Православная Церковь и Русская революция. Очерки истории. 1917—1920 - Павел Геннадьевич Рогозный
В Российской империи епархиальный владыка утверждался императором из кандидатов, представленных Синодом. Характерной чертой «синодального православия» было частое перемещение архиереев с кафедры на кафедру. Хотя разделение епархий по трем классам было официально отменено в 1867 г., неофициальные представления о престижных и опальных кафедрах сохранялись. Большую роль при перемещении и назначении имели личные связи владыки не только в церковной, но и в светской среде. Конечно, и в XIX в. многие церковные деятели понимали «неканоничность» подобных практик.
Вопрос о выборах епископата активно обсуждался в печати в годы Первой русской революции. Данная проблема обсуждалась и на Предсоборном Присутствии в 1906 г. Сторонники выборного начала ссылались на правила, существовавшие в древней Церкви, когда епископ выбирался голосами духовенства и мирян. По их мнению, это должно было восстановить утраченную связь между народом и его архипастырями. «Большинство русских епископов, несомненно, получили назначения не без политического влияния», — говорил на Присутствии профессор Петербургской Духовной академии протоиерей Александр Рождественский. По его мнению, «современный состав епископата мог бы также продать свое стадо за политические блага, как епископы Юго-Западной Руси в XVI веке, приняв унию с Римом».
Противники принципа выборности утверждали, что он стал в XX в. неким фетишем: «Люди думают, что стоит его применить, как сразу наступит счастье», — считал член Государственного совета Ф.Д. Самарин. Говорилось на Присутствии и о том, что Церковь не должна копировать гражданские политические нормы. Противоположные мнения высказывались по поводу выборов на предстоящий Собор, а также о возможности и процедуре избрания на нем патриарха. И хотя Предсоборное Присутствие высказалось за избрание епископов, никаких практических последствий это решение не имело, так как тогда созвать Собор не удалось.
В последние годы существования монархии назначения и перемещения епархиальных архиереев стали связывать с именем Распутина. Более того, за многими архиереями пожизненно закрепилось прозвище «распутинца». После Февральской революции это обвинение активно использовали и правые, и левые силы. Особенно скандальной была история рукоположения и назначения в Тобольскую епархию полуграмотного Варнавы (Накропина). Архиепископ Антоний (Храповицкий) по этому поводу сказал, что Синод с таким же успехом мог и «черного борова поставить в епископы», вспоминал протопресвитер Георгий Шавельский.
Вопрос о введении выборного начала вновь встал после Февраля. Особую актуальность ему придавало то, что несколько кафедр, в первую очередь Петрограда и Москвы, после увольнения наиболее одиозных архиереев стали вакантными.
Вопрос о правилах церковных выборов стал одной из причин конфликта нового обер-прокурора В.Н. Львова со старым составом Синода. Как говорил сам Львов в беседе с корреспондентом «Нового времени», «члены Синода находят, что митрополитов и епископов должны выбирать все епархиальные архиереи. Я же считаю, что такие выборы на кастовых началах не могут никого удовлетворить. Кандидатов должны избирать съезды духовенства при участии мирян и церковных организаций. Я всецело на стороне выборного начала. Выборное начало соответствует церковным канонам и возводит нас к временам древней Церкви. На митрополичьи кафедры, — успокаивал обер-прокурор, — я не буду проводить своих кандидатов».
В прессе активно обсуждали данную тему. Введение выборного начала в Церкви связывалось многими с возвращением к перво-истокам христианства: «Выборное начало, — писали в одной из радикальных церковных газет, — требуемое канонами, является излюбленным способом демократических республик. Да и Церковь Христова апостольских времен не что иное, как христианская демократическая республика. Революция возвращает Церковь к вечным истокам ее жизни, и красное знамя не только символ освободившегося народа, но и церковного возрождения».
Наиболее авторитетная церковная газета «Всероссийский церковно-общественный вестник», издаваемая Петроградской духовной академией, писала, что выборы — «это первый шаг к восстановлению древнего церковного порядка. Было бы несогласно с новым государственным строем, если бы, хотя и временно, оставался действовать прежний порядок правительственных назначений на кафедры епископов».
Основной проблемой считалось подведение под выборное начало соответствующей законодательной базы. Для этого требовалось как время, так и активное участие церковных историков-канонистов. В церковных кругах вели дискуссию и о том, где и как должен быть избран епархиальный архиерей. Так, например, один из наиболее активных клириков петроградской епархии протоиерей Михаил Чельцов считал, что для выборов нужно созвать специальный епархиальный собор из священников и мирян, выбранных на общих пастырских собраниях.
Вскоре во «Всероссийском церковно-общественном вестнике» появилась статья с красноречивым названием «Дайте народу епископов и избирательный закон». В ней подчеркивалось, что «без одобрения народа ни один архиерей впредь не должен получить архиерейского достоинства». Проводилась и мысль о том, что Синод не должен равнодушно смотреть, как организуются епархиальные выборы. Автор считал неверным предоставление Петрограду и Москве права самим вырабатывать порядок избрания местного архиерея.
Важно отметить, что сам выборный принцип сомнению тогда никем не подвергался. Основным доводом служило то, что, как писал профессор Петроградской духовной академии Н.И. Сагарда, «в древней Церкви признавалось неоспоримым, не подлежащим даже обсуждению необходимость избрания епископов».
Двадцать девятого апреля Синод принял послание «Архипастырям, пастырям и всем верным чадам Святой Церкви». В нем среди прочего утверждалось, что «издревле господствующее в Православной Церкви выборное начало должно быть проведено во все доступные для него формы церковного управления...» Это послание было составлено членами Синода А.В. Смирновым и А.П. Рождественским, а отредактировано архиепископом Сергием. «Много общих фраз и мало конкретного содержания» — так оценил его в дневнике член Синода протопресвитер Николай Любимов. Действительно, на вопрос, как и когда избирать епархиального епископа, ответа в нем не было. Не было единого мнения по этому поводу и у членов Синода. Так, товарищ обер-прокурора А.В. Карташев предложил, давая благословение на выборы митрополита (в первую очередь речь шла о выборах на столичные кафедры, где традиционно архиерей имел сан митрополита), что «надо выбирать не митрополитов, а трех кандидатов. из которых один будет утвержден Синодом». Предложение А.В. Карташева, по сути, возвращало традиционную синодальную практику и было отвергнуто Синодом. После обсуждения решено было просто «преподать от имени Синода благословение на производство выборов» с последующим предоставлением выработанных комиссиями правил. Но вся данная дискуссия в Синоде явно запоздала: в столичных епархиях полным ходом уже шла предвыборная кампания.
Законодательное оформление выборного начала в Церкви произошло только 5 июля, когда Синод утвердил «Общие правила об избрании епархиальных епископов».
В синодальных материалах об их утверждении цитировалось мнение покойного профессора В.В. Болотова. Последний отмечал, что выборы епископа воспринимались в древней Церкви «за нечто неоспоримое, не подлежащие даже рассуждению». Далее следовала справка о том, что этот порядок был изменен в Византии под давлением императоров.
