Хилэр Беллок - Ришелье
12 июля 1627 года английский флот бросил якорь вблизи южной оконечности острова. Пушки линейных кораблей были направлены на подход к узкой песчаной косе, протянувшейся на целый километр. Началась высадка морского десанта. Говорят, что солдаты не очень стремились сойти по трапам в лодки, и их приходилось подгонять дубинками. Французы атаковали десант, и англичане понесли потери. Тогда пушки на кораблях открыли огонь, и французы вынуждены были отступить. На косе осталось несколько трупов лошадей.
Спустя несколько дней англичане предприняли попытку штурмом овладеть крепостью Сен-Мартен. Хотя фортификационные работы были еще не закончены, защитники крепости отразили все атаки противника и продолжали отражать их в дальнейшем. Бекингем начал планомерную осаду крепости.
Предполагалось, что имеющихся в крепости запасов продовольствия хватит на два месяца. Но уже к концу августа рацион осажденных в крепости ограничивался одними сухарями. Лишь в середине августа Бален собрал наконец свою флотилию. Попытки пробраться к осажденным предпринимались и до этого. Но все они кончались неудачей.
К тем восьми тысячам солдат, что высадились 12 августа, вскоре прибыло подкрепление из тысячи двухсот, а вслед за ним еще одно из двух тысяч солдат.
Кроме того, дворяне-гугеноты из близлежащих мест вступали в армию Бекингема добровольцами. Многие матросы голландских кораблей, снабжавших Бекингема продовольствием, также записывались в его армию. В одном из штурмов крепости Сен-Мартен Бекингем приказал гнать впереди наступающих солдат жителей острова, которые были католиками. Было убито несколько человек и среди них женщина с грудным ребенком на руках. Она стала народной героиней.
Командование гарнизона Ла-Рошели, до этого ничего не предпринимавшее, послало наконец в поддержку англичанам восемьсот солдат, которые первым делом занялись грабежом местного населения.
Флотилия Балена смогла приплыть в район острова Ре лишь 27 августа, потому что все время, с первого дня отплытия от баскских берегов, навстречу дул северный ветер. В этот день Туара сообщил Ришелье, что через десять дней его солдаты не будут получать даже сухарей.
Ришелье отдал приказ нанимать любые суда, большие или малые, и обещал щедрую награду тем, кто прорвется через цепочку английских судов.
Между тем во флотилии Балена капитаны баркасов, гугеноты по вероисповеданию, подняли мятеж и решили вернуться назад. У него осталось только двадцать баркасов, на которые пришлось взять в качестве команды местных дворян и солдат из расположенного вблизи полка.
В среду вечером, 5 сентября 1627 года, едва только зашло солнце, Бален приказал капитанам баркасов поднять паруса. Луна была в первой четверти, ночью подул сильный ветер, и начался прилив. На рассвете ему удалось собрать полтора десятка своих суденышек. На море пал густой предрассветный туман, и все скрылось из вида.
Сильный ветер — туман появился после того, как ветер стих — разбросал и английские корабли. Это, да еще начавшийся прилив помогли плоскодонным баркасам проскользнуть к берегу. Гарнизон, съевший уже всех лошадей, пополнил свой рацион хлебом и бобами. Стало ясно, что осажденные смогут продержаться еще дней десять, а может быть, и дольше.
Как бы там ни было, удача и точный расчет кардинала помогли Туара и его солдатам воспрянуть духом. Критический момент в истории осады Ла-Рошели был пройден, и с этого момента начались неудачи у англичан и постепенное, медленное падение силы духа у гугенотов.
Балену удалось не только выгрузить продовольствие для осажденных, но и вывезти из крепости раненых, детей и женщин. Спустя неделю к осажденным проскользнули еще несколько баркасов. С ними прибыло подкрепление, состоящее из роты солдат, и конечно же продовольствие. В тот же день заговорили пушки на башнях и крепостных стенах Ла-Рошели. Гугеноты начали обстрел военного лагеря, расположившегося у стен города.
Чувствуя, что успех вот-вот ускользнет у него из рук, Бекингем предпринял новый штурм крепости Сен-Мартен. Он провалился, как и все предыдущие,
В первых числах октября морскую блокаду острова прорвали еще два десятка судов, но Бекингему все еще не было ясно, что его экспедиция не дала никаких результатов. 12 октября в армию, осаждавшую Ла-Рошель, прибыли Людовик XIII и Ришелье.
