Эрих Церен - Библейские холмы

Какое зрелище!

Когда Вулли и его помощники осторожно освободили проход — один из бычьих скелетов можно было поднять, совершенно не повредив его,— открылось целое поле, усеянное трупами.

Прислонясь к наружной стене каменной гробницы, лежали останки девяти женщин. На них были парадные головные уборы из лазуритовых и сердоликовых бус с золотыми подвесками в форме буковых листьев и большими серповидными серьгами из золота. Прекрасные серебряные гребни, украшенные золотыми цветами и выложенные листьями из голубого лазурита и перламутра поддерживали их волосы. Шейные украшения женских скелетов также были сделаны из золота и лазурита.

Просто  невероятно!

Женские головы прислонились к стенам так, как будто те, кому они принадлежали, еще спали. Тела лежали в проходе, вытянувшись и загораживая дорогу. Все огромное пространство между повозками и погребальной камерой заполняли нагроможденные друг на друга останки человеческих тел.

Эти женщины и мужчины были придворными дамами и воинами. Воины имели при себе кинжалы. У одного из них была связка из четырех дротиков с золотыми наконечниками, у двух других — серебряные дротики; четвертый лежал рядом с остатками щита, на медной поверхности которого были изображены два льва, терзающие двух поверженных людей.

Возле девяти придворных дам у наружной стены гробницы стояла арфа. Конечно, она сломалась и истлела. Сохранились только бычья голова из меди да перламутровые пластинки, которыми она была отделана. Неподалеку от нее лежала вторая арфа с чудесной головой быка. Она была сделана из золота, а глаза, борода и кончики рогов быка — из лазурита.

Сама погребальная камера была, по-видимому, ограблена. Это, наверно, произошло еще во времена Авраама. Грабители не оставили почти ничего. Остались лишь человеческие скелеты   без  всяких  украшений;  очевидно,  это  были  слуги.

Может быть, среди них и находился, превратившись в прах, тот, для которого когда-то построили эту каменную гробницу. Ничего в ней не осталось: ни одного драгоценного кольца,  ни  скипетра,  ни  налобной ленты.

Но имя этого царя или правителя сохранилось. На цилиндрической печати можно было прочитать: А-бар-ги.

Около стены были обнаружены модели двух лодок. Одна, медная, была совершенно разрушена временем. Другая, серебряная, приблизительно 60 сантиметров длиной, напротив, удивительно хорошо сохранилась. Нос и корма этой серебряной лодки подняты вверх, отчего она напоминает серп луны. Модели лодок как бы копируют лунный серп, похожий на  корабль.

Вулли размышлял о необыкновенной силе и устойчивости традиции на Востоке. Ведь еще и сегодня тот же самый тип лодок встречается у местных жителей в заболоченных низовьях нижнего Евфрата, недалеко от города Ура. На таких именно лодках немцы плыли до Фара. Да они даже и назвали этот тип лодок по сходству их с лунным серпом — гондолами.

Гондолы из тростника и смолы. Та же самая «гондола» из серебра лежала в гробнице А-бар-ги. Грабители похитили все, кроме этих лодок.

По-видимому, они считались священными и неприкосновенными; эти лодки подобны тем, какие нашли рядом с могилами фараонов на Ниле, хотя там они были намного больше, а иногда и богаче. На таких лодках умершие — царь и его придворные — отправлялись  на  тот  свет.

Лодки мертвых распространены на всем пространстве от Северной Европы до Африки и от Средиземного моря до южной части Тихого океана. Короче: это копии лунного серпа, который плывет по небесному океану на восток — навстречу Солнцу. Там, в сияющей и сверкающей стране Солнца, исчезает небесная  ладья. Там  находится  иной  мир.

Именно такие лодки нашли в гробнице шумерского правителя или царя, которого цилиндрическая печать называет А-бар-ги. Ну, а царица? Кому же принадлежали лежавшие у ларя ценности? Где же царица, и почему грабители не похитили дорогую утварь, золотые и серебряные чаши и посуду, наряды  придворных  дам  и  многое другое?

Вулли вскоре нашел ответ на эти вопросы: все, что находилось не в замурованной усыпальнице царя, а в этом погребении и было лишь прикрыто землей, грабители не тронули. И именно потому, что искать украшения и драгоценности в засыпанной землей яме, с одной стороны, было очень трудно и, с другой стороны, вызывало подозрение. Грабители не смогли  бы  совершить свое  преступление   незаметно.

