Николай Маркевич - История малой россии - 2
Тогда началась война с Турками, под предводительством Юрия Хмельницкого и Сераскира Ибрагима. Их шестидесятитысячная армия переправилась через Днестр Июля тринадцатого; Татары пришли к ним в числе сорока тысяч, и Августа третьего стали у стен Чигирина; при Князе Сарматском козаков было всего шестьдесят.
Враги подошли к Чигирину в Июле месяце, окружили город отовсюду и окопались, по выражению летописи, под самые уши. В городе были, кроме всегдашнего гарнизона, один козацкий полк и три городовые сотни полков Лубенского и Гадячского, под начальством Полковника Григория Карповича Коровки. Этот гарнизон был извещен о скорой подсылке помощи от Гетмана, и потому еще бодрее, упорнее держался в стенах. Четыре недели «всеми силами и воинскими штуками, и приступами, и подкопами и гранатами города доставали, но козаки крепко боронилися и на выпор выходячи, много Турков побили.» Августа семнадцатого Гетман и Ромодановский прибыли к стенам и отправили в Чигирин свежий отряд: полторы тысячи козацкой пехоты и полк «Москвы», то есть тысячу драгунов. Этот немногочисленный отряд, не смотря на несоразмерное число осаждающих, подошел к Чигирину со стороны, занимаемой Татарами, врезался в их толпы и пробился в город. Сераскир, Хан и Юрий были поражены такого решимостью. Их главным занятием было устройство шанцев и подкопов. Но когда дошло до них, что козацко-Русские войска приближаются, то решились взять приступом. Августа двадцать седьмого подкопы были взорваны; в тоже мгновение толпы Магометан всколебались и двинулись в город: они ползли на стены, открывали себе путь новыми проломами; желая преклонить Чигиринцев, Юрий выставил знамя с изображением Креста;— все тщетно. Козаки вступили в рукопашный бой, битва длилась и ночью.
В то время, когда в Чигирине происходила кровопролитная борьба верности с предательством, у Бужинской пристани было другое кровопролитие: отдельный Татарский отряд занял переправу, чтоб не перепустить через Днепр Самуйловича и Ромодановского. Ночной порой козаки переплыли на правый берег, сделали укрепления и под их защитою Гетман и Боярин, с войском и с пушками, на разсвете, явились на том берегу. Началась битва; Осман-Гирей, сын Ханский, восемь мурз и десять тысяч Крымцев легли на месте.
Еще у стен Чигирина битва продолжалась, когда пришло известие о поражении Татар. Оно всколебало Орду, под городом стоявшую. Новое известие и того более озадачило Хана и Сераскира. Князь Василий Васильевич Голицын, который находился у Днепра в местечке Пивах, двинулся к Чигирину. Шестидесятитысячное войско приближалось на помощь осажденным; оставя лагерь, обоз, пушки, Августа двадцать девятого Турки обратились в бегство; при переправе через Днестр, Татары, мстя за свою потерю, начали резаться с Турками. Полковник Переяславский Лисенко и Стольник Косагов гнались до Ингула за бегущими, но не могли догнать. Поход Юрия под Чигирин кончился; началась за этот поход расплата Султанская: Сераскир Ибрагим и все начальники Турецкие были казнены; Селим-Гирей, Хан Крымский, скрылся на Кавказ от той же участи; несколько десятков пленников, взятых Турками под стенами Чигирина, были торжественно казнены перед Сералем. Юрий счастливо отделался: ему велено готовиться на будущее лето в новый поход под Чигирин и под Киев.
Первый был почти разрушен; близлежащие поля и выгоны были изрыты шанцами, рвами. Гетман, исправя в городе что было повреждено, изгладил укрепления; в наново отстроенные стены ввел пятнадцать тысяч козаков, поручил их Полковнику Григорию Коровке и Воеводе Ивану Ивановичу Ржевскому; прежних Старшин тамошних, к которым не имел доверия, отправил в восточную Украйну и отступил с своими полками к Киеву. Черкассы, Жаботин, Мошны, Медведовка, Драбовка были укреплены и снабжены войском; Стародубский полк отдан сыну Гетманскому Семену, отпущенному из Москвы Государем; а на место Семена Гетман отправил в Москву другого сына своего, Якова, с наставником Иеромонахом Герасимом.
Старик Сирко не был участником славы Чигиринцев. Он был тогда в согласии с Ханом, не шел против, отчизны; но зато и не преследовал врагов ее. Гетман писал к нему: «Бог потерпит тебе; Он будет судить тебя за то, что, в безславие себе и на пагубу Украйне, ты бусурманский единомышленник». Но в это время случилось в Украйне дело новое, обратившее негодование многих Малороссиян на Самуйловича: в скарбу не было денег, чтоб заплатить жалованье козакам Дорошенка и Гоголя, передавшимся Гетману; он учредил аренду на горелку. Это нововведение помогло удовлетворить войско; но народ понял, что Гетман мог бы найти другие пути к обогащению общественного скарба; стесняя промышленность, он не только стеснял многие лица в частности, но вообще весь край, весь народ, от которого зависит благосостояние народного скарба. Беден ли народ? Беден и скарб народный. Самуйлович обогатил казначейство единовременно; но зато проложил путь к обеднению частных капиталов, отнял средства к своевременному удовлетворению ежегодных обязанностей; а многие навсегда лишились возможности удовлетворять их.
