Борис Соколов - СССР и Россия на бойне. Людские потери в войнах XX века
Численность же соединений, эвакуированных в Севастополь, наводит на мысль о недоучете потерь. Так, 25-я стрелковая дивизия, потерявшая 10 960 человек, насчитывала 9838 человек. Это дает общую численность дивизии (вместе с возможно полученным маршевым пополнением) в 20 798 человек, что значительно превышает штатную численность и наводит на мысль о получении маршевого пополнения. Тем более что один свой стрелковый полк и некоторые другие подразделения 25-я дивизия передала 421-й, а эта убыль, скорее всего, была компенсирована пополнением. Та же картина и в 95-й стрелковой дивизии, где при потерях в 16 674 человека численность в Севастополе оказалась равна 8947 человекам, что примерно на 5,5 тыс. ниже штатной. А вот 421-я стрелковая дивизия, потерявшая 3483 человека, в Севастополь прибыла, имея всего 6998 человек личного состава. Это дает первоначальную численность дивизии в 10 481 человека, что ниже предвоенного штата. Согласно штату № 04/400 от 5 апреля 1941 года численность стрелковой дивизии составляла 14 483 человека. Некомплект по сравнению со штатной численностью для 421-й дивизии составлял около 4 тыс. человек. Правда, 29 июля 1941 года был введен новый штат 04/600 в 10 859 человек, но вряд ли о нем успели узнать в Одессе[357]. Можно предположить, что потери 421-й стрелковой дивизии даны только в период с 11 сентября по 16 октября 1941 года, тогда как потери ее предшественницы Одесской стрелковой дивизии (с 1 сентября – 1-й Одесской стрелковой дивизии) и частей, ее составляющих, в период с 8 августа по 10 сентября, вероятнее всего, не учтены. А они, вероятно, были даже больше, чем потери в период с 11 сентября по 16 октября. Если в конце августа в дивизию влили пополнение в 5 тыс. человек, вряд ли потери за август были меньше этой величины. Потери 2-й кавдивизии в 4475 человек при ее численности в Севастополе в 2008 человек наводят на мысль о недоучете потерь, поскольку по штату на 22 июня 1941 года в ней должно было насчитываться 9240 человек[358]. Численность 2-й кавдивизии в Севастополе оказалась на 2,8 тыс. ниже штатной. Наконец, 157-я стрелковая дивизия, потерявшая в Одессе всего 806 человек, в Севастополе вообще не числится. Между тем эта дивизия полной штатной численности (около 14,5 тыс. человек, а по румынской оценке – 12,6 тыс. человек[359]) была переброшена в Одессу 15—20 сентября, и вместе с ней прибыло 15 тыс. маршевого пополнения. 157-я дивизия играла главную роль в контрударе 22 сентября, при этом ее 633-й стрелковый полк в ходе подготовки к нему сменил части 421-й стрелковой дивизии, причем «по воспоминаниям ветеранов полка в сменяемых подразделениях было мало красноармейцев и краснофлотцев, но много гражданских, в том числе женщин». В книге же Юновидова данных о численности 157-й стрелковой дивизии нет, потому что она была эвакуирована из Одессы первой. Уже 10 октября ее перебросили к Перекопу в состав 51-й Отдельной армии[360]. Скорее всего данные о ее потерях в Одессе значительно занижены. Здесь также ценно свидетельство о наличии гражданских, в том числе женщин, в рядах 421-й дивизии. Возможно, здесь имел место фактический призыв непосредственно в части, а потери среди таких призывников были особенно велики.
Под потерями разных частей в 3929 человек, включая 1252 пропавших без вести, по всей вероятности, имеются в виду потери тыловых частей, чья численность в Севастополе составила 9797 человек, и частей боевого обеспечения, насчитывавших в Севастополе 8824 человека.
Надо также учесть, что войскам Одесского оборонительного района было доставлено из Северо-Кавказского военного округа не менее 20 тыс. маршевого пополнения, а также было мобилизовано, вероятно, как минимум, столько же мирных жителей, принимая во внимание, что не менее 13,7 тыс. из них оказались в румынском плену, несколько тысяч было эвакуировано, а какое-то число было убито и ранено. Кроме того, некомплект по сравнению со штатной численностью, не покрытый пополнениями, для 2-й кавалерийской и 95-й и 421-й стрелковых дивизий нами определен суммарно в 12,3 тыс. человек. Можно предположить, что превышение над штатной численностью примерно на 5,5 тыс. человек произошло за счет передачи примерно таких же по численности войск в состав будущей 421-й стрелковой дивизии. Тогда общее превышение истинных потерь над официальными можно оценить, даже без вероятного недоучета потерь 157-й дивизии, в 52,3 тыс. человек. Из этого числа надо вычесть, как минимум, 5 тыс. одесских призывников-ополченцев, использованных при первоначальном формировании будущей 421-й дивизии. Тогда общее превышение реальных потерь над официальными составит 47,3 тыс. человек, а общие реальные потери – 88,6 тыс. человек. Если ближе к истине эта оценка советских потерь в битве за Одессу, то они будут почти равны румынским. В этом случае соотношение общих потерь будет только 1,04:1 в пользу Красной Армии.
