Валерий Киселев - Взорванный плацдарм. Реквием Двести сорок пятому полку
Мы с комбатом сидим на командном пункте полка, который представляет собой огромную палатку, где находятся две буржуйки, столы с картами, стулья. Офицеры штаба постоянно заняты: кто-то работает с картами, кто-то разговаривает с подразделениями по телефону или радиостанции.
Булавинцев только-только поговорил с командиром полка, который ставил перед ним очередную боевую задачу. Офицеры о чем-то очень долго и тихо разговаривали, склонившись над картой. С осунувшегося лица комбата не сходит выражение озабоченности. По всему видно, что Булавинцев на пределе сил.
Разговариваем с комбатом. Тот подробно объясняет, как его батальон в течение трех дней ожесточенно пробивался к Минутке. Сергей чертит схему: дома, повороты, улицы. Подробно рассказывает, как брали многоэтажки и на каких этажах шли наиболее ожесточенные бои. Такое впечатление, что трое суток ада в центре города комбат помнит поминутно. За эти дни батальон потерял шестерых убитыми и тридцать шесть человек были ранены.
– Всех жалко, – как бы оправдываясь, говорит Булавинцев. – Но пойми, для таких боев – это еще очень маленькие потери. Оборона у них была мощная, и сражались отчаянно. Им терять было нечего, а мне своих бойцов очень жалко!
– У тебя дочь родилась, – стараюсь перевести разговор на другую тему.
– Да, – говорит комбат.
– А когда?
И тут по лицу Булавинцева расплывается виноватая улыбка.
– Ты знаешь, – говорит Сергей через некоторое время, удивленно крутя головой, – не помню. Честное слово, не помню. Как же я мог забыть?
– Но имя хоть помнишь?
– Да, Лена.
Через некоторое время, пробежав записи в своем командирском блокноте, куда занесены потери, нужды батальона в оружии и боеприпасах, Булавинцев облегченно вздыхает и говорит: «Девятого октября. Ну как же я мог это забыть?»
Привязанность
Любое подразделение, которое проводит несколько месяцев в Чечне, постепенно обрастает живностью. К солдатам прибиваются бездомные собаки и кошки. По большей части все-таки собаки, причем всех мастей и возрастов. Военные не только их не гонят, а наоборот – привечают: подкармливают, перевозят с места на место, а в свободное время обязательно играют.
Разговариваем с одним из солдат.
– Знаете, – говорит тот, – поначалу вообще не мог стрелять. Рука как-то не поднималась. А мне командир кричит, что если не ты убиваешь, то тебя убьют. Начал стрелять. А потом вообще как-то все равно стало. Видишь, что человека убиваешь, и в душе вообще ничего не шевельнется. Ни жалости нет, ни страха за то, что сделал. А чего их, чеченов, жалеть-то? Они же нас не жалеют!
Солдат сплевывает и подзывает щенка, который бегает по грязи. Тот стремглав мчится к нам. Солдат достает чернющей от въевшегося масла и грязи рукой кусочек печенья и начинает кормить щенка.
– Хороший он, – говорит изменившимся голосом солдат. – С нами с самого Грозного. Мы его не бросим. А как бросить, когда у него никого нет?
Интриги
Разговариваем с офицером штаба о наградных за Грозный.
– Представили всех, – говорит тот. – Да и как не сделать этого, когда так воевали? Другое дело, что, наверное, лишь малая часть получит награды. У нас представления странным образом теряются вверху – и оттуда никакого ответа. Да что об орденах для солдат говорить, если Юдину уже не раз на Героя посылали, да без толку. Теперь вот снова наградной ушел.
– Получит?
– Вряд ли, – сомневается офицер. – У нас же как: помнят о человеке, лишь когда он нужен. Вот выведемся – и о нас все забудут. До следующей войны…
Олег Блоцкий, журнал «Самиздат» (Февраль 2000 года, Урус-Мартан – Танги – Мартан-Чу – Владикавказ – Москва)
За мужество и героизм, проявленные в этих боях, командующий группировкой войск в Чечне генерал-лейтенант Владимир Булгаков представил командира полка полковника Сергея Юдина и командира батальона майора Сергея Булавинцева к званию Героя России. Шло время, но ответа на эти представления не было. Документы, по всей видимости, где-то затерялись…
Сергей Булавинцев отправил письмо на имя Верховного главнокомандующего. Вместо детального и объективного разбирательства сотрудники администрации Президента России «отфутболили» письмо офицера в Минобороны – туда, где, собственно, и утеряли представления. Правда, в декабре 2001 года его пригласил на беседу первый заместитель начальника Главного управления кадров Министерства обороны генерал-лейтенант Резник. Внимательно выслушал, обещал разобраться и помочь. Но, видимо, пока еще не разобрался…
Ходатайство командира полка о награждении подчиненных могут, конечно, не утвердить вышестоящие должностные лица. Но представления на них были подписаны всеми, кому положено, включая командующего группировкой. И только Президент России должен принять окончательное решение: достоин офицер звания Героя или нет.