Мурад-Гирей, новый Хан Крымский, по повелению Султана, начал переговоры о мире. Его Посол в Москве употребил все усилия, чтоб склонить Царя к отдаче Чигирина Туркам и к переселению Заднепрских жителей. Этим ничтожным делом можно отвратить многие опасности, говорил он Боярам; но переговоры с Россиею не то, что переговоры с Варшавскою Речью Посполитою.
Русский Посол в Константинополе объявил, что Царь будет вести войну, пока Султан не отречется от прав на всю Украйну до Днепра, и пока не уступит Азова. Можно судить о гневе гордого Султана. Отпуская в Москву Царского Посла, Верховный Визирь Кара-Мустафа сказал, объяви Царю, что вскоре я выступлю против Него с безчисленным войском, и советую Ему, для владычествования в Украйне, Чигирине и Азове, вывести такую армию, которая могла б покрыть вою землю.»
Вот был Собескому час возвратить отчизне все, ею потерянное; союз с Турками, и Россия — младенец, может быть, не устояла бы противу двух взрослых народов. Она б ослабела на столетие, на два, — явилась бы Уния, опять толки о месте Малороссийского Митрополита в Польском Сенате. Жиды чертили бы святые хлебы мелом и углем; магнаты называли б Гетманов псами; шляхтичи Варшавские честили бы шляхетство наше и козаков хлопством, нашу веру— верою хлопскою. Скороли бы родился новый Богдан Хмельницкий? Неизвестно: такие люди не каждый век родятся. Москва много бы потеряла, Украйна — еще более. Выиграть могла одна Польша. Недоставало Полякам войны заодно с Турками против России. Но что мог сделать какой бы то ни было Король с бурными головами тогдашних магнатов, и с Сеймами Варшавскими; — эти Сеймы и эти головы были вместилища вихря. Я переведу слова Польских Историков: «Козни богатых домов, вмешательства Королевы в дела Государственные, слабость Собеского к жене, не позволяли прекратить злоупотреблений, вкравшихся в правление. Сеймы начинались и оканчивались спорами богатых фамилий. По недостаткам казны войско должно было, немедленно после мира Журавинского, быть распущено. Леопольд, угрожаемый Турками, старался вовлечь Республику в союз против них. Ян долго не соглашался, зная недоброжелательство Австрийцев к Полякам; но Нунций Папы Иннокентия уговорил его.»
Москве нечего было бояться Варшавы; там Сейм вел дела, приняв постоянное направление к гибели Польши. В Москве было принято другое направление, столь же постоянное: триста шестьдесят тысяч квадратных миль и миллион войска. Россия ждала Петра, Польша Екатерины.
Начался новый год. Надлежало удержать Сирка и Запорожцев в повиновении. Это дело возложено было на Стольника Василия Перхурова. Посмотрим на различие мер Алексия и Феодора с мерами Сигизмунда — го и его преемников. Как удерживали Короли Украйну в повиновении, то мы видели от 1592 года по 1646. Ныне в Батурин прибыли Государевы: Генерал-Маиор Григорий Косагов и Подъячий Иван Богданов; они привезли Гетману ферезь бархатную на соболях, с каменьями, в пять сот рублей, и Старшинам, в награду за Чигиринский поход, деньги и соболи. По просьбе Сирка, Запорожцам было прислано годовое жалованье, пушки, свинец, Царское знамя; и ничто не могло преклонить Кошевого и Гетмана на возстание. Напрасно Юрий из Молдавии хлопотал о том; Сирко переслал к Царю переписку с Юрием и присягнул ему в верном подданстве. Государь приказал отправить Полтавский полк на Запорожье, по видимому—для соединения с Запорожцами, поистине—для надзора над ними.
С первым появлением весны, в Марте месяце Юрий, предводительствуя Татарами, пришел уже в полк Переяславский и начал разорять берега Росавы. Мурад-Гирей, преемник Селима, желал показать этим усердие Султану. В Малороссии мещане, посполитство, мастеровые, ремесленники брали оружие и становились в ряды. Духовенство провозглашало войну с ненавистниками веры Христианской. Черниговский Архиепископ Лазарь Баранович пел молебствия о счастливом окончании войны. Касимовский Царевич Василий Арасланович, Окольничий Князь Константин Осипович Щербатов, Стольник Семен Федорович Толочанов привели войска из Москвы; над ними принял начальство Ромодановский; к ним присоединился Самуйлович и соединенные силы наши составили стотысячную армию. Поджидая прибытия Донцов и Князя Булата с Черкесами и Калмыками, в первых числах Июля, войска наши переправились через Днепр ниже Бужина и заняли поле на правом берегу Тясьминя.
