Николай Дубинин - Вечное движение (О жизни и о себе)
Для нас было ясно, что знание детальной картины генетического строения хромосом должно сыграть большую роль при изучении вопросов эволюции. Это послужило основой для создания нового направления в генетике популяций. Мы решили изучать популяции дрозофил в природе при помощи непосредственного исследования структур хромосом у их личинок. С величайшей охотой согласились участвовать со мною в этой работе Н. Н. Соколов и Г. Г. Тиняков. Эта затея увенчалась полным успехом. Исследования, которые мы провели, показали исключительную перспективность нового метода для раскрытия тайн эволюции популяций. Наше первое сообщение об этом новом направлении было в 1936 году напечатано в "Биологическом журнале" и в американском журнале "Сайнс". Параллельно в США Добжанский и Стертевант начали в принципе такую же работу. Сейчас уже сотни исследователей во всех странах мира работают по предложенной нами методике.
Втроем, изучая структуру хромосом в диких популяциях дрозофилы, мы совершили много замечательных, интересных и очень веселых поездок по нашей стране, побывав в Средней Азии, Крыму, Закавказье, Поволжье, на Украине, в Центральной России, Казахстане. Вооруженные микроскопами, всем другим нужным для опытов оборудованием, стеклами и химикалиями для изготовления препаратов, всегда веселые, полные сил и жажды работы, мы втроем ловили дрозофил, доставали из их крохотных личинок слюнные железы, делали из них препараты, мыли стекла и варили корм. Так, двигаясь по стране, мы отрабатывали популяцию за популяцией. Уже в первой поездке нас ожидало открытие. Мы обнаружили, что природные популяции дрозофилы несут в себе в скрытом виде не только мутации генов, что было уже известно ранее, но и множество структурных мутаций хромосом. Так началась современная глава о хромосомном полиморфизме в природных популяциях. Это новое направление в генетике популяций раскрыло истоки и факторы процессов эволюции структуры хромосом, которые участвуют в эволюционном расхождении популяций и в происхождении видов.
Много светлых воспоминаний об этих путешествиях сохранила память. Наши занятия по ловле дрозофил казались невинными и повсюду воспринимались очень добродушно. Нам широко открывали все двери. На фруктовых складах, в винных погребах нас хлопали по плечам, удивляясь, зачем нам нужна эта проклятая мушка, которая тучами летит от бочек и забивает глаза мастерам. Дружба людей, их заинтересованное удивление, персики, сусла, бочки коньяков и чаны вин, груды яблок - все это был фон, над которым вились полчища крохотных мушек, эволюция которых так занимала нас, ибо в этой эволюции, как в микрокосмосе, мы искали следы и механизмы великого эволюционного движения жизни на земле.
...Даже в "царстве Диониса" человека подстерегает беда. По легенде, древние греки видели, как с веселой толпой украшенных венками менад и сатиров ходит веселый бог Дионис-Вакх в венке из винограда по всему свету. Он учит людей разводить виноград и делать из его тяжелых, спелых гроздей вино. Дрозофилы, конечно, летали шумными, дымными роями в свите, которая сопровождала Вакха.
Когда мы собирали в наши пробирки дрозофил, казалось, и мы идем и пляшем в свите Вакха, так била и пенилась в нас молодость. Однажды в 1936 году я остановился перед громадным, круглым чаном, врытым в землю, так что его края чуть возвышались над уровнем грунта. Чан был пуст, но на дне его чуть-чуть поблескивали остатки тяжелой жидкости. Какие-то темные дрозофилы особого вида крутились на его стенках внизу, у самого дна. Они-то и привлекли мое внимание. Чан был таков, что, если в него спуститься, то, встав на цыпочки, можно было, ухватившись за край руками, выбраться наверх. Я спрыгнул в чан. Вдруг крепкий, разящий дурман струею спирта и яда ударил мне в голову, я покачнулся и упал на остатки вина. Отравленный, задыхаясь, я с трудом приподнялся и оперся о липкую стену деревянного чана. Хотел крикнуть - и не мог. Так среди белого дня, в ярких снопах сияющего солнца я должен был умереть. Однако Мойра Клото, неумолимая богиня судьбы, еще пряла нить моей жизни и не указала, что наступил срок, чтобы прервать ее. Около чана появился Николай Николаевич Соколов, он удивленно воскликнул: "Николай Петрович, что ты тут делаешь?" Через секунду я был наверху. Бог света златокудрый Аполлон склонился надо мной, вновь зацвел и засверкал для меня дивный лик земли и бесконечное небо, что синим шатром одевает наш мир...
