Виктор Петров - Колумбы российские
Промышленные увидев, что Баранов ранен, заколебались и стали отходить назад.
— Назад, Александр Андреевич! — закричал ему Кусков. — Назад! Люди отходят. Отходите, а то попадем в руки варварам!
Баранов, поддерживаемый Кусковым, пошел вниз, под гору.
Небольшая кучка матросов с «Невы» осталась лицом к лицу с десятками индейцев, открывших по ним ожесточенный огонь.
Повалишин посмотрел кругом, увидел бежавшую вниз «армию» Баранова и скомандовал:
— Отступать медленно, не прекращая огня!
Один матрос упал, убитый наповал, за ним —другой… И поднять их, чтобы забрать с собой, невозможно. Нужно было отходить. Индейцы, ободренные успехом, бросились за отступавшими. Несколько из них подбежали к убитому матросу, подняли его на копья и с торжествующими криками понесли в крепость.
Повалишина и Арбузова спас Лисянский. Он все время следил за боем с корабля и, когда увидел создавшееся положение, приказал:
— Открыть беглый огонь по неприятелю!
Несколько выстрелов картечью с «Невы» охладили пыл индейцев, и они поспешно скрылись за стенами крепости, захлопнув ворота.
Отступившие матросы оттянули пушки к берегу, погрузились со своей артиллерией на гребные лодки и к вечеру вернулись на «Неву».
Баранов же собрал своих людей на кекуре, где он яростно обрушился на смущенного алеутского вождя, тоена Нанкока, за трусость его людей и его самого.
— Если бы не ты и не твои сородичи, то крепость была бы непременно взята.
Нанкок только смущенно переминался с ноги на ногу.
— Шкуры надо с вас всех содрать! — кипятился Баранов. — Что теперь будем делать? Людей потеряли… сколько нас побили да поранили. Видишь, и мне руку прострелили.
Нанкок смотрел себе под ноги и ничего не говорил. Баранов в сердцах плюнул на землю и отошел от него.
— Посмотрим завтра утром, что капитан Лисянский решит, — сказал он Кускову, шедшему за ним. — Стыд и срам… осрамили нас алеуты, стыдно перед господином капитаном!
5
Утром Баранов поехал на корабль к Лисянскому. Тот принял его почтительно и любезно, ни словом не намекнув на то, что атака не удалась из-за паники алеутов. Он только заметил:
— Да, жаль, потеряли хороших людей… Сегодня утром умер мой хороший матрос Харитон Бридько. Всю ночь промучился от своей раны. Хороший был моряк. У нас три матроса убиты, ранено двое, да легкие ранения получили оба офицера Повалишин и Арбузов.. А каковы ваши потери, Александр Андреевич?
— У меня убито трое промышленных и ранено девять. Из алеутов — четверо убито и ранено шесть… больше в пятки да в задние места, когда бежали от индейцев, — зло добавил Баранов.
Лисянский улыбнулся.
— Не сердитесь, господин правитель. Что сделано, то сделано. А от крепости мы не отойдем — возьмем ее, независимо от того, сколько времени это займет.
Однако заняло это больше времени, чем предполагал Лисянский. На следующее утро индейцы, ободренные своими вчерашними успехами, открыли беспорядочную стрельбу из пушек по «Неве», которая, кстати, ничем не увенчались.
Обозленный Лисянский приказал дать несколько залпов, и индейцы замолчали. После этого, как только группы индейцев выбегали из крепости собирать ядра у ее стен, пушки «Невы» разгоняли их своей меткой стрельбой. Положение становилось невыносимым. Надо было опять идти на штурм крепости, но индейцы неожиданно решили вести дипломатическую игру, явно стараясь потянуть время в надежде, что русским надоест, и они уйдут.
Целую неделю продолжалась эта чехарда. Каждый раз после яростной бомбардировки с «Невы», защитники крепости поднимали белый флаг и требовали переводчика для переговоров. Вождь индейцев заявил, что он хочет заключить мир и желает знать условия русских. На это требование Баранов с. Лисянским передали ему, что будут вести переговоры и прекратят стрельбу, если индеец пришлет к ним аманатов. Вождь задержался с ответом, и к вечеру по крепости опять было сделано несколько выстрелов.
Как видно, тактика подействовала, потому что сразу же из крепости вышел молодой индеец с белым флагом, которого быстро доставили к Баранову. Он оказался внуком индейского вождя и тем самым заложником.
Последующие несколько дней прошли в том, что Баранов требовал немедленной сдачи крепости, а индейцы, как только начиналась стрельба, оттягивали время и посылали Баранову своих пленных алеутов, то женщину, то мужчину.
