Сергей Таранов - Творцы прошлого (Книга 1)
Именно в те мартовские дни, когда начался новый еврейский 3793 год, прокуратор вновь прибыл из Кесарии в Иерусалим. Причиной этому было то обстоятельство, что в эту Пасху иудеи, начитавшись своих древних пророчеств, ждали прихода Мессии. Поэтому же Пятый Македонский легион не стал покидать Иерусалима. Более того, теперь, когда в Сирии не было наместника, Пилату подчинялись также два других легиона. Наместника же в Сирии не было потому, что в год, когда консулами в Риме были Марк Лициний и Луций Кальпурний, то есть во второй год прокураторства Пилата, в мартовские иды был, как всегда, произведен новый раздел провинций. Ненавистный прокуратору наместник в Сирии Гней Сентилий Сатурнин был, наконец, смещен после пятилетнего пребывания в этой должности, а на его место был назначен родственник Сеяна Элий Лалий. Последний в Сирию даже не поехал. Пользуясь этим обстоятельством, прокуратор вызвал из Сирии в дополнение к Пятому Македонскому еще один легион - Десятый Сокрушительный. Последний встал лагерем на горе Хар га-Цофим, которую римляне по-латыни называли Скопус. Эта гора, расположенная к северу от Иерусалима, давала хороший обзор и, кроме того, обеспечивала контроль над Иопийской дорогой, по которой проходила большая часть паломников.
Именно в эти дни в доме бывшего первосвященника Анана собрался Малый Синедрион.
Синедрионом назывался высший духовный и судебный орган иудеев. На арамейском это слово звучало как Санъэдрин - Верховный Суд. Большой Синедрион состоял из 71 человека, которых называли Мудрецами. Члены суда во время заседаний сидели полукругом. Центральное место занимал Наси - Глава Суда или Ав Бейт Дин - главный заместитель этого Наси. За каждым членом суда, имевшим право голоса, закреплялся порядковый номер, и этот номер был настолько важен, что даже в частной переписке члены суда, подписываясь, указывали свое место в ряду судей.
Перед судьями, лицом к ним сидели сыновья Мудрецов. За ними шли ряды других Мудрецов и их учеников, по двадцать три места в ряду. За каждым было закреплено определенное место. Если кто-то из них по каким-либо причинам выбывал, место его занимал следующий по иерархии.
Большинством в Синедрионе обладали фарисеи, которые сами себя называли "хаверим", что означало "товарищи". Фарисеи обладали неограниченным влиянием на иудеев. Даже когда их речи были направлены против царя или первосвященника, им все равно верили. Появились они лет двести назад, когда сирийский царь Антиох Эпифан запретил иудеям соблюдать их обычаи, а в Иерусалимском Храме велел установить статую Зевса Олимпийского. Верхушка храмового жречества вынуждена была это молча проглотить. Но именно тогда появились в Иудее первые товарищи. Сначала ячейки их были тайными. В каждой из них насчитывалось по тринадцать человек. С одной стороны, число это было символическим, так как стояло в оппозиции к почитаемому греками числу двенадцать. Именно столько насчитывалось у греков Олимпийских богов. Кроме того, число тринадцать соответствовало количеству лунных месяцев в году. С другой стороны, нечетное количество членов позволяло приходить к единому мнению путем голосования, так как не существовало возможности того, чтобы голоса "товарищей" разделились поровну.
Положение изменилось тогда, когда на фарисеев обратили внимание римляне, стремящиеся подорвать могущество сирийской династии Селевкидов потомков Селевка, одного из военачальников Александра Великого. К числу представителей этой династии и относился царь Антиох. Рим стал помогать фарисеям деньгами, а их ячейки стали расти как на дрожжах, а вскоре под руководством фарисеев вспыхнуло восстание, которое привело к восстановлению в Иудее царской власти. Однако, едва Иудея достигла полной независимости и на престоле утвердилась династия Хасмонеев, фарисеи, привыкшие все опровергать и разрушать, начали бороться и против иудейских царей. Уже при третьем хасмонейском царе Александре Яннае фарисеи подняли против него восстание, переросшее в продолжавшуюся шесть лет гражданскую войну. Тогда царю удалось победить. Тем не менее, фарисеи не были уничтожены. Потерпев поражение, они перекрасились под мирных книжников, занимающихся толкованием Торы. Однако толковали они ее так, что смысл Писания менялся, порой, на противоположный. Так в фарисейском учении появилась концепция посмертного воздаяния. Если ранее все иудеи попадали в Шеол - подземную страну мертвых делившийся, правда, на Геенну Огненную, где пребывала основная масса умершего населения, и Лоно Авраамово, куда попадали немногочисленные праведники, - то ныне праведники, к числу которых прежде всего относились сами "товарищи", попадали в Эдем, не смытый, оказывается, Всемирным Потопом, а находящийся теперь на небесах. Кроме того, оказалось, что все дела и мысли человека уже заранее предопределены Предвечным, чего в Торе раньше никто не вычитывал. Нынешние фарисеи шли по другому пути. Нынешние фарисеи поняли, что гораздо важнее владеть душами людей, чем царским престолом, и пользовались они этими душами весьма умело.