В 1935 году правительство СССР учредило ученые степени доктора и кандидата наук. Н. К. Кольцов поставил вопрос о присуждении мне степени доктора биологических наук без защиты диссертации. Он сам дал отзыв обо мне и обратился с такой же просьбой к А. А. Сапегину. В своем большом отзыве, датированном 3 декабря 1934 года, Н. К. Кольцов высоко оценил мою исследовательскую работу и выполнение обязанностей заведующего генетическим отделом. Отзыв А. А. Сапегина, в то время одного из ведущих генетиков и селекционеров нашей страны, был вполне лаконичен и исключительно ясен. Он высоко оценил мою работу.
В 1935 году Г. Г. Фризен, сотрудник по лаборатории, предложил, чтобы лаборатория участвовала в полетах стратостатов-бис СССР, которые предполагали поднять на высоту до 20 километров в стратосферу. Мы послали дрозофил на стратостате, и затем Г. Г. Фризен исследовал влияние факторов этого полета на гены дрозофилы. Результат был отрицательным. Несмотря на это, будущая космическая генетика датирует свое рождение именно этой работой. В ней впервые в истории науки живые организмы экспонировались в космос и на них изучалось его влияние на наследственность. В 1961 году лаборатория радиационной генетики Института биофизики Академии наук СССР, которая была организована в 1956 году, первой при возрождении экспериментальной генетики начала широкие планомерные исследования по космической генетике и явилась пионером этого направления в мировой науке.
Под редакцией М. Горького в 30-е годы выходил интереснейший журнал под названием "Наши достижения". Алексей Максимович Горький задумал многотомное издание к двадцатилетнему юбилею Октября. Один из томов он предполагал посвятить знатным людям страны социализма и среди своих заметок оставил запись: "Написать художественную биографию профессора Дубинина". Он просил написать эту биографию молодого тогда писателя В. Каверина, который с этим согласился. В течение двух суток мучили меня стенографы, записывая историю моей жизни. Почему-то Каверин ничего не написал, и записи эти, к сожалению, безвозвратно погибли. Но в апрельском номере журнала "Наши достижения" за 1936 год появился очерк А. Н. Крыловой. Этот очерк был насыщен фактами тех далеких дней. Александра Николаевна хорошо сумела передать события и дух тех золотых лет моей жизни.
Наряду с успехами наша генетика в 20-30-х годах имела и серьезные недостатки. В частности, ее ослабляла разобщенность крупных научных школ, которые часто замыкались внутри себя. В подтверждение можно привести историю выдающегося открытия, сделанного советскими исследователями, которые установили, что лучи радия и рентгеновские лучи вызывают наследственную изменчивость. Это открытие было сделано на дрожжевых грибках Г. А. Надсоном и Г. С. Филипповым в 1925 году. Г. А. Надсон в ряде выступлений на очень высоком уровне обсуждал полученные ими результаты. Однако генетики не реагировали на эти замечательные выступления. Н. К. Кольцов в 1930 году напечатал большую и очень интересную статью "Об экспериментальном получении мутаций", в которой ни словом не обмолвился о работах Г. А. Надсона. А. С. Серебровский был потрясен работой Г. Г. Меллера и не придавал значения исследованиям Г. А. Надсона. Это очень грустная история прошлого нашей науки. Если бы Н. К. Кольцов и А. С. Серебровский проявили больше внимательности к работам Г. А. Надсона, привлекли к ним внимание молодежи, то история вопроса об искусственном получении мутаций безусловно приняла бы иной характер.
Г. А. Надсон был одинок, но при этом совершенно отчетливо понимал научное значение сделанного им открытия и видел его громадные перспективы для практики будущего. Он являлся истинным предтечей современных методов генетической селекции микроорганизмов и основателем ряда теоретических принципов в проблеме искусственного получения мутаций. Им предельно четко сформулированы принципы практического значения метода получения мутаций.
В 1931 году в своей брошюре "Проблема изменчивости микробов" Надсон писал: "Но не только в медицине нам даст практические результаты изучение изменчивости микробов. В сельском хозяйстве, в бродильных заводских производствах получение стойких вариантов микробов с желаемыми свойствами... все это может иметь огромное значение. Если бы далее удалось физиологам и агрономам получить при помощи рентгеновских лучей или радия такие же наследственно стойкие расы возделываемых растений с ускоренным ростом, с повышенной в несколько раз против обыкновенного урожайностью, как это мы получали для дрожжей, то какой чрезвычайной важности для народного хозяйства получились бы результаты!.. Мы еще только в самом начале пути".
