Юрий Семенов - ВЫПУСК 2. ИСТОРИЯ ПЕРВОБЫТНОГО ОБЩЕСТВА
В полигинной форме патриархического брака наглядно выступает неравенство мужчины и женщины не только в сфере экономических, правовых и т.п. отношений, но и в отношениях собственно между полами. Если женщина по закону может вступать в отношения только с одним мужчиной, то мужчина - одновременно с несколькими женщинами.
При моногамной форме патриархического брака между мужчиной и женщиной в этом отношении существует равенство. Не только женщина может иметь лишь одного мужа, но и мужчина - лишь одну жену. Но это равенство всегда носило чисто формальный характер. Не будем уже говорить о том, что если мужчина мог иметь голос при решении вопроса о его вступлении в брак, то с мнением женщины при выдаче ее замуж считались мало или совсем не принимали его во внимание. Неравным было и реальное положение супругов.
Особенно ярко оно проявлялось в тех классовых обществах, где хотя и господствовало единобрачие, но соблюдение верности считалось обязательным только для жены. К числу таких обществ относилось древнегреческое. Общество не осуждало внебрачные связи мужчин, ибо объектом их были главным образом рабыни. Это не ставило под угрозу ни целомудрие свободных девушек, ни верность жен. Родившиеся от таких связей дети не имели социального отца, но у них был господин.
Неравенство мужчины и женщины в сфере собственно отношений полов имеет место и при классической форме моногамии, при наличии в обществе запрета не только женщинам, но и мужчинам вступать в половые отношения вне рамок брака. Это прежде всего связано с тем, что в обществе, основанном на частной собственности, нет реальной силы, которая могла бы заставить мужчин соблюдать этот запрет.
Женщины, разумеется, такой силой не являлись. Что же касается мужчин, то их позиция была крайне противоречивой. Каждый мужчина, который был женат и имел дочерей, конечно, хотел, чтобы другие мужчины соблюдали эту норму, но для него самого следование ей не всегда было желательным. Что же касается неженатых мужчин, то они вовсе не были заинтересованы в соблюдении этого запрета.
В результате в классовом обществе запрет половых отношений вне брака, когда он существовал, имел реальную силу по отношению лишь к женщинам, но не мужчинам. Если не формально, то фактически в таком обществе моральные нормы, регулирующие отношения между полами, были правилами поведения, обязательными лишь для женщин. Только в случае их нарушения женщинами общество применяло реальные санкции.
Поведение мужчин по существу находилось вне сферы их действия. В случае нарушения ими норм, формально являвшихся всеобщими, общество фактически не вмешивалось. Формальное осуждение таких поступков, если оно вообще имело место, прекрасно уживалось с реальным их санкционированием.
Именно имея это в виду, исследователи нередко говорят о существовании в классовом обшестве двух качественно отличных систем, двух различных стандартов половой морали, один из которых относится к женщинам, а другой - к мужчинам. Конечно, говорить о половой морали для мужчин в том смысле, который вкладывается в эти слова, когда речь идет о половой морали для женщин, не приходится. Никакой специальной системы моральных норм, которая бы регулировала поведение мужчин в области отношения полов, не существовало. Скорее можно говорить не о половой морали для мужчин, а об отсутствии всякой морали, об аморализме.
Раздвоение требований, предъявляемых обществом к поведению мужчин и женщин, нашло свое отражение не только в морали, но и в праве. В той же Франции XIX в., в которой жена за нарушение супружеской верности могла быть приговорена к тюремному заключению, муж подлежал наказанию только в том случае, если открыто содержал любовницу в общем с женой доме. Если вина его была доказана, он должен бы уплатить штраф в сумме от 100 до 2000 франков. Тем самым французское законодательство XIX в. признавало за мужчиной право иметь любовницу при условии, если он будет с ней встречаться вне супружеского дома.
Мужчина в классовом обществе, таким образом, пользовался значительной половой свободой. За ним всегда фактически признавалось право на добрачные и внебрачные связи. Все это с неизбежностью порождало, с одной стороны, проституцию, с другой, - супружескую неверность женщин.