Тот, кто знает армейскую систему, согласится, что не мог быть утерян документ, у которого был исходящий номер и который ушел в вышестоящий штаб. Там его обязательно бы зарегистрировали. Но на каком этапе и в каком штабе исчезли документы – неизвестно. Остается надеяться, что их все же рано или поздно найдут.
«Есть у него характер…»
Юрий Чердаков, старший сержант, контрактник:
– Одного солдата-срочника никак не увольняли из полка из-за волокиты строевой части. У него жуткое было ранение, в живот, он весь был белый-белый, когда я его увидел. То, что он жив – это чудо. Мы объяснили ситуацию комбату Булавинцеву, что вот, наш товарищ не может уволиться из полка и получить боевые деньги. Мать за ним приехала, живет две недели, и никак не могут оформить документы. Майор Булавинцев пошел в строевую часть, а там подполковник по телефону с кем-то говорит. «Ну-ка, майор, ты подожди в коридоре!» – «Меня так это задело, – рассказал Булавинцев, – я в коридор не вышел, а разбил ему о голову телефонный аппарат».
Ходили слухи, что потом этот подполковник написал на Булавинцева заявление в милицию. Было какое-то разбирательство. В результате Булавинцева отправили на реабилитацию. Теперь понятно, почему он не получил Героя России? Есть у него характер… А мы-то думали, что он станет генералом…
Помню, как в полку, когда он нас увидел: «Вы – мои солдаты, чудо-богатыри!», и выгнал на плац полковой оркестр. «Будете для них играть, пока они находятся на территории полка». Кто-то из музыкантов хотел сбежать, так еще получил от Булавинцева. Мы просто ходили, своими делами занимались, а оркестр для нас играл…
«Солдат наградами обидели…»
Александр Шмелев:
– Мы с одним капитаном брали высоту, он еще старлей был, так у него наград – во! А солдат наградами обидели. Нас из двенадцати человек с наградами вернулись всего четверо. Хотя Минутку брали практически все. Обидели из наших Магомедова, он дагестанец, но шуйский, в нашем взводе воевал. Ему – никакой награды. Мы 9 мая идем с наградами, а он нет, хотя был снайпером. Другому снайпер полспины распорол, медсестра из питерского ОМОНа дала справку, что он ранен, а он в госпиталь не поехал и тоже остался без награды.
Александр Лихачев, начальник штаба полка, подполковник:
– После взятия Грозного уволили часть бойцов-срочников и офицеров, кто отслужил полгода. Тогда в полк приехал из запаса политработник, майор, рыжий такой, он был назначен психологом первого батальона. Через несколько дней он сломал ногу и давай плакать: «У меня пятеро детей…» Ногу ему загипсовали и назначили старшим печатать наградные представления. Я его через год в Мулино увидел – у него на груди был иконостас наград, в том числе медаль «За отвагу», орден Мужества…
Из Журнала боевых действий
16 февраля
С 6.00 2-й батальон начал выполнять поставленную задачу. За 2-м батальоном в 8.00 приступил к выполнению задачи 1-й батальон. Роты батальона выдвигались по указанным маршрутам на свои огневые позиции и занимали ротные опорные пункты. К 11.30 1-я рота заняла указанный опорный пункт, к 12.30 2-я рота заняла указанный район обороны, к 13.00 3-я рота заняла свой опорный пункт. К 16.00 1-й батальон выполнил поставленную задачу и занял указанный район обороны.
17 февраля
Полк продолжал выполнять поставленную боевую задачу. Обстановка не изменилась. Подразделения 1-го и 2-го батальонов закреплялись на занятых высотах, проводили работы по инженерному оборудованию огневых позиций. Разведрота проводила разведывательные мероприятия согласно указаний КП и НШ. Дежурные силы и средства вели наблюдение на огневых позициях. Артдивизион вел огонь по плановым целям командира полка. Командир полка с 9 до 14 часов работал во 2-м батальоне, с 10.00 до 13.00 в полку работал командир 3-й мотострелковой дивизии.
18 февраля