С замурованной усыпальницей дело обстояло гораздо проще. Как только грабители обнаружили сводчатый потолок погребальной камеры, им было достаточно разломать кирпичи, чтобы дать возможность одному человеку проскользнуть через образовавшееся отверстие внутрь гробницы. Там он мог свободно заниматься грабежом, оставаясь незамеченным.

Но если царица не лежала в той же самой усыпальнице, что и царь, то должна была быть еще и вторая гробница. Ее надо  было  найти.

Понятно, что Вулли и его помощники находились в состоянии исключительного возбуждения. За гробницей А-бар-ги они стали искать вторую усыпальницу и нашли ее. Они быстро поняли, почему этот склеп не был обнаружен грабителями: усыпальница обвалилась. Замурованный кирпичный свод обрушился, по-видимому, под тяжестью земли и накрыл все, что было в гробнице. Никакой грабитель никогда не смог бы найти вход в это помещение.

Когда Вулли, наконец, удалось войти в этот склеп, он сразу же увидел в наполненной драгоценностями усыпальнице останки женщины. Она лежала на деревянных носилках, у ее головы и у ее ног сидели на корточках две прислужницы; от них остались только скелеты.

Возле руки царицы — были все основания предполагать, что это была царица,— стоял красивый золотой кубок. Верхняя часть тела совершенно скрывалась под массой золотых, серебряных, лазуритовых, сердоликовых, агатовых, халцедоновых бус. Длинные нити таких бус ниспадали как покрывало от самого головного убора и шейных украшений до талии, окружая тело широкой каймой цилиндрических бусин из драгоценных камней.

Головной убор царицы был похож на тот, что носили придворные дамы, которые лежали близ саней, запряженных ослами, но только гораздо богаче. Широкий золотой обруч с гирляндой золотых колец составлял нечто вроде помоста для всей искусной постройки. Было очевидно, что это сооружение совершенно невозможно укрепить на естественных женских волосах, хотя бы и очень густых. Царица носила огромный парик.

На этом парике — Вулли назвал его гротескным — были укреплены богатые венки из золотых буковых и ивовых листьев и золотых цветов, отделанных голубой и белой прокладкой. И все это, наконец, перевязано тройной нитью сердоликовых и лазуритовых бусин и закреплено на затылке с помощью  золотого гребня.

Нет, и это было далеко еще не все, что увенчивало голову царицы. Убранство завершалось рядами драгоценных четырехгранных камней и большими серьгами в форме полумесяца. Неудивительно, что под тяжестью таких украшений бедная женская головка не смогла бы держаться даже при наличии парика. Череп проломился. Раздавленный огромным количеством украшений, лежал он на носилках. Рядом с ним висели два лазуритовых амулета: один с изображением лежащего  быка, второй — теленка.

Конечно, большой радостью для археологов было то, что все находившееся на носилках, за исключением, разумеется, самого черепа царицы, так необыкновенно хорошо сохранилось в своем первоначальном виде. Это открыло возможность реконструировать все сооружение, все изысканное убранство царицы. Для этого не хватало лишь хорошо сохранившегося женского черепа того же периода, чтобы можно было, сделав с него гипсовый слепок и применив современные методы реставрации,  полностью  восстановить  облик  царицы.

Госпожа Вулли, верная помощница своего мужа, нашла такой   череп.

Она вылепила из воска голову царицы, придав ее лицу определенные черты. Затем она попросила одного специалиста-антрополога, который специально занимался изучением черепов из Ура, чтобы тот подтвердил, что восковой портрет верно  воспроизводит тип  шумерской  женщины.

Описанным выше головным убором, однако, еще не исчерпывалось богатство наряда царицы. У правой ее руки лежали три амулета в форме рыбок: два золотых и один небесного цвета, из голубых кристаллов лазурита. Еще один амулет — тоже золотой — выполнен в виде двух животных с рогами.

Рядом с телом царицы лежал второй головной убор иного типа. Эта диадема состояла из полосок белой кожи, расшитых тысячами крохотных лазуритовых бусинок. На голубом сверкающем фоне изображены фигурки рогатых животных. Между ними — плоды граната и другие фрукты, листья и ветви,  все  из  чистого золота.

Золотые розетки были размещены среди витков золотой проволоки, стерженьков, цветочков, рогов — и все это на сине-голубом сверкающем звездами небе. Нет никакого сомнения: этот второй венец мог быть праздничным головным убором лишь только верховной жрицы! Его назначение можно без труда определить, имея в виду древнюю религию почитания луны  в Уре.