Сергей Мирный - Живая сила. Дневник ликвидатора
Волнует начальство и науку, что случилось после взрыва и выбросов с берегами огромного пруда-охладителя АЭС – появляется маршрут разведки «Пруд-охладитель»…
Маршрут «Биостенка» шел по контуру этой подземной «стены» – траншеи вокруг АЭС глубиной 30 метров (это высота 9-этажного дома!!)… В одних местах ее уже строят… то есть роют, и в траншею, заполненную водой, бентонитовую глину заливают (чтоб подземные воды под АЭС дополнительно гидрозаизолировать, окольцевать, не дать им растечься…), на других еще ничего не трогали, а мы уже со всего контура этого кольца данные каждый день привозим…
Маршрут разведки «Припять» проходил по периметру Припяти, вдоль забора из колючей проволоки, который построили, чтобы огородить, оградить город от грабежа…
На самом деле в мое время – в тот период чернобыля, который я застал, – происходил уже фактически переход от разведки к мониторингу, к контролю радиационной обстановки: большинство экипажей ездили изо дня в день по одним и тем же маршрутам… (Но это, замечу, странным образом, вместо того, чтобы облегчить, часто только добавляло перцу в нашу и без того богатую специями жизнь…)
Еще более конкретные примеры, когда надо знать, как радиация на местности распределилась (а это может дать только и исключительно карта радиационной обстановки):
…Забор можно протянуть так, а можно этак. «Так» он будет короче, но а какие там уровни? Если высокие, то, может, протянуть его иначе – по низким уровням? Больше столбов и колючей проволоки потратим (хрен с ним, с деревом и железом!), но при этом люди получат меньше дозы? Или хрен с ними, с людьми, новых пришлют, а древоматериалов и колючки счас не хватает? Вот так все вопросы решаются – должны, по крайней мере, решаться – в зоне радиоактивного заражения.
…Валера в Рыжем Лесу, в той его части, где уровни очень высокие, доезжал по лесной дороге до точки, где он должен был сделать замер, делал замер, натурально, и до следующей точки – она дальше по этой же дороге! – прямо не ехал. А «почитал за благо» сдать назад, развернуться, вообще из леса выехать или по другим дорогам в лесу, он уже знал, где сколько – короче, по низким уровням он объезжал – и попадал к той точке с другой стороны. Потому что между этими двумя точками – с уровнями уже высокими – уровни были еще выше. Которые начальство, к счастью, пока не интересовали. Валеру – тем более. После того как он один раз проехал и промерял. И больше не захотел.
А начальству в следующий раз именно это может и понадобиться – «А как там высокие уровни по лесу расположены?» – чтоб определить, какие участки первыми корчевать и где грунт снимать-хоронить в первую очередь. И насколько уровни высокие? Техника в обычном варианте пройдет? Или надо пускать с освинцованными днищами и кабинами? И сколько времени люди на таких уровнях могут проработать, чтоб (считающиеся в 1986 году безопасными) 2 рентгена в сутки не превысить? Сколько часов, десятков минут будет длиться «рабочий день» одного человека? Или лучше поставить свинцовые листы на кабины, чтоб уменьшить их «проницание» гамма-радиацией – и, значит, уровень радиации внутри кабины уменьшить? И в такое ж число раз «рабочий день» водителей удлинить… И отсюда уже считается, сколько людей надо, чтоб работы велись весь световой день – или вообще беспрерывно? И были выполнены в сроки, указанные «Партией и Правительством»… Вот те вопросы, над которыми сушит голову начальство.
Я уж не говорю про села – для них уровень гамма-радиации был тогда вопросом жизни и смерти – в самом прямом смысле: больше 0,7 миллирентгена в час – смерть: село выселяют; меньше 0,7 – ну, живите пока…
А как она делается, эта карта? И как выглядит?
Достаточно обыкновенно.
На обычную топографическую карту наносится точка – место замера на местности. И надписывается, какой уровень радиации в этой точке… (Да, о главном чуть не забыл! Уровень радиации [63] показывает, какую дозу внешнего радиоактивного (гамма- в данном случае) облучения получит объект за 1 час пребывания на этом месте. Измеряется в рентгенах или миллирентгенах (тысячных долях рентгена) в час, а «в мирное время» (естественный, природный уровень радиации) – в микрорентгенах (миллионных долях рентгена) в час).
