Александр Музафаров - 10 мифов о России
Значит ли это, что в российском обществе была группа лиц, дискриминированная из-за своего безбожия? На самом деле такой группы не было. Настоящих атеистов, тех, «кто ни во что не верит, даже в черта, назло всем», немного даже в современной России, что подтверждается результатами социологических исследований. В 1999 году в рамках российского этапа международного исследования WORLD VALUES SURVEY респондентам было предложено определить свое отношение к религии. Для сравнения мы приведем данные аналогичного опроса, проведенного весной 2005 года социологической компанией «Башкирова и партнеры».
МОЖЕТЕ ЛИ ВЫ СКАЗАТЬ, ЧТО ВЫ (В % ОТ ЧИСЛА ОПРОШЕННЫХ):
Таким образом, даже сейчас, после 70 лет советского режима, одной из задач которого было искоренение религии всеми доступными средствами и методами, число атеистов составляет лишь 4,4% от населения страны!
Характерно, что уровень 4,4% не является чем-то из ряда вон выдающимся. В следующей таблице приведено число сознательных атеистов в других развитых странах.
Приведены ответы убежденных атеистов в процентном соотношении от числа опрошенных по каждой стране. По данным WORLD VALUES SURVEY 1999-2001 гг.
Как следует из приведенных в таблице данных, атеисты находятся в меньшинстве и в коммунистическом Китае с его «культурной революцией», и в либеральной Франции, где борьба с религией идет с небольшими перерывами более двухсот лет. А в демократических США процент атеистов почти совпадает с таковым в фундаменталистском Иране.
Объяснить столь невысокий уровень атеизма можно, если отрешиться от знакомого нам с детства взгляда на религию как на заблуждение человечества, и признать, что религиозные убеждения и верования есть обычная и необходимая часть полноценной человеческой личности. Атеист — на самом деле не «продвинутый и развитый», а напротив — ограниченный человек, лишенный важнейшей части человеческого.
«...Я впервые близко увидел глаза верующего человека. Это были просто светлые, осмысленные и живые глаза. А меня пронзила мысль: этот человек, мой сверстник, здесь у себя дома, а я — в русском монастыре — хожу как иностранец! Почему этот парень, которого в школе учили тому же, чему и меня, знает что-то такое, что для меня совершенно закрыто? Ведь он знает все то, чему учили меня, и при этом он — здесь! И значит, чтобы стать верующим, надо знать что-то такое, чего не знают атеисты?!»[140] — так описал момент своего обращения к вере бывший студент кафедры научного атеизма, а ныне профессор Московской духовной академии, известный православный миссионер дьякон Андрей Кураев.
Право человека быть духовно ограниченным в старой России не признавали.
СемьяВажным критерием по оценке степени свободы общества служит семейное законодательство. В современной России действующий Семейный кодекс не только освобождает членов семьи от каких-либо обязательств по отношению друг к другу, но вообще не содержит в своих статьях определения понятия «семья». Вот такая свобода полная — кодекс есть, а семьи нет.
Как обстояло дело в Российской империи? Была старая русская семья тем «темным царством», о котором нам говорили на уроках литературы в школе?
Для начала отметим, что дореволюционное законодательство признавало независимость семьи по отношению к государству и поэтому с некоторой осторожностью подходило к регулированию внутрисемейных отношений. Так, «русское законодательство в отличие от западноевропейского, причисляющего брак к институтам гражданского права, смотрело на брак как на акт религиозный по преимуществу, в силу чего и нормирование его в важнейших вопросах (в вопросах заключения и прекращения) отдавало в руки того вероисповедания, к которому принадлежали супруги»[141].
Важно отметить, что государственное законодательство лишь закрепляло на юридическом уровне сложившиеся в религиозном праве нормы, то есть фиксировало то, что есть, а не навязывало и регламентировало. Тем самым юридически закреплялась независимость семьи от вмешательства со стороны государства.
