Андрей Уланов - Порядок в танковых войсках? Куда пропали танки Сталина
В результате произошедшего 13 мая французское командование со всей очевидностью встало перед необходимостью срочных и решительных действий. Враг неожиданно быстро прорвал основную линию обороны, оказавшуюся в результате массовой паники сильно оголенной в месте прорыва. Образовавшуюся брешь требовалось немедленно «запечатать». И решение было принято в полном соответствии с тактическими правилами французской армии того времени: фланги прорыва были «загнуты» внутрь оборонительных позиций, и попутно было решено нанести 14 мая два танковых контрудара. Первый — силами резервов X корпуса, имевшего, как мы помним, 90 танков, и второй — силами подходящего XXI корпуса, с его практически 200 танками и бронемашинами. Дополнительно по району Седана и переправ через Маас предполагалось нанести с утра 14 мая массированный воздушный удар совместными силами авиации союзников. Легко видеть, что вновь нет оснований говорить о «глупости» или «слепоте» французского верховного командования, якобы полностью прошляпившего удар немцев. Мало того, именно 13 мая генерал Гамелен отдает общий приказ по армии о том, что «сейчас необходимо выдержать удар механизированных и моторизованных сил врага». «Час пришел драться со всей силой на тех позициях, которые определены верховным командованием. У нас нет больше права отступать. Если враг осуществляет локальный прорыв, то необходимо не только создавать заслон, но контратаковать и отбивать утерянное», — гласил он.
Два отдельных танковых батальона — 4-й и 7-й — танкового «ударного кулака» X армейского корпуса были хорошо укомплектованы и обучены. 7-й батальон был более месяца «батальоном-инструктором» в учебном центре в Мурмелоне перед самым началом майских боевых действий. Там танкисты батальона и пехотинцы самых разных армейских полков ежедневно отрабатывали вопросы тактики и взаимодействия. Таким образом, когда батальон майора Жиордани (Giordani) возвратился в распоряжение 2-й армии, это была сплоченная танковая часть, вполне освоившая свою технику и принципы ее применения совместно с пехотными частями.
Приказ на выдвижение в лес между Бюльзоном и Шэмери (Chémery), находящийся примерно в 7 километрах от Седана, в 7-й батальон поступил в 17.30 13 мая, его движение начинается с наступлением сумерек, примерно в 20.30. Танкам батальона (44 боеспособных машины) необходимо пройти около 25 километров по запруженным многочисленными колоннами беженцев и панически отступающих солдат дорогам. В результате марш занимает значительно больше времени, чем планировалось, и 1-я и 2-я роты прибывают к Шэмери только в 4.30 14 мая, а 3-я рота — в 6.10. Командир батальона подчиняется командиру 55-й пехотной дивизии и получает приказ совместно с 213-м пехотным полком выступить в северном направлении, имея целями последовательно атаковать и захватить высоты к югу от линии Бюльзон — Шэери (Chéhery), высоты в Гаренском лесу и берег Мааса. Столь же амбициозную задачу получает и 4-й батальон, который должен был во взаимодействии с 205-м пехотным полком наступать восточнее.
Видя запаздывание 4-го танкового батальона и 205-го пехотного полка и не желая больше откладывать атаку, генерал Ляфонтен приказывает западной группе, 7-му танковому батальону и 213-му пехотному полку перейти в наступление практически немедленно, не дожидаясь соседей. Намеченное на 5.00 выступление задерживается в ожидании прибытия 3-ей танковой роты и для того, чтобы позволить пехотинцам пополнить запасы боеприпасов. Состав пехотных батальонов далеко не полный, какое-либо противотанковое оружие в них вовсе отсутствует. В конце концов наступление, больше похожее на марш в походной колонне с крайне слабой артиллерийской поддержкой, без разведки и без каких бы то ни было определенных сведений о противнике (командир 3-ей роты проехал на мотоцикле несколько сотен метров за окраиной Шэмери и тут же вернулся назад), начинается в 6.20. По горькой иронии судьбы, примерно в это же время через Маас переправляются первые танки 1-й танковой дивизии вермахта.
Поначалу продвижение французских частей вполне успешно — левофланговая 3-я танковая рота, управляемая сигналами флажков (!), после короткого боя, в котором теряется 1 танк, сбивает немецкий противотанковый заслон и примерно в 6.40 занимает деревню Коннаж (Connage). Однако деморализованная вчерашней бомбежкой, паникой и бессонной ночью пехота отказывается сопровождать танки фланговых рот (несмотря на многочисленные возвраты танков назад, в тщетных попытках повести пехотинцев за собой), и они оказываются практически без пехотного прикрытия.