Лисянскому все это надоело, и 4 октября он приказал экипажу «Невы», используя прилив, подвинуть корабль ближе к берегу. После этого индейцы выдали еще несколько аманатов вместе с другой пленной, кадьякской девушкой, обещая, что они сдадут крепость через два дня, как только закончат свои приготовления к эвакуации. Очевидно, у них сказался недостаток в порохе для пушек, а также они стали страдать от недостатка пищи.
Прошло два дня, и 6 октября индейцы все еще сидели в крепости. Лисянский потерял терпение и передал индейцам через переводчика, что на следующий день в полдень он начинает генеральный штурм крепости, если ворота не будут открыты. Вечером Баранов приехал к нему на корабль, чтобы договориться о деталях штурма. Решено было подвести нападающие части к подножию горы к полудню и после ожесточенной канонады пойти в атаку на крепость с трех сторон. Тремя колоннами будут опять же командовать Баранов — своими промышленными и алеутами, Повалишин и Арбузов — матросами. Все трое начальников колонн были ранены в первом штурме, однако не так сильно, чтобы не принять участия в новой атаке.
Поздно вечером Баранов с Лисянским вышли на палубу и вдруг услышали унылое пение со стороны крепости. Сначала можно было разобрать индейское «у-у-у», которое повторялось несколько раз. Ясно слышался плач детей и как будто женщин, который покрывался грохотом индейских музыкальных инструментов наподобие барабанов.
— Опять шаманят, — проговорил Баранов, — но сегодня как-то по-новому, по-особому. Что-то там творится… не разберу.
Всю ночь, почти до самого утра, можно было слышать шум со стороны крепости. Потом вдруг все утихло. Настала мертвая тишина.
Угомонились, нечистые, — проговорил часовой, — наконец-то спать улеглись!
6
Большая часть следующего дня прошла в приготовлениях к штурму, но только к вечеру удалось подвезти пушки к подножию холма, на котором стояла крепость. Лисянский решил, что до темноты времени осталось мало, и поэтому был дан приказ всем, уже занявшим позиции начать атаку после предварительной бомбардировки, на рассвете следующего дня, 8 октября. Для острастки индейцев, дабы они не вздумали совершить вылазку против осаждающих под покровом темноты, по крепости было дано несколько залпов.
Никакого ответа со стороны индейцев не последовало. Все замерло. День стал клониться к концу, и по песку морского берега потянулись длинные тени. Лейтенант Повалишин вдруг посмотрел на небо и заметил, что над крепостью кружилось много ворон.
— Что это вороны закружились над крепостью? — заметил он Лисянскому.
— Не знаю. Что-то странное происходит. Собак поубивали, что ли, чтоб не кормить их, — так вороны и кружатся над падалью. Александр Андреевич, что вы думаете?
Баранов заслонил глаза ладонью и долго следил за тем, как вороны кружились над укреплением… потом задумчиво сказал:
— Да, очень странно… ведь вороны как будто спокойно спускаются внутрь крепости, не боятся людей. Ничего не понимаю. Ну, да завтра утром выясним.
Он все еще носил повязку на простреленной руке, она иногда беспокоила его.
Рано утром Баранов послал к воротам крепости переводчика с белым флагом и приказал ему заявить индейцам, что если ворота не будут открыты немедленно и крепость не сдана, то сразу начнется жестокая бомбардировка, и крепость будет взята штурмом.
Довольно скоро у лагеря Баранова появился бежавший к нему переводчик.
— Александр Андреевич, — кричал издали запыхавшийся парламентер, — в крепости никого нет!..
— Как никого нет? Что ты там мелешь?
— Нет никого, крепость пуста… Я подошел к воротам, кричал, — никто не ответил. Тогда я заглянул в щель ворот и увидел, что двор пуст… в крепости нет ни одного человека…
Баранов нахмурился, все еще не веря полученной информации.
— Не ловушка ли какая?..
Повернулся к Кускову:
— А ну, пойдем к господину капитану… держать совет.
Лисянский, услышав сообщение Баранова, был ошеломлен…
— Ну что же, — сказал он, наконец, — пойдем в крепость.
Подозвал Повалишина.
— Дайте сигнал десанту начать медленное движение к крепости… шагом… не бежать… быть готовыми к любой неожиданности. Бомбардировку отменить!
Медленно поднялась цепь моряков с лейтенантами Повалишиным и Арбузовым во главе. Оба молодые офицера со шпагами в руках медленным шагом приближались к крепости, зорко смотря вперед — нет ли подвоха.