4.4. Изменения в родственной организации общества: появление парафилий
На стадии предклассового общества семья становится единицей отдельной, особой (обособленной) или частной собственности. Постепенно исчезают дележные отношения и дележные круги, хотя пережитки их еще долгое время продолжают сохраняться. Их находят даже в крестьянском мире классовых обществ. Семья становится прочным экономическим единством. В чисто экономическом плане связь человека, включая главу семьи, с членами этой ячейки общества становится гораздо более прочной, чем связь с членами своей филии, не входящими в его семью. Однако филия, потеряв во многом (но не полностью) экономическое значение, продолжает оставаться крайне важной для человека, ибо она и только она способна обеспечить защиту человека от покушений членов других родственных групп на его личность, включая жизнь, и его имущество.
В результате синтеза семейных и филийных связей возникает очень своеобразное социальное образование, состоящее из семей, главы которых (и значительная часть их членов) входят в одну филию. Одним из первых отделил эту социальную форму от всех остальных советский этнограф Марк Осипович Косвен. Он назвал ее патронимией (от греч. патер - отец и лат. nomina - имя). Название было явно неудачным. Действительно некоторые такие группы назывались по имени человека, от которого произошли все члены филии (Васильковичи, Ивановичи и т. п.). Но далеко не все. Точно такие же группы могли носить самые различные названия. Кроме того, были открыты по существу такие же образования, но связанные не с патрифилиями, а матрифилиями.
Но главное, ни М. О. Косвен, ни многие другие этнографы, так и смогли разобраться в природе этого объединения. Одним и тем именем они называли три разные совокупности людей. Рассмотрим их, беря для простоты патрилинейный вариант.
Первая из них - филия, т. е. группа людей, связанная происхождением по одной линии от общего предка, в данном случае - мужчины. В эту группу входили и мужчины и женщины. Но из числа ее членов в семьи, возглавляемые членами филии, в силу акойтии филии могли входить исключительно лишь мужчины. Женщины при выходе замуж переходили в семьи, главы которых обязательно принадлежали к другой филии.
Вторая группа - все мужчины филии, которые составляли ее ядро - нуклефилию. Нуклефилия была ядром не только филии, но выделенного М.О. Косвеном социального образования, состоявшего из семей. В эту, третью, группу, кроме мужского ядра филии, входили женщины, которые были супругами мужчин филии и обязательно принадлежали к другим филиям. В последующем изложении я буду называть это образование парафилией (от греч. пара - возле, около, при).
Определяя “патронимию” как совокупность семей, М.О. Косвен (а вслед за ним многие другие этнографы) то и дело это забывает об этом и употребляет введенный им термин для обозначения не только парафилии, но также нуклефилии и филии, что, конечно, недопустимо. Различение этих трех групп является обязательным условием научного исследования.
С чисто формальной стороны парафилия по своей структуре неотличима от родовой общины, какой она была у народов, у которых после перехода к индивидуальному браку основной иждивенческой ячейкой стала семья. Но родовая община была социоисторическим организмом. В первобытно-престижном обществе возникла целая иерархическая лестница филий. И в принципе в предклассовом обществе каждой филии могла соответствовать парафилия. Во всяком случае в некоторых предклассовых обществах действительно существовала целая иерархия парафилий. И на стадии предклассового общества существовали общины, которые нередко называют однородовыми. Эти общины одновременно были и парафилиями. Парафилиями были нередко и кварталы крупных деревенских общин. Были парафилии, ядром которых были ядра генофилий. И эти парафилии часто принимают за роды и называют родами.
В истории науки разработка проблемы рода началась на материалах, относившихся к предклассовому и раннему классовому обществу (древние греки, римляне, кельты, германцы, славяне). Поэтому то, что они называли родом, в действительности было парафилией. С этим и связана классическая триада: семья, род, племя. Под семьей чаще всего понимали большую патриархальную семью, род у них выступал как объединение семей, возникшее в результате разделения одной большой семьи, племя - как союз подобного типа родов.