Если бы Бекингем понял, что его экспедиция не удалась, и начал немедленную эвакуацию войск с острова в середине октября, он вернулся бы в Англию с минимальными потерями, без славы победителя, но и без позора разгрома. Но он медлил и наконец дождался, что французы сами высадили на острове десант и атаковали англичан. Пришлось отступать и начать эвакуацию войск на северной оконечности острова Ре. Из почти двенадцати тысяч солдат, прибывших на остров, в Англию вернулось только три тысячи. Это был разгром, что сразу же вызвало взрыв негодования в парламенте.[19]
После ухода англичан Ла-Рошель была обречена. Король и Ришелье начали методическую осаду города, которая доказала, что Ришелье великолепно разбирается не только в стратегии, но и в тактике.
Понимая, что попытки прийти на помощь осажденным с моря будут продолжаться, он предложил построить между материком и островом Ре дамбу, преграждающую путь кораблям. Строительство дамбы началось сразу с двух концов — с материка и с острова. Она находилась на расстоянии пушечного выстрела от стен крепости. Общая ее длина составляла около полутора километров, не считая среднего участка, где была большая глубина. Его оставили свободным и загородили связанными цепями барками, груженными камнями. Ришелье не скупился и хорошо платил рабочим: даже простой рабочий, возивший тачку, зарабатывал один ливр в день.
После того как дамба была построена, город оказался отрезанным от остального мира. С суши город окружала система траншей, растянувшаяся на одиннадцать километров. По всей длине траншеи было сооружено двенадцать фортов, с которых велся обстрел города.
Ришелье собрал под Ла-Рошелью отборную армию, прекрасно экипированную и вооруженную, которая дорого обошлась французским налогоплательщикам. Для жилья офицеров и солдат за линией огня были построены специальные бараки. За все тринадцать месяцев осады в армии не было ни одного нарушения дисциплины. Армия эта была его подлинным созданием.
Солдаты и офицеры часто видели Ришелье разъезжающим на коне. Он был в генеральской форме, за спиной у него развевалась алая мантия. После осады Ла-Рошели осталось бесчисленное множество анекдотов: как солдаты регулярно бывали на исповеди, как в военном лагере появились монахи, какие остроты отпускали офицеры по адресу его высокопреосвященства.
Возможно, осада Ла-Рошели не была бы столь продолжительной, если бы во главе обороны не стоял железный кальвинист Гитон, о котором нам уже приходилось говорить. Этот небольшого роста крепыш был избран мэром города в апреле 1628 года и долгое время его несгибаемая воля и кипучая энергия вселяли уверенность и стойкость в солдат и жителей города.
Но осада делала свое черное дело: росла смертность среди жителей, потому что невозможно долго прожить, питаясь травой, листьями деревьев и старой кожей. Считалось за счастье, если удавалось поймать крысу. Все это вместе с другими перенесла и герцогиня де Роан, женщина, в жилах которой текла кровь анжуйских королей, мать Анри и Субиза де Роан.
11 мая 1627 года вблизи Ла-Рошели вновь появилась эскадра из пятидесяти кораблей. На сей раз ею командовал Денби, шурин Бекингема. Эскадра пыталась прорваться через дамбу, но вынуждена была уйти из-за обстрела с суши и с острова Ре.
Гитон вскоре после этого открыл ворота крепости, и из них вышли несколько сот горожан. Все они полегли под обстрелом солдат короля.
В октябре 1628 года английский флот предпринял последнюю попытку прорвать блокаду, которая снова окончилась неудачей, и 30 октября железный Гитон приказал поднять над башней крепости белый флаг капитуляции. Перед началом осады в городе было двадцать восемь тысяч жителей, теперь в живых осталась только треть из них, да и те едва передвигали ноги.
1 ноября 1628 года в город торжественно въехал король. Был День Всех Святых, и кардинал Ришелье служил службу в соборе Святой Маргариты.
От тех дней до нашего времени дошли два памятника. Первый, дамба, был сооружен при жизни кардинала, второй — после его смерти. Дамба и сейчас хорошо видна во время большого отлива, — она, словно проведенная карандашом черта, пересекает пролив. Строгий, устремленный вверх собор, лишенный каких-либо украшений, построен на месте средневекового собора, разрушенного гугенотами во время религиозных войн. Его суровый, строгий вид как бы говорит, что истинная вера восторжествует над всеми ее врагами.