Такой подход фактически переводил отношения между супругами в область нравственно-религиозных отношений и ограничивал регламентацию внутрисемейных отношений со стороны государства лишь несколькими основными принципами. В официальном комментарии к своду семейного права Российской империи говорилось следующее: «Союз между родителями и детьми, как и союз супружеский, трудно поддается регулированию права, так как отношения, возникающие из этого союза, являются более естественно- нравственными, чем юридическими, вследствие чего и законодательство не может дать в этом случае точных предписаний. Поэтому, при определении этих отношений, оно ограничивается только общими чертами»[142].
Рассмотрим эти общие черты. Для начала отметим, что в отличие от нынешнего законодательства супруги наделялись неравными правами по отношению друг к другу. Согласно «Своду законов Российской империи»:
«Жена обязана повиноваться мужу своему, как главе семейства, пребывать к нему в любви, в почтении и в неограниченном послушании у оказывать ему всякое угождение и привязанность, как хозяйка дома»[143].
В свою очередь: «Муж обязан любить свою жену, как собственное тело, жить с нею в согласии, уважать, защищать, извинять ее недостатки и облегчать ее немощи. Он обязан доставлять жене пропитание и содержание по состоянию и возможности своей»[144].
Таким образом, законодательно вводился институт главы семьи, которым признавался муж. Наличие этого института делало семью не только объектом права (как в наши дни), но и субъектом оного, то есть семья имела свое юридическое лицо и могла через суд защищать свои права как единое целое.
Вторым важным, с нашей точки зрения, принципом дореволюционного семейного права было обязательное совместное проживание супругов: «Супруги обязаны жить вместе. Посему: 1) строго воспрещаются всякие акты, клонящиеся к самовольному разлучению супругов; 2) при переселении, при поступлении на службу или при иной перемене постоянного места жительства мужа жена должна следовать за ним».
Долгое «безвестное» отсутствие одного из супругов признавалось законом достаточным основанием для развода, хотя и в этом случае государство принимало меры, прежде всего, к соединению семьи.
Третьим фундаментальным принципом традиционного семейного законодательства являлось признание государством власти родителей над детьми. Причем, в отличие от законодательства других европейских стран начала XX века, где власть родителей была ограничена возрастом достижения совершеннолетия, российское законодательство считало родительскую власть не ограниченной временем — даже после смерти родителей дети были обязаны«почитать память родительскую». Даже взрослый человек, находящийся на государственной службе, достигший чинов, все равно был вынужден в некоторых случаях (например, при вступлении в брак) испрашивать дозволения родителей.
Если присмотреться к приведенным выше формулировкам поглубже, то можно заметить, что даже с позиций нашего времени содержащиеся в них нормы являются разумными. Рассмотрим их по порядку и начнем с первой — неравенства супругов в семье. Для начала отметим, что традиция считать мужа главой семьи сохранилась и в наше время — в ходе проведенного исследовательским центром РОМИР в феврале 2003 года всероссийского опроса общественного мнения, посвященного проблемам семьи, 59% наших сограждан заявили, что главой семьи должен являться муж, 13% — жена. Только 15% россиян считают, что в семье отсутствует понятие «глава семьи», а еще 13% опрошенных затруднились с ответом на данный вопрос. Таким образом, подавляющее большинство граждан России (72%) выделяют институт главы семьи, то есть допускают неравенство супругов. Да и, положа руку на сердце, много ли читатель может назвать семей, в которых оба супруга играют одинаковую роль в принятии решений?
И вот здесь мы подходим к еще одному коренному противоречию между институтом семьи и современной формой общественного устройства — это противоречие по вопросу о равенстве.
Равенство является вторым, после свободы, важнейшим и фундаментальным принципом демократии. Принцип равенства провозглашается в первой же строке Декларации прав и свобод, сразу же за словом «свобода»: «Все люди рождаются свободными и равными в правах...»
Семья же устроена принципиально на других началах. В ее основе — отношения между родителями и детьми, двумя категориями, которые не могут быть равными по самой своей сущности. Семья несет в себе начало иерархии и тем несет угрозу для «общества всеобщего равенства». Поэтому демократическое государство и пытается различными способами изменить институт семьи под свои нормы, а в идеале — полностью уничтожить его. Недаром в нарисованных стараниями фантастов и футурологов картинах общества будущего нет места семье. Пожалуй, наиболее откровенно об этом написал в середине XX века советский писатель Иван Ефремов:
