Елена Яковлева - Польша против СССР 1939-1950 гг.
Партизанам Западной Белоруссии сочувствовали и помогали зажиточные крестьяне и даже некоторые польские помещики. Уполномоченные ЦК КП(б) Б по Глубокскому и Мирскому районам докладывали в Центральный штаб партизанского движения в Москве о неоднократных случаях предложений со стороны помещиков о помощи обмундированием, продовольствием и оружием. Помещик Каверский содействовал в распространении листовок. В Ракове с партизанами поддерживал связь ксендз Ганусевич. Он передавал им не только одежду, продукты и медикаменты, но и необходимую информацию.
В отчете о деятельности айнзатцгруппы (оперативной группы) «А» в Белоруссии за период с 16 октября 1941 г. по 31 января 1942 г. отмечалось, что польское и советское подполье объединяют свои усилия:
«Из отчета оперативной группы А полиции безопасности о положении в Прибалтике, Белоруссии, Ленинградской области, за период с 16 октября 1941 г. по 31 января 1942 г.
5. Белорутения
Несмотря на идеологические и политические противоречия, русские и польские движения сопротивления сумели наладить сотрудничество»[101].
В июне 1943 г. партизаны АК брали штурмом поселок Ивенец, а белорусские партизанские отряды им. Кузнецова, им. Кирова, «За Советскую Родину» по их просьбе перекрыли дорогу Воложин — Раков — Ивенец, не допустив немецкое подкрепление. В июле и августе 1943 г. белорусские партизаны и польские отряды АК сдерживали натиск 60 тысяч карателей во время блокады Налибокской пущи и с боями прорвались из окружения[102]. И что тут, казалось бы, плохого? В том, что польские и советские патриоты совместно боролись против общего врага? Ан нет, наступили новые времена единственно верного либерального направления в исторической науке бывших стран соцлагеря и бывших республик СССР, и со стороны наших польских соседей послышались новые песни, а, может, и подзабытые старые. Например, о том, как во время боев в Налибокской пуще партизаны из АК стойко выдержали удар карателей, а советские — позорно покинули поле боя. Ну, да бог этим «исследователям» судья.
Однако неймется уже и многим «историкам» на постсоветском пространстве, так и раздирает осветить «темные страницы» войны в тылу врага, а заодно сделать пару-другую «открытий», типа следующего: нет, не воевали советские партизаны в западных областях Литвы, Белоруссии и Украины. Они выполняли директивы партийных и государственных органов, в первую очередь демонического НКВД, а значит, не с оккупантом боролись, а занимались репрессиями против патриотов-поляков, славных ребят из Украинской повстанческой армии и т.д. и т.п. Ну а попутно, само собою, предавались пьянству, мародерству и насилию. А особенно мощно в этом слаженном хоре «правдолюбов» звучит голос Б. Соколова, можно даже сказать, что он в нем солирует. Ну а та старательность, с которой он выводит свою «партию», нет-нет да и натолкнет на мысль, уж не является ли Б. Соколов как минимум почетным сотрудником польского Института Национальной памяти (естественно, на общественных началах).
Возьмем хотя бы его книгу «Оккупация. Правды и мифы», Москва, «АСТ-ПРЕСС КНИГА», 2002 г.) и поинтересуемся мнением автора относительно «восточных окраин» Польши. Так вот оно, как выясняется, удивительным образом совпадает с соответствующими суждениями и польских историков и польских околоисторических публицистов:
- после евреев и цыган немцы хуже всего относились к полякам;
- отряды Армии Крайовой в Западных областях Украины и Белоруссии вели активную и успешную борьбу с немцами и полицейскими;
- бои польских партизан с советскими — вымысел Советов, польские партизаны всего лишь защищали своих соплеменников;
- советские партизаны грабили беззащитных крестьян, польские жили на довольствии благодарного населения.
О взгляде г-на Соколова на еврейско-польские отношения под оккупацией — геноцид в Едвабне и т.п. — второй раз распространяться не хочется: г-н Соколов придерживается польской точки зрения на данный вопрос, а ее мы уже рассматривали в предыдущих главах. И сводится она — в телеграфном стиле — к тому, что евреи сами же во всем и виноваты, поскольку неправильно себя повели. А враждебное отношение к евреям среди польского населения «восточных окраин» и бойцов АК представляется чуть ли не закономерным следствием их участия в партизанском движении на советской стороне.
Хочется только отметить, что, наверное, не случайно г-н Соколов обошел при этом стороной межнациональные отношения на оккупированной Украине. Уж очень неблагодарная это тема для российского историка либерального разлива: вопрос-то политкорректно осветить надо, да только как? Ладно, с Советами все ясно, бандиты они и есть бандиты, а вот что с УПА и АК делать? С одной стороны, обе эти организации антисоветские и антикоммунистические, что само по себе отрадный факт, и даже как будто для борьбы с фашистами создавались (картина становится все благостней), а с другой, так между собой передрались, что никакая общая русофобская платформа так и не свела их в один лагерь. Помимо всего, нельзя не учитывать мнение собратьев с Украины, усилиями которых героям из УПА, типа Клыма Савура — того самого, что не только призывал, но и приказывал резать поляков, — уже устанавливают памятники как борцам за «вильну и самостийну Украину» и даже собираются присвоить статус ветеранов Великой Отечественной войны. Да и уважаемых польских собратьев по единственно верному либерально-демократическому учению опять же не проигнорируешь, а они — вот незадача — трактуют волынские события 1943 г. как геноцид и, вопреки не желающим каяться украинцам, твердо стоят на этой позиции. А впрочем, соответствующие комиссии уже работают и взаимоприемлемые тексты согласовываются, так чтобы можно было извиниться, да ничем при этом не поступиться, и когда-нибудь наверняка придут к какому-нибудь консенсусу. И даже если произойдет это не очень скоро, не сам Соколов, так кто-нибудь из его последователей сможет наконец со спокойной душой раздать всем сестрам по серьгам, как водится, сопроводив это действо ритуальным плевком в адрес бывшего «старшего брата».
Но достаточно уже чести г-ну Соколову, поговорим-ка лучше о польских партизанах, к чему нас обязывает название главы. Итак, по понятной причине польские партизанские отряды формировались и действовали прежде всего на тех территориях, где преобладало польское население. Так, к примеру, на Виленщине это касалось местностей к югу от Вильно, соответственно в Белоруссии — районов, расположенных в основном к северу от Немана, а именно: Щучинского, Лидского, Столбцовского и Ивьевского. Первые партизанские отряды АК на территории Новогрудского округа АК заявили о себе в 1942 г. Летом этого года в Щучинском районе оперировал отряд под командованием поручика Яна Скорба (псевдоним «Пушчык»), деятельность которого ограничилась организацией нескольких засад на немцев. Правда, примечательных тем, что при этом отряд маскировался под советских партизан, используя обмундирование военнослужащих Красной армии и русский язык. И только 3 мая 1943 г. по приказу командования округа отряд — уж позволим себе модное словечко — стал позиционировать себя как явно польский.
Поневоле возникает вопрос: а к чему было такой огород городить? И хотя с подобными случаями маскировки мы уже сталкивались в предыдущей главе, здесь, как выяснилось, особая статья, поскольку как отряд Пушчыка отличился «боевым содружеством» с силовыми структурами оккупантов. Дело в том, что именно летом 1942 г. для подавления «деятельности русских террористов» в Новогрудский округ было направлено несколько полицейских батальонов, сформированных гитлеровцами из латышей. Приводим краткий отрывочек из описания «славного боевого пути» 24-го Талсинского полицейского батальона «в деревне Налибоки (запомним эту деревню, она потом снова возникнет! — Прим. aвт.) у батальона установился контакт с польскими национальными партизанами. Этим польским партизанам командование батальона помогло оружием и боеприпасами, так как немецкая администрация преследовала поляков больше, чем белорусов»[103]. Ничего не скажешь, трогательная забота о преследуемых со всех сторон польских партизанах и даже как бы в пику оккупанту.
Затем, в 1943 г., был сформирован еще один отряд под командованием Чеслава Зайончковского («Рагнер») в районе Белицы, далее отряд под командованием Виктора Балаховича («Здруй») в районе Трабы и Юратишки, отряд под командованием Яна Борысевича («Крыся») в Лидском районе и отряд под командованием Казимежа Бобковского («Михал») в Барановичском районе. Для укрепления местных структур АК перебрасывались и подразделения из Центральной Польши. Так, в октябре 1943 г. был переброшен «Ударный кадровый батальон» под командованием Станислава Каролькевича, затем поочередно и другие подразделения УКБ, которые были подчинены командованию Новогрудского округа АК. Из всего этого, на первый взгляд, складывается более чем внушительная картина, тем не менее немцы давали несколько иную оценку походу поляков в партизаны.
