Феликс Арский - В стране мифов
Неизвестно, знал ли Тесей известную пословицу: «Здесь Родос-здесь и прыгай!» (Ее приводит Плутарх, рассказывая о путешественнике, который, вернувшись на родину, хвастался тем, что широко прославился в чужих землях, в частности на Родосе, где он совершил невиданный прыжок. Изъявив готовность представить свидетелей этого факта, он услышал в ответ от своих сограждан: «Зачем обращаться к свидетелям? Представь себе, что здесь Родос — здесь и прыгай!») Так или иначе, Тесей ринулся в пучину и достиг глубин, о которых может только мечтать современный французский исследователь моря Жак Кусто.
Посейдон вручил ему перстень, и Тесей благополучно вернулся на берег острова. Влюбившаяся в него дочь Миноса Ариадна решилась выступить против отца и помочь герою одолеть Минотавра. Она обратилась за советом к Дедалу. Старый мастер, преданный своему искусству, давно уже стоял вне всякой политики. Его интересовали лишь изобретения, и потому он с одинаковым рвением оказывал услуги и Миносу (возводя для него дворцы и статуи), и Пасифае (придумав для нее наиболее благоприятный способ предаваться своей порочной любви), и, наконец, Ариадне, которой он дал клубок ниток, чтобы Тесей, закрепив его у входа, не заблудился на обратном пути из Лабиринта.
Победив Минотавра, герой вернулся на родину, освободив тем самым Афины от позорной дани и окончательно унизив Миноса тем, что захватил с собой его любимую дочь, которую он намеревался сделать царицей. Правда, на острове Наксосе, где остановился его корабль, бог Дионис явился ему во сне и приказал покинуть Ариадну, предназначенную в жены самому Дионису. И загрустивший герой, покинув Наксос, отплыл в Афины, забыв от огорчения сменить паруса на корабле (в знак того, что он возвращался целым и невредимым). А старый Эгей, увидев вдали черные паруса, в отчаянии бросился со скалы, так и не дождавшись возвращения сына.
Что же касается другого отца, то тот не стал разыскивать дочь — его одолевала иная забота: как найти ускользнувшего от него Дедала. Как уже рассказывалось, он в конце концов обнаружил его в Сицилии, но, пытаясь вернуть изгнанника, был коварно убит.
Таковы мифы, которые пересказывали в своих сочинениях античные писатели. Одни верили всем чудесам, о которых упоминалось в них, другие сомневались. Но само по себе существование царя Миноса и его мощной державы признавалось как что-то абсолютно достоверное. Точно так же подробно описывали поражавший воображение Лабиринт.
Реальным историческим лицом считал Миноса еще Гомер. В «Одиссее» говорится:
Остров есть Крит посреди виноцветного моря прекрасный,Тучный, отвсюду объятый водами, людьми изобильный;Там девяносто они городов населяют великих,Разные слышатся там языки…
И дальше сообщается, что городом Кноссом управлял Минос, «в девятилетие раз общаясь с великим Зевсом».
Геродот называет Миноса морским владыкой, который «покорил многие земли и прославился военными удачами».
«Минос раньше всех, как известно нам на основании предания, обзавелся флотом, овладев большей частью моря, которое называется теперь „эллинским“… Он очистил острова от разбойников и заселил большинство их колонистами». Так пишет Фукидид, в серьезности и добросовестности которого не сомневались ни древние, ни современные историки. Минос привел существовавшее до него законодательство в определенную систему, утверждает Аристотель, тщательно изучавший государственное устройство у разных народов.
И все-таки очень уже неправдоподобными казались мифы, связанные с Критом. Даже если откинуть явно фантастические элементы и предположить, что держава Миноса действительно существовала, все равно многое остается непонятным, и, прежде всего — что произошло с могучим государством, которое держало в страхе многие народы Средиземноморья? Где следы его истории и его культуры?
