Андрей Буровский - 1937. Контрреволюция Сталина

«1. Охватывала собой не только наиболее крупные рудоуправления Донбасса и руководящий центр До-нугля, но имела своих сторонников и активных членов среди высшего руководящего технического персонала каменноугольной промышленности в Москве.

2. Была связана с такими же организациями в других отраслях промышленности.

3. Одновременно была связана… с органами и деятелями иностранных держав, не имеющими никакого отношения к каменноугольной промышленности, как таковой.

4. Ставила своей задачей не только экономическое вредительство, но и прямое оказание помощи неприятелю в момент грядущей подготовляемой капиталистическим миром интервенции»138.

Доблестные органы уверяли, что еще в 1920 году во время съезда совета горнопромышленников, который происходил после освобождения Донбасса частями Красной Армии, бывшие владельцы отдали приказание своим служащим остаться под красными и начать «вредительские действия».

Сперва гадили индивидуально. С 1922 году создали целые организации, и этим организациям бывшие шахтовладельцы и иностранные разведки уплатили в общей сложности 700 тысяч рублей «за сохранение в порядке отобранных у них шахт, за переоборудование и улучшение их и, наконец, за сокрытие от сов-власти наиболее ценных месторождений с тем, чтобы наиболее важные подземные богатства к моменту падения Советской власти могли быть возвращены хозяевам нетронутыми и неистощенными»139.

Как сочетаются задачи сохранять в порядке и переоборудовать шахты и затопление шахт и взрывы в штреках — вопрос не ко мне. Куда делись 70 тысяч рублей — тоже неведомо. Цель следователей была проста: заставить дать «чистосердечные признания», которые и считались доказательствами.

Делу сразу же было придано значение общегосударственного и сверхважного. Судебные заседания, проходившие в колонном зале Дома союзов, начались 18 мая 1928 и продолжались 41 день. Кроме государственных обвинителей, в заседаниях принимали участие 42 общественных обвинителя (те самые взволнованные контрреволюцией рабочие). Обвиняемых защищали 15 адвокатов. На суде присутствовали многочисленные журналисты и зрители. 23 из 53 обвиняемых отказались признать себя виновными, 10 признали свою вину лишь частично.

6 июля 1928 года 49 специалистов Донбасса были приговорены к различным мерам наказания Верховным судом СССР под председательством ректора МГУ Андрея Вышинского. За то, что создали «вредительские группы в раде рудоуправлений Донбасса, правлении треста «Донуголь» и в правлении ВСНХ СССР» для того, чтобы нанести вред советской власти. Суд «оперировал фактами аварий и затоплений на шахтах, а также антисоветских высказываний ряда лиц». За кошмарный язык, незнание спряжений и склонений тоже пусть отвечают «сталинские соколы». За сохранение шахт для бывших владельцев никого почему-то не покарали. Пути доставки денег и взрывчатки остались неведомы.

11 человек приговорили к расстрелу. 5 расстреляли 9 июля 1928 г. Для шести остальных расстрел был заменен 10 годами. Четверо обвиняемых (в том числе два германских подданных) были оправданы и четверо (в том числе один германский подданный) приговорены к условным срокам наказания. Остальные — к лишению свободы сроком от 1 до 10 лет с поражением в правах на срок от 3 до 5 лет.

Добавить остается, что по результатам расследования Генеральной прокуратуры РФ все осужденные по делу были реабилитированы за отсутствием состава преступления. Комиссия по реабилитации выявила много случаев фальсификации доказательных материалов и отсутствие вины у осужденных140.

Шахтинское дело не имеет ни малейшего отношения к Сталину. Но в нем уже есть все стороны политических процессов, сливающихся сегодня в одно пятно с названием «1937 год».

В бардаке, который царит в государстве, власть обвиняет своих же врагов. Или тех, кого назначает во враги. Выбор жертв для процесса — абсолютно произвольный. Главное — чтобы они были виноваты во внезапном наступлении зимы, жаре летом, осенних дождях, наводнениях и взрывах рудничного газа.