Столь же серьезным доказательством того, что данные книги «Гриф секретности снят» о безвозвратных потерях Красной Армии многократно занижены, служит сравнение данных о потерях двух армий Войска польского в отдельных операциях, содержащихся в этом сборнике, с официальными польскими данными. Всего польские потери на советско-германском фронте составили 17,5 тыс. убитыми и 10 тыс. пропавшими без вести[361].
В Восточно-Померанской операции, продолжавшейся с 10 февраля по 4 апреля 1945 года, 1-я армия Войска польского потеряла, по официальным российским данным, 2575 убитых и пропавших без вести[362]. Однако по польским данным, потери этой армии составили 5,4 тыс. убитыми и 2,8 тыс. пропавшими без вести[363]. Это дает 8,2 тыс. человек безвозвратных потерь, что в 3,2 раза больше, чем официальное российское исчисление польских потерь в Восточно-Померанской операции. Соответственно, и общая российская оценка всех советских и польских безвозвратных потерь в этой операции должна быть увеличена в 3,2 раза – с 55 315 до 176 149 человек. Соотношение безвозвратных и санитарных потерь для 1-й Польской армии будет 1,35:1, а для всех советских и польских войск, участвовавших в Восточно-Померанской операции, – 0,98:1, т. е., как мы и предполагали, оказывается близким 1:1.
В Берлинской операции, продолжавшейся с 16 апреля по 8 мая 1945 года, безвозвратные потери советских войск определяются авторами книги в 81 116 человек, включая потери 1-й и 2-й армий Войска польского. При этом безвозвратные потери двух польских армий, как утверждает официальное издание российского Министерства обороны, составили только 2825 человек[364]. Однако официальные польские данные свидетельствуют, что безвозвратные потери двух польских армий в Берлинской операции составили 7,2 тыс. погибшими и 3,8 тыс. пропавшими без вести, что дает безвозвратные потери в 11 тыс. человек, т. е. в 3,9 раза больше, чем утверждают официальные российские данные. Можно предположить, что в той же пропорции занижены и безвозвратные потери остальных войск, участвовавших в Берлинской операции. Тогда они должны составить около 316,4 тыс. человек, что, вероятно, превышает безвозвратные потери немецких войск, противостоявших советским войскам в Берлинской операции. Ведь основная часть этой группировки сдалась в плен американо-английским войскам[365]. Согласно оценкам авторов официальной германской истории Второй мировой войны, германские потери в ходе Берлинской операции составили около 100 тыс. убитыми и пленными, в том числе 92 тыс. – в районе Зееловских высот, Хальбе и собственно в Берлине, и 8 тыс. – в других районах, преимущественно в Померании[366]. Это дает соотношение безвозвратных потерь 3,2:1 в пользу немцев. По убитым же такое соотношение должно быть еще благоприятнее для немецкой стороны, поскольку советская сторона почти не имела потерь пленными. Если предположить, что занижение потерь было одинаковым для всех трех советских фронтов, то потери 2-го Белорусского фронта можно оценить примерно в 51,0 тыс., а потери противостоявших ему немецких войск – в 8 тыс. человек, что дает соотношение 6,4:1 в пользу немцев. То, что это соотношение оказалось значительно хуже, чем для двух других фронтов, можно объяснить тем, что в полосе 2-го Белорусского фронта немцы только оборонялись на заранее подготовленных позициях, прикрытых нижним течением Одера, и отступали, но не вели уличных городских боев и не прорывались из окружения. Между тем, в полосе наступления 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов немецкие войска часто вели уличные бои и прорывались из окружения, а именно в таких боях они несли непропорционально большие потери.
Между прочим, генерал А.В. Горбатов, командовавший в Берлинской операции 3-й армией, говорил критику В.Я. Лакшину, что только во время уличных боев в Берлине погибло не менее 100 тыс. советских солдат и офицеров[367]. Соотношение безвозвратных и санитарных потерь для польских армий оказывается 1,8:1, а для всех советских и польских войск, участвовавших в Берлинской операции, – 1,13:1, т. е. безвозвратные потери оказываются даже несколько больше санитарных.
