удалось "прийти к одной общепризнанной точке зрения" и что "предыдущие попытки исходили не из всех фактов, содержащихся в арабском оригинале книги Аль-Истахри". Написанный около 950 г. этот текст послужил источником для почти дословно повторившего его Ибн-Хаукаля и для анонимного автора "Худуд-аль-Алама", который, используя и другие источники, "комбинирует их с первоначальными сведениями Аль-Истахри, что, однако, скорее отрицательно, чем положительно отразилось на ясности текста" (628). Как показал И. Грбек, смущавшие некоторых интерпретаторов противоречивые географические указания, что "Арта" и "Артания" помещаются "между землей хазар и Великим Булгаром" и вместе с тем что за "Артой" находится безлюдная земля, до которой можно дойти до гор, где расположена стена Александра для защиты "от Гога и Магога", и даже, что "Гог и Магог — племена русов", которые "относятся к тюркам" (634), — это индивидуальные добавления некоторых рукописей Аль-Истахри, обязанные в первом случае "ошибке при переписывании" (646), а во втором явившиеся "лишь результатом комбинирования и фантазирования" (648).
Путем скрупулезного текстологического сличения и источниковедческого анализа И. Грбек доказывает не только это. Обратившись к тексту "Худуд-аль-Алам", исследователь констатирует, что указание, будто бы все три центра трех племен руси находятся на "реке Рус", — "результат комбинаций анонимного автора" (632). И. Грбек допускает вначале, что из оригинальных известий этого источника можно было бы "с доверием относиться разве что к сведениям об изготовлении мечей и клинков" именно в "Артабе" (634). Но после сопоставлений с совокупностью аналогичного рода известий арабских предшественников у этого анонима И. Грбек отводит такое предположение, написав: "Автор «Худуд-аль-Алам» знал о производстве мечей в России, однако точное место их происхождения оставалось для него неизвестным. Поэтому он просто приписал их городу «Артабу», о котором на основании данных Аль-Истахри предполагал, что он находится в России" (644).