Отношения с фарисеями у прокуратора были весьма натянутыми, и дважды ссоры Пилата с фарисеями едва не переросли в открытые боевые столкновения.
В первый раз это случилось в первый год правления Пилата, на двенадцатом году правления императора Тиберия, когда консулами в Риме были Лентул Гетулик и Гай Кальвизий. Из трех легионов, находившихся в провинции Сирия, один, Пятый Македонский, находился в непосредственном подчинении прокуратора. Летом легион стоял в лагере близ Кесарии, а каждую зиму отправлялся на зимние квартиры в Иерусалим. Но каждый раз, отправляясь в Иерусалим, воины должны были оставлять в Кесарии свои знамена-сигны, так как на них были поясные изображения императора. Фарисеи же заявляли, что внос в Иерусалим любых изображений является тяжким оскорблением их Бога. Таким образом фарисеи довели до абсурда заповедь "Не сотвори себе кумира", которая призывала к борьбе с идолопоклонством. Фарисеи толковали это так, что нельзя не только изготавливать, но и вообще смотреть ни на какое изображение.
Тем не менее, Пилат решил поступить так, как должен был поступать, по его мнению, любой римский военачальник. Он приказал войти в Иерусалим вместе со знаменами, но, чтобы иудеи не закрыли ворота, вход был осуществлен ночью.
Реакция проснувшихся иудеев была странной, хотя и предсказуемой. Увидев императорские знамена и сотенные значки, они закрывали глаза руками или отворачивались. При этом они уводили в дом своих детей, а, если те пытались глазеть на легионеров, давали им подзатыльники и посылали в их адрес такие ругательства, произнесение которых само по себе было для иудеев величайшим грехом. Некоторые иудеи, которых по возрасту уже нельзя было считать детьми, но, тем не менее, никто пока не считал их и взрослыми, наоборот, собирались большими и малыми группами и демонстративно пялились на римских воинов, выражая своим взглядом либо полное презрение, либо страшную ненависть.
К пятому часу дня с их стороны в адрес римлян начали сыпаться первые проклятия, а в седьмом - полетели первые камни. Правда, тех, кто их кидал, воины быстро ловили и приводили к префектам своих когорт. Префекты же, спросив, где они живут, и чьи они сыновья, отводили пойманных к их родителям, рекомендуя им при этом примерно наказать озорных сыновей. Одни родители на словах выражали неодобрение действий своих детей, но было видно, что это неодобрение касается лишь того, что подростки, кидая камни в солдат, подвергают себя излишней опасности. Другие же - молча принимали приведенных подростков, считая ниже своего достоинства даже разговаривать с римлянами. По выражениям лиц третьих было видно, что, будь они помоложе, сами забрались бы на крыши, чтобы забрасывать оттуда камнями римских солдат, как они, вероятно, делали это, будучи сами в возрасте их сыновей, когда осыпали камнями запертых в Храме воинов Сабина, пришедшего после смерти Ирода в 4 году до нашей эры описывать имущество царя и нарвавшегося на обвинение в попытке разграбить храмовую сокровищницу.
Как бы то ни было, пойманные в полдень подростки к вечеру начали попадаться по второму разу. Более того, в одиннадцатом часу, когда солнце уже клонилось к закату, случилось более серьезное происшествие. У западной стены храмовой ограды появилась вывешенная на одном из близлежащих домов белая простыня, на которой красками по-гречески, по-арамейски и даже с ошибками в каждом слове по-латыни было намалевано: "Смерть римской свинье Тиберию!"
Авторов этого произведения декоративно-прикладного искусства тоже удалось быстро поймать, но, так как выяснилось, что самому младшему из них было одиннадцать, а возраст самого старшего не превышает четырнадцати лет, то всех их решили просто высечь и отпустить по домам. При этом испорченную простыню вернули семье главного зачинщика.