В конце XIX века ответов на многие подобные вопросы ждали не от мифов или памятников письменности (которые были уже основательно изучены), а от археологии. Потому так загорелся Генрих Шлиман, узнав о находках на Крите. С тайной надеждой, что ему удастся раскопать легендарный Лабиринт, он отправился туда, но его упорство ученого уступило упрямству торгаша: владелец участка заломил неслыханную цену (100 тысяч франков) и не позволил исследователю даже произвести беглую разведку местности. Шлиман увидел лишь засыпанное землей разрушенное здание и черепки посуды, очень похожей на ту, которую он обнаружил на территории Греции при раскопках древнего города Микены, откуда происходил родом (если верить Гомеру) царь Агамемнон, руководивший походом против Трои. Шлиман был уверен, что Крит — центр древнейшей греческой культуры и находки на этом острове еще удивят мир.
Мир действительно вскоре удивился. В 1900 году на Крите стал работать английский археолог Артур Эванс. Его раскопки открыли удивительную страницу в мировой истории, связанную с загадочным островом.
На месте легендарного Кносса он обнаружил огромный дворец общей площадью в 20 тысяч квадратных метров, со многими комнатами, расположенными на нескольких этажах, парадными и театральными залами, запутанными переходами и галереями, многочисленными лестницами, кладовыми, где хранились в глиняных сосудах остатки зерна и других продуктов. Это грандиозное сооружение поражает и современного человека. Что уж говорить о древних греках, которым оно казалось огромной ловушкой, откуда невозможно найти выход! Очевидно, именно этот дворец или ему подобный они и стали именовать Лабиринтом (само название произошло от слова «лабрис» — «двойной топор», изображение которого часто встречалось на Крите). Сам же Эванс был уверен, что перед ним дворец Миноса, царствовавшего, как он предположил, в середине II тысячелетия до нашей эры. По имени легендарного царя (личность которого приобретала все более реальные черты) ученый назвал древнюю культуру Крита минойской.
Эта культура и поныне остается во многом загадочной, так же как и история острова. Ученые сумели довольно точно определить основные этапы его развития. В частности, доказано, что в XVI–XV веках до нашей эры Критское государство действительно переживало исключительный расцвет. Отсутствие оборонительных укреплений и крепостных стен убеждало в том, что критские города не боялись нападений извне. Сложнейшие сооружения, оружие, предметы домашнего обихода и орудия труда — все это подтверждало высокий уровень техники, ремесла. Что же касается изобразительного искусства, то фресковая живопись, украшавшая парадные залы дворца, рисунки на вазах явно превосходили произведения художников всех остальных стран тогдашнего мира. Критянам было известно многое из того, что впервые возникло в Египте или Греции лишь несколько веков спустя.
Достаточно сказать, что во дворце Миноса были открытые лестницы и веранды, большие окна, дававшие много света. А ведь даже позднейшие греческие жилища оставались тесными, душными и полутемными. В классический период расцвета античной Эллады греки не знали ни водопровода, ни канализации, ни ванн. В кносском дворце все это уже было за тысячу лет до «золотого века» Афин!
Наконец на Крите обнаружена письменность, которую удалось расшифровать лишь в 1953 году. Она помогла ученым понять природу древнего государства, быт и нравы его населения.
Сейчас установлено: в эпоху расцвета Критской державы ее коренные жители были не греками, а представляли совсем иной народ. И критская культура отнюдь не греческая. Правда, позднее что-то случилось на острове, и древняя культура погибла. Осталась письменность, но она уже оказалась связанной именно с греческим языком. А дальше совсем непонятно. Письменность тоже исчезает — и от времен Гомера до нас не доходит ни одного ее памятника. Странно и то, что IX–VII века до нашей эры — эпоха куда более примитивная (и в отношении культуры и в смысле экономики и государственного устройства), чем 700 лет назад.
Что же все-таки произошло?
На Крит вторглись завоеватели-ахейские племена. Они захватили города, разрушили дворцы, прошлись огнем и мечом по острову. Но, покорив критян, греки в то же время многое восприняли от их культуры и, между прочим, приспособили древнюю письменность к своему языку. Вот в чем разгадка того, что памятники письменности XV–XII веков до нашей эры на Крите и в материковой Греции сходны, так же как схожи многие предметы материальной культуры.
Но от державы Миноса остались одни развалины. Знаменитый дворец сгорел, хозяйство постепенно приходило в упадок. От былого военного могущества остались одни воспоминания. И чем дальше отодвигались события, тем все более легендарными, мифическими казались события, связанные с историей острова. И все-таки даже в фантастических преданиях сохранился конкретный исторический смысл.
