Александр Селянинов - Тайная сила масонства
«Волна еврейских погромов обошла всю черту оседлости, захватив собою, 18-го и в ближайшие дни после 18 октября, большую часть городов и местечек в черте еврейской оседлости, причем в большей части случаев погрому предшествовали более или менее шумные революционные манифестации еврейской молодежи иди же просто нагло-вызывающее поведение местных евреев после их победы, каковой они называла Царский манифест. В некоторых местах иудейская наглость доходила до того, что, как например, в Екатеринославле, открыто собирали пожертвование «на гроб самодержавию» и пускали по улиц собак с привязанными на шею крестами. Подобные факты были установлены судебным следствием при процессе об еврейском погроме в Екатеринославле 21-23 октября 1905 года,[315] когда происходил суд, но к сожалению не над бесчинствовавшими евреями, а над русскими людьми, действовавшими против них!
В Симферополе социал-иудейские манифестанты носили красные флаги с надписью: «да здравствуют евреи, даровавшие России свободу!». Во многих местах евреи обращались к русским с такими, например, вопросами: «а как вам нравится наша свобода?»[316] Нежине 21 октября 1905 года после еврейского погрома крестьяне насильно заставили евреев нести Царский портрет с пением гимна.[317] В Сорочинцах 16-19 декабря 1905 года еврейские бундисты пытались провозгласить «сорочинскую республику».[318]
Около 26 декабря 1905 года евреи Фихтенштейн и Лабинский провозгласили «люботинскую республику», (на станции Люботин, Харьково-Николаевской ж. д.).[319]
«В Варшаве в декабря 1905 года арестован местный комитет военно-революционной организации, состоявшей; кстати сказать, из нескольких студентов, дантистов и мастеровых, почти сплошь евреев. Одновременно задержаны члены революционного трибунала, постановлявшего, между прочим, и смертные приговоры. Весь «трибунал» состоял из обрезанных.[320]
«18 февраля 1907 года обыском в общежитии петербургского политехнического института обнаружено двадцать лиц проживавших нелегально, в большинстве евреев».[321] Там же найдено было одиннадцать снаряженных бомб; масса оружие, винтовки, типография, динамит, пироксилин и склад нелегальной литературы.
В Одессе 17-18 октября 1905 года евреи намеревались провозгласить «дунайско-черноморскую республику», со столицей Одессой и президентом — адвокатом-евреем Пергаментом. Было заранее решено из Донской и Кубанской областей, которые должны были войти в состав новой республики, казаков изгнать, их земли отобрать и раздать евреям».[322]
«13 ноября 1905 года одесский корреспондент газеты «Times», (заметим, что это орган отнюдь не антисемитический), написал статью, озаглавленную: «Режим террора». Вот, что он пишет: «Центральная еврейская организация, заседающая в Швейцарии, послала эмиссаром от своих комитетов из Польши в Одессу».[323]
«31 октября процессы, состоящая по большей части из евреев, выкинула республиканские эмблемы. Во главе процессии развевались красные флаги. С русских национальных флагов срывались все цвета; кроме красной полоски… Возбужденная толпа направилась к зданию городской думы, сорвала государственный герб с ворот, растоптала в зале портрет Государя и объявила, что царствующая династия низложена, а вместо ее основана «дунайско-черноморская республика».
Эта корреспонденция. которая могла получить широкое распространение, сильно всполошила евреев. Один из них, по фамилии Гастер, великий раввин испанских общин, взялся загладить произведенное газетой впечатление. Он попросту стал все отрицать: отрицал существование центральной еврейской организации, отрицал присылку эмиссаров, заявил, что ни один еврей не совершал оскорбление Величества, а что, наоборот, войсками и полицией убито четыре тысячи евреев. Корреспондент «Times» на это возражает следующее: «Так как суждение раввина происходит в Лондоне, а мое в Одессе, то огульное отрицание всего гуртом не представляет никакой цены; но упрек в недобросовестности требует возражения и поэтому я разберу каждый пункт отдельно: 1) Г. Лев Яковлевич Рабинович, сын одного из крупнейших еврейских купцов Одессы, в присутствии английского негоцианта (имя его прилагаю), сообщил мне, что с Пасхи евреи тайно начали вооружаться. Он сам участвовал в комитете по раздаче оружия. Этой раздачей управляли три организации: еврейский бунд (известный в Англии под именем центрального комитета), сионисты и союз студентов и рабочих».[324]
«По словам г. Рабиновича эти агентства вооружили от четырех до пяти тысяч человек. 2) О происшествиях в городской думе я имею свидетельства трех очевидцев. 3) Насчет же «четырех тысяч убитых евреев» я только что телефонировал на еврейское кладбище я мне ответили, что за последние время похоронено всего двести девяносто девять человек, причем многие умерли естественною смертью». Корреспондент заключает: «я убежден, что если бы еврейские организации не вооружили револьверами студентов и еврейскую молодежь, то крови было бы пролито несравненно меньше».[325]
XXI
Еврейство, столь ярко проявившее себя в революционной деятельности в России, как будто вовсе не заметно во время французской революции.