В такой ситуации немецкие противотанковые пушки полка «Великая Германия», одними из первых переправившиеся через реку и получившие в 6.00 приказ продвигаться к Шэмери, начинают фактический расстрел французских танков. Немецких «противотанкистов» поддерживают подошедшие артиллеристы двух 88-мм «ахт-комма-ахт» и танки. Бой длится около часа, потери несут обе стороны. Экипажи подбитых французских машин 3-й роты стараются пробиваться к своим и подолгу вылеживаются в окрестных лесах, прячась от немецкой пехоты. В этой атаке из 13 участвовавших машин рота безвозвратно теряет 10 своих FCM 36.
1-я и 2-я роты 7-го батальона в это же время пытаются продвигаться в сторону Бюльзона. Поддерживавшие их батарея артполка и истребительно-противотанковая рота даже сумели подбить несколько немецких танков. Но и в центре атакующего порядка французов пехота залегла. Вот что напишет о ней после боя лейтенант-танкист из 1-й танковой роты: «Пехотный батальон, силой всего до двух рот, с нехваткой офицеров, практически без оружия, большинство личного состава без ружей и в первую очередь без патронов, у других 20 обойм или один пулемет с единственным магазином… несмотря на присутствие своего командира и меня, солдаты остаются лежать, полностью неспособные к движению». Натолкнувшись на подошедшие немецкие танки и проведя с ними часовой огневой бой, роты по приказу начинают отходить. Их потери не менее тяжелы, чем у 3-й роты: 1-я рота теряет 9 машин, 2-я — 10. В общей сложности утром 14 мая 7-й танковый батальон теряет 29 танков из 37 участвовавших в атаке. В 13.00 его 4 оставшихся боеспособными машины занимают оборону на северной опушке леса Мон-Дье.
Получив сведения о потерях 7-го танкового батальона, генерал Ляфонтен отменяет своим приказом в 9.40 еще не начавшееся наступление 4-го батальона и 205-го пехотного полка, перечеркивая этим весь план контрудара X армейского корпуса, и приказывает оставшимся частям дивизии отходить.
Что касается так и не произошедшего 14 мая, хоть и запланированного на 11.00 контрудара XXI корпуса генерала Флавиньи, то он, по-видимому, извечно будет излюбленной темой спора по поводу того, что «тогда все еще можно было изменить». Многочисленные проблемы, возникшие в ходе марша дивизий корпуса, сложности с заправкой танков, многочисленные задержки и «неувязки», да и что говорить, катастрофические потери, понесенные 7-м батальоном, — все это привело к тому, что сотни французских машин, включая «французские КВ» В 1bis, способных ударить в тыл повернувшим на запад танкам Гудериана, так и остались стоять на месте.
Как напишет после войны командующий Северо-Восточным фронтом генерал Жорж: «Перед лицом надвигающейся опасности последовала концептуальная ошибка — генерал Флавиньи разделил 3-ю танковую дивизию на малые части, для того чтобы прикрыть ими все возможные пути проникновения [немцев], вместо того, чтобы использовать это соединение как целое, в роли, для которой оно и готовилось. Таким образом, в итоге контрудар, который я приказывал провести 3 (!) раза, так и не был осуществлен». И даже последующие упорные бои 3-й «пехотной» танковой дивизии в районе деревни Стонн не позволяют избавиться от ощущения, что так французами был упущен 14 мая, может быть, их единственный шанс.
Авиационный удар союзников по району Седана и его переправам также завершился полным фиаско. Несмотря на явное понимание того, что «победа или поражение проходят через этот мост», разрозненные, пусть и многочисленные атаки французской и в первую очередь британской бомбардировочной авиации закончились ничем. Подготовленная немцами система ПВО, опирающаяся на многочисленные зенитки при поддержке пулеметов, при постоянном присутствии истребителей, не позволила союзным летчикам даже приблизиться к переправам. Заплатили они за эти попытки дневными потерями, сбитыми или сильно поврежденными, едва ли не 150 машинами…
Трагический день 14 мая завершился, таким образом, превращением тактического прорыва немцев в оперативный. В дальнейшем прорыв будет только набирать обороты, несмотря на все попытки собственного командования, опасающегося французских фланговых ударов, попридержать его. Едва ли не самым «увесистым» из французских контрвыпадов стал удар «пехотной» 1-й танковой дивизии резерва (1е DCR)[120].