Пренебрежение к доказательности — полнейшее. Единственное доказательство виновности — признание подсудимых. Не случайно же сталинский главный прокурор А. Вышинский позже назовет признание «царицей доказательств». При этом «вредительство» и не надо доказывать. На шахтинском процессе обсуждалось «скрытое» и «тонкое» вредительство. Благодаря этим видам вредительства человек мог производить «хорошее впечатление», а рудник процветал. Но дело, конечно, не в невиновности обвиняемых. Дело в том, что очень уж ловко работали контрреволюционеры.

Само слово «вредительство» применялось еще во время Гражданской войны. Но Шахтинское дело — первое, когда за вредительство судили и казнили. Первые показательные процессы шли над «теми, кто не с нами». Оканчивают, понимаешь, хорошие учебные заведения, сволочи, фокстроты танцуют, пока пролетариат на помойке пропитание ищет. Теперь судили именно «затаившихся врагов». Таким врагом мог оказаться кто угодно и обвинить его можно в чем угодно.

Коммунисты взялись за задачи такого масштаба, которые вообще невозможно решить без колоссальных усилий, лишений и потерь. Тем более, если противопоставлять себя всему остальному человечеству, и полагаться можно только на самого себя. Самым естественным образом индустриализация была запрограммирована на множество провалов, неудач и тупиковых путей. Признавать коллективную вину ВКП(б) или ее отдельных членов не могла: она объявила себя партией, владеющей абсолютной истиной в последней инстанции. Поиск «врагов» и «вредителей» становился находкой… Но не Сталина, а ВКП(б), и в том числе врагов Сталина. Тухачевский, позже расстрелянный за «вредительство», написал на проекте несоразмерно громадного танка: «Глупость или вредительство».

Естественно, коммунисты хотели вырастить класс «своих» специалистов, на которых могли полагаться. Но на это нужно было время. Основную массу рабочих, однако, составляли вчерашние неграмотные крестьяне, не обладавшие достаточной квалификацией для работы со сложной техникой. В результате СССР очень зависел от старой технической интеллигенции. А большинство этих специалистов были довольно скептически настроены к коммунистическим лозунгам.

Вину за провалы и неудачи экономической политики ВКП(б), срывы темпов индустриализации и коллективизации, коммунисты старались свалить на «вредителей» из числа «классовых врагов».

Почему сами коммунисты верили в «саботаж» и «вредительство»? Потому что им это было выгодно. И. Ефремов, обсуждая «охоту за ведьмами» в Европе 16–17 веков, верно писал, что власти сваливали на «ведьм» собственную неспособность решать важные вопросы экономики и управления141.

Почему в это верили народные массы? По крайней мере, многие люди? Потому что для полуязыческого сознания естественно видеть всякий неуспех как происки внешнего врага. Это типично для всякого архаического сознания142. Даже любители оправдывать любое преступление коммунистов писали о жертвах «сталинских репрессий» как о своего рода человеческих жертвоприношениях143.

В результате стали возможны обвинения, вполне подобные обвинениям «ведьм» в насылании эпидемий, ураганов или нашествия жуков на сады. Например, обвинения в саботаже наблюдения солнечных затмений, подготовке заведомо неверных отчетов о финансовом положении СССР, приводивших к подрыву его международного авторитета, недостаточное развитие текстильных фабрик и подрыв таким образом экономики СССР по заданию иностранных разведок, порча семенного материала путем его заражения, сознательная недостаточная поставка запчастей, неравномерное распределение товаров по районам СССР (тоже по заданию вражеских разведок), ведущее к дефициту и так далее.

В общем, не Сталин придумал и «вредительство», и такую форму борьбы за власть, как публичные массовые процессы. И тут он вовсе не первооткрыватель. Но прелесть ситуации оценил: «…Нельзя считать случайностью так называемое Шахтинское дело. «Шахтинцы» сидят теперь во всех отраслях нашей промышленности. Многие из них выловлены, но далеко еще не все выловлены. Вредительство буржуазной интеллигенции есть одна из самых опасных форм сопротивления против развивающегося социализма. Вредительство тем более опасно, что оно связано с международным капиталом»144.

Привести ВСЕ процессы о «вредительстве» невозможно и не нужно. Важно, что сразу после Шахтинского процесса в 1928 году в стране были произведены аресты работников Наркомата путей сообщения. Главных обвиняемых не удалось подготовить к открытому процессу, аналогичному Шахтинскому, они были расстреляны весной 1929 года. Началось ДО Сталина, продолжалось ПРИ Сталине.