В национальном учредительном собрании («La Consitnante») упоминается, однако, несколько раз о революционном пыле евреев; в течении двух лет боролись масоны национального собрание за дарование евреям прав французского гражданства; четырнадцать раз возвращались они к этому вопросу и наконец добились своего накануне самого роспуска собрания.
Итак, если во французской революции евреи не действуют открыто, у них есть друзья, которые действуют за них. Друзья эти — масоны. Сто лет спустя мы видим, как эта друзья принимают сторону еврея Дрейфуса, заявив, что реабилитация еврейского изменника является для них «вопросом жизни или смерти».[326] В 1789 году еврейское равноправие во Франции очевидно также являлось «вопросом жизни или смерти» для масонства; которое столь упорно добивалось в национальном собрании еврейской эмансипации.
Весьма знаменательно, что масоны национального собрания 1789 года и русские евреи-революционеры 1905 года действуют в совершенно одинаковом духе и как бы по одному и тому же плану.
Русские евреи стремятся получить права русского гражданства и, с целью добиться этого, затевают гражданскую войну, как раз в то время, когда та «родина», которую они хотят облагодетельствовать, отвлечена борьбою с внешним врагом. В такой момент они думают только об одном: соблюсти свои интересы; интересы России конечно им чужды. И, чтобы насильно втереться в русскую семью, они вносят свой дар — гражданскую войну — перед лицом внешнего врага. Во время же французской революции, вопрос о даровании евреям прав французского гражданства имеет такое важное значение в глазах сторонников этой меры, что они после четырнадцати поражений, использовав все средства, идут в пятнадцатый раз отвоевывать равноправие евреям накануне закрытия работ собрания. Работы эти велись под руководством Адриана Дюпора, того самого, который «пустил в ход» революцию посредством террора.
Когда Рюбель, депутат от Эльзаса, ярый противник израильтян, от засилие которых страдала его провинция, хотел говорить против предложения Дюпора о еврейском равноправии, депутат Реньо-де-Сен– Жан-д'Анжели перебил его словами: «я требую чтобы призывали к порядку всех, кто будет говорить против этого предложения, ибо этим они идут против самой конституции!».[327]
Таким образом в 1789 году идти против евреев значило идти против революции!
Как в России евреи среди убийств, смуты и революционных бесчинств стараются получить права русского гражданства, так и среди кровавой французской революции становятся они полноправными гражданами Франции.
Не трудно убедиться, что во французской революции происходило нечто аналогичное тому; что было недавно в России. Депеши телеграфных агентств, которые почти все находятся в руках евреев, передавали, что русский народ восстал, требуя уничтожения самодержавия. Но сами события показали, что это ложь, и народ, напротив, стал на защиту своего Царя.
Сопоставляя таким образом «великую» французскую революцию с «освободительным движением» 1905 года в России, приходится заключить, что во Франции, благодаря организации тайного общества, существовавшего свыше семидесяти лет и подготовившего за этот долгий срок крушение политических в религиозных традиций, было достигнуто несколько результатов, которых в России достичь оказалось нельзя. Во-первых, тайная сила, скрытая за масонством, не имела во Франции надобности себя обнаруживать. Во-вторых, само масонство, имея возможность действовать скрытно, не оказалось скомпрометированным в глазах правительства и общества. Лишь никоторым отдельным лицам случайно удалось заметить его «работу»; но они не были в состоянии вовремя разоблачить это. Таким образом общественное мнение, если и знало о существовании масонства, то во всяком случае не подозревало о характере его действий и о его участии в организации убийств; — благодаря всему этому масонство могло дать французской революции ту организацию, которой оно само пользовалось.