Потом точки с одинаковыми значениями уровня радиации соединяют и получают «линии одинакового уровня радиации», похожие на обычные горизонтали на обычных картах (забавно, но эти самые обычные географические карты называются «физическими»; карты радиационной обстановки уж куда физичнее). На обычных картах горизонтали – «линии одинаковой высоты над уровнем моря» – показывают, насколько высок или низок уровень земной поверхности в данной точке или местности, ну и как вообще рельеф выглядит… Что-то похожее показывают и «линии одинакового уровня радиации», но применительно не к высоте, конечно, а к той дозе, которую на данном месте за час получишь. Насколько круто они снижаются, и как далеко тянутся, и где пересекают дорогу и цепляют село (или полностью его накрывают) – все это содержится в карте. И много чего еще.
В карте радиационной обстановки.
И вот для того, чтобы эту бездну данных для построения карты иметь, отдел радиационной разведки Оперативной группы Министерства обороны СССР, занимавший большую комнату [64] в бывшем Чернобыльском райисполкоме и райкоме партии, собирал информацию: обязывал звонить и докладывать (или сам обзванивал и опрашивал) дозиметристов военных лагерей, ПУСО, посты в каких-то важных местах, службы дозконтроля в населенных пунктах… Но так в основном получали данные с периферии – с окраин зоны или из-за ее пределов (там, где жили, короче). А когда дело доходило до ядра зоны – АЭС и ее окрестностей, – то вот это и была работа нашей роты: ее «хозяином» был сам этот штаб, ОГ МО СССР, его отдел радиационной разведки.
И вот для того, чтобы каждый день штаб, Правительственная комиссия, все, кому это надо для дела, имели свежие данные из «сердца зоны» – «держали руку на пульсе», – каждый день экипажи разведки – каждый из трех человек: командир, дозиметрист, водитель – залезают в броник – остроносый, бронированный, похожий на катер-о-четырех-колесах автомобиль разведки – и едут по указанному маршруту. Делая замеры через определенное расстояние (обычно 250 или 500 метров) или в определенных точках, которые должен кто-то из экипажа знать (а значит, бывать на этом маршруте раньше).
На точке:
командир командует, где остановиться;
дозиметрист вылезает из дыры люка на верх броника, спрыгивает оттуда вниз, делает несколько шагов от броника…
Замер производится так:
1) светло-металлический цилиндрик зонда – обычно он прикреплен к дюралевой трубке-держаку метровой длины – подносишь к самой земле (такой замер называется «земля»);
2) нажимаешь кнопку «ИЗМЕРЕНИЕ» на верхней панели зеленого дозиметрического прибора ДП-5 (он в красно-бордовом футляре из кожзаменителя висит на уровне пояса: некоторые, правда, носили прибор выше, на груди, чуть не под подбородком – ремень укорачивали);
3) ждешь, в каком месте шкалы остановится начавшая движение стрелка… (При этом в первые поездки думаешь: «Если б прибор мерил побыстрее…» Потом привыкаешь, ничего не думаешь – просто ждешь.)
Второй замер на точке – «фон»: зонд держишь в метре от земли – на высоте, где у человека начинаются потроха (именно «фон» принимают в расчетах дозы облучения, он – главный замер). Жмешь на кнопку «ИЗМЕРЕНИЕ»…
Если зашкаливает – значит, неправильно оценил уровень в этом месте – по тому, что ты до этой точки намерял и вообще знал об этом месте – и этой местности… Зашкаливает – переключаешь на более высокий диапазон щелчком черного клюва-переключателя…
И повторяешь измерение…
…Действие радиации, как и действие высокой температуры, механического удара, зависит от проникающей в организм энергии – ее дозы…
Чернобыльская ДЕЗИметрия*
Масса вещей, без которых дома и дня не проживешь, в чернобыле и даром не нужны. А вещь обычно наиэкзотичнейшая – тут вдруг оказывается нужна как воздух.
И находится в напряженнейшем дефиците.
Или ее просто нет.
Например, индивидуальный дозиметр.
«Как! – воскликнете вы. – Не может быть! Вы ж были военные – тем более разведка! К третьей мировой атомной-переатомной… атомной-термоядерной, то есть… войне готовились! А какая ж ядерная война без измерения доз радиоактивного облучения личного состава? Ведь именно по дозе судят, можно ли солдату-офицеру в действиях на радиационно-зараженной территории дальше участвовать или его нужно из зоны высоких.уровней радиации выводить? А если военнослужащие уже получили большие дозы, тем более важно знать, какие именно дозы! Без этого ведь правильно медпомощь переоблученным людям не окажешь! Уж чего-чего, а дозиметров-то, этих небольших штучек, должно было быть навалом! Ведь вся страна, по сути, работала «на оборону», на возможную ядерную войну! (Это я подтверждаю как химик-прикладник, кой-чего повидавший на советских заводах и химкомбинатах.) Нет, уж чего-чего, но индивидуальных дозиметров должно быть навалом!»